Книга Спустя годы - Элис Детли

Марк включил приемник, нашел спокойную музыку, и Лина постаралась расслабиться, но у нее ничего не вышло.

Как и следовало ожидать, доктор Николс жил в уютном особняке в престижном районе. Перед домом стояла вереница машин, на фоне которых седан Марка казался более чем скромным. В холле их встречали хозяин дома — седовласый, известный на всю страну терапевт — и его молодящаяся супруга. Она придирчиво оглядела Лину с головы до ног, и по ее кислой мине Лина поняла, что выглядит превосходно.

— Рад видеть вас обоих! — Доктор Николс радушно улыбнулся. — Проходите, чувствуйте себя как дома. Марк, я хотел бы вас кое с кем познакомить. — Он глазами указал на стоящего неподалеку председателя попечительского совета больницы, и от удовольствия у Марка перехватило дыхание. — Старина Стэнли — мой давнишний приятель. Или вы с ним знакомы?

Услышав, что хозяин дома с председателем попечительского совета на короткой ноге, Марк прямо-таки сомлел от восторга.

— Я встречался с ним пару раз, но не…

— Ну так пойдемте, я вас представлю. — И доктор Николс повел его к «старине Стэнли».

— Напитки в гостиной. Угощайтесь, — радушно предложила Лине миссис Николс, но глаза ее уже блуждали по холлу, выискивая рыбку покрупнее, чем какой-то рядовой врач отделения «скорой помощи».

— Спасибо! — поблагодарила Лина, чувствуя себя на этом празднике лишней, и прошла в гостиную, где официантки разносили на подносах напитки.

Взяв бокал белого сухого, она встала в уголке и не спеша потягивала вино, пока ее не заметил один знакомый врач-гематолог. Он был весьма недурен собой и приятен в общении, а Лина ему явно нравилась. Сделав комплимент и обронив пару дежурных фраз на тему погоды, он увлеченно начал рассказывать про свою публикацию в медицинском журнале, а Лина, у которой в одно ухо влетало, а в другое вылетало, кивала и думала о своем.

— Так вы согласны? — услышала она вдруг, пробуждаясь от грёз.

— Что? — переспросила Лина.

— Вы согласны как-нибудь со мной поужинать?

Лина не успела ответить, все поплыло у нее перед глазами: в гостиную вошел Энтони. Его глаза тут же нашли ее в толпе гостей и принялись методично рассматривать, а сердце Лины снова затрепетало.

Он не просто смотрел — он раздевал ее взглядом. С головы до ног, не спеша, по-хозяйски… Задержав взгляд на груди, Энтони сладко улыбнулся. Судя по всему, не в пример Марку, в этом наряде и с распущенными волосами он находил Лину неотразимой.

Надо уйти! И немедленно!

— Извините, — пробормотала Лина, обращаясь к собеседнику, — здесь что-то душно… Выйду на воздух.

На ватных ногах она пробиралась сквозь толпу к двери на веранду, обреченно думая о том, что Энтони наверняка идет за ней следом.

Спустившись в сад, Лина сделала вид, что любуется растениями — на самом деле она ничего в них не смыслила — и замерла в ожидании. Услышав за спиной шаги, вздрогнула и закрыла глаза — из страха, что Энтони прочтет в них желание.

— Можешь открыть глаза, Лина! — раздался насмешливый голос. — И перестань дрожать, словно героиня старомодного романа. Я тебя не съем.

— Уходи, — попросила она.

— С какой стати?

Лина наконец открыла глаза. Господи! Ну почему он такой привлекательный?!

— Что с тобой, Энтони? Отчего ты никак не оставишь меня в покое?

Он приподнял бровь.

— Расслабься, Лина! Пойдем прогуляемся по саду.

— Зачем? Хочешь меня соблазнить?

Он улыбнулся.

— Только если ты сама захочешь. Вообще-то я хотел с тобой поговорить. Помнится, в былые времена мы с тобой подолгу разговаривали.

— Жаль, что одними разговорами дело не обошлось!

— Ну что, пойдем полюбуемся растениями?

— Я плохо в них разбираюсь.

— Знаю.

— Откуда?

— Ты сама мне говорила, дитя асфальта. И я запомнил. Не веришь? Представь себе, Лина, я все о тебе помню. Все-все. Честное слово!

Она покачала головой, тщетно пытаясь противиться его обаянию.

— Я пришла не одна.

— Знаю. Ты пришла с Марком. В данный момент он, можно сказать, коленопреклоненный, общается с сэром Стэнли Солсбери. — Энтони извлек из-за спины бутылку шампанского и два бокала. — Предлагаю выпить. Ведь мы не на дежурстве.

— Где ты это раздобыл? — поинтересовалась Лина.

— Состроил глазки одной официантке, — без тени смущения поведал он. — Видишь, вон там столик под звездами? Идем разопьем бутылку. Даю слово, буду вести себя, как и подобает джентльмену.

Он отвесил театральный поклон, а когда распрямился, в его глазах плясали чертенята. Лина не удержалась и прыснула.

— Ну слава Богу! — с облегчением выдохнул Энтони, глядя ей в глаза. — А то я уже подумал, что разучился тебя смешить.

Польщенная и взволнованная, она шла с ним по аллее в глубину сада, где белел ажурный литой столик. Голову кружил дурманящий запах душистого табака, на черном бархате неба мерцали звезды, прохладный ветерок играл листвой… Энтони отодвинул стул, Лина села и, приняв от него бокал с шампанским, спросила:

— А что ты здесь делаешь?

— Полагаю, то же, что и ты. Впрочем, нет. Ты пришла с Марком, а для него вечеринка — всего лишь повод для установления нужных связей. Верно?

Черт бы его побрал вместе с его проницательностью!

— Вечеринки, где собираются коллеги, никогда не бывают исключительно светскими, — парировала Лина. — Не хочешь ли ты сказать, что пришел сюда с единственным намерением хорошо провести время?

— Вовсе нет. Я пришел сюда с единственным намерением увидеть тебя.

У Лины задрожали руки, и она отпила глоток — от холодного шипучего вина в животе разлилось приятное тепло.

— Вот как? Полагаю, я должна зайтись от восторга?

— Необязательно, — мрачно буркнул Энтони.

— Так о чем же ты хотел со мной поговорить?

— О твоей карьере.

Лина опешила. Чего греха таить, она-то полагала — а может, надеялась? — что разговор будет совсем о другом. О работе она сейчас думала меньше всего.

— А с какой стати?

— Просто мне интересно.

— И что же именно ты хочешь узнать?

Энтони потягивал шампанское, пристально глядя на Лину.

— Хотел кое-что уточнить. Насколько я понимаю, ты работаешь в отделении «скорой помощи» для приобретения практического опыта в области хирургии?

Сколько раз Лине приходилось говорить об этом — с преподавателями, сокурсниками, родителями, — но до сих пор душу жгла боль. Придав лицу безучастное выражение, она ответила: