Книга Не чужие - Мария Коваленко

Самый большой плюс готовой еды из доставки — отсутствие грязной посуды. Все, что мне предстояло сделать после ухода друзей — сполоснуть бокалы и вилки. Ушло на это от силы пара минут. Другой работы не было, только умыться самой и приготовиться ко сну.

Не успела я лишь на несколько секунд. Стоило войти в ванную, раздался звонок в дверь.

"Только бы не Саша", — крамольная мысль пришла в голову первой. Скрестив пальцы на удачу, я отправилась открывать, и, о чудо, за порогом действительно оказался не он. Улыбаясь на все тридцать два, меня поджидал сюрприз. Женского пола.

— Майечка, привет!

Не спрашивая разрешения, моя бывшая нанимательница, а по совместительству "не-сестра" вошла в коридор. Короткое вечернее платье, укладка, высокие каблуки — Юля будто только-только сошла с подиума. Дико было видеть ее, да еще такую наряженную, в своей квартире. Зачем ей?

— Прости, что так поздно, но я не могла тебя не поздравить, — ответ на незаданный вопрос появился тут же.

Даже не оглянувшись по сторонам, Юля вывела из-за спины руку с бумажным пакетом. От надписи «Chanel» по центру мне стало не по себе.

— Мне так перед тобой стыдно, — пользуясь моим ступором, Юля сгребла меня в объятия и принялась причитать. — Я тебя не узнала! Клянусь. Дура слепая и глухая. Мне Саша сказал, что его знакомой Айе нужна работа, ну я сразу и согласилась. Даже не расспросив!

— Мне… Не нужно… — я попыталась вырваться. Подругами мы не были никогда, и как сейчас реагировать, не было ни малейшего понятия.

— Майечка, прости пожалуйста! — Юля хоть больше и не висела на мне, но сдавать позиции, похоже, не собиралась. — Так некрасиво вышло. Спроси я хотя бы твою фамилию у Саши, такого бы не произошло, но нам так срочно нужна была горничная… Блин, правду мама говорила. Идиотка я.

На последнем слове гостья всхлипнула, и мой боевой запал сошел на нет. Сразу вспомнились обидные фразы, которыми награждала что ее, что меня приемная мать. Для той, казалось, не было разницы между родной и неродной дочерью. Обе идиотки. Обе дуры. Обе будущие шалавы. Ни за что.

— Ты тоже сильно изменилась, — я задвинула в самый дальний закоулок памяти болезненные воспоминания и вернулась в настоящее. — И фамилию сменила.

— Тебя забрали, а я через пару лет сама сбежала, — Юля грустно улыбнулась.

— Замуж?

— Да. Мать рвала и метала, но я была так счастлива.

— Понятно, — у меня внутри все сжалось, когда представила, какой скандал случился в славном семействе. Послушная дочь, умница, отличница… и замуж.

— Уверена, ты меня понимаешь, как никто на свете, — вместо объятий Юля протянула ко мне руку.

— Я…

— Простишь?

Простая просьба. Не сговариваясь, инстинкты и воспитание потянули меня в две совершенно разные стороны. Первые — подальше от Юли, второе — в ее объятия.

— Я сама тебя не узнала, так что будем считать, что обе хороши, — обуздав сиюминутное раздвоение, я пожала протянутую ладонь, а другой приглашающе взмахнула в сторону гостиной. — Если хочешь, можешь пройти.

Юля с любопытством заглянула за угол, но тут же сделала два шага назад.

— У тебя день рождения, и ты торчишь дома одна? — зеленые глаза озорно блеснули.

— Гости были, но уже ушли.

— Но ведь еще всего… — моя собеседница быстро глянула на часы, — одиннадцать с копейками. Детское время!

Вроде бы ничего особенного она не сказала, но я ощутила себя древней старухой.

— Ничего не говори! — Юля взмахом руки отсекла все ответы. — Поехали со мной.

Не ожидавшая ничего подобного, я замерла на вдохе.

— Не уверена, что…

— Пожалуйста, не отказывайся. Я так рада, что мы снова встретились, — Юля сложила руки в молитвенном жесте. — Давай начнем все с чистого листа. Ярко, весело, чтобы прошлое навсегда забылось.

Это была нечестная игра. Полностью обезоруженная, я снова посмотрела на красиво одетую Юлю и вместо ответа обняла себя руками.

— Все! Решено! Сегодня твой день, и нужно зажечь, — меня схватили за локоть и настойчиво потянули к двери.

— Но у меня ничего…

— Сделаем из тебя красотку по дороге, — Юля словно читала мысли.

— Но я…

— Обещаю, все понравится. А если нет, я верну тебя обратно, и ты больше никогда не вспомнишь обо мне.

* * *

Бывают в жизни моменты, когда течение вдруг меняется, и подстроиться под новое либо начать плыть против банально не хватает времени. Дезориентированный, ты отдаешься новому потоку и уже после запоздало просишь Всевышнего помочь выкарабкаться.

Так сегодня случилось со мной. Я нырнула в поток под названием "Юлия Шейман", а когда на первом же "повороте реки" — на водительском сиденье поджидавшей ее машины — увидела Максима, лишь побольше набрала в легкие воздуха.

* * *

Максим

Из всех известных мне женщин самой сложной и противоречивой была моя собственная сестра. Внешне и по поведению ангел, порой она делала такие вещи, от которых охреневали бы и жители ада.

Подлость была ее второй натурой. Наглухо прикрытая показным добродушием, она пропитала Юлю насквозь. Понимая разумом, что в моей гребанной семье у нее было не так уж много шансов вырасти другой, я пытался смириться. Упрямо вытаскивал ее из неприятностей, находил и в себе признаки тех же порочных генов, забивал болт и продолжал жить.

Каждый раз одинаковый круг за кругом, словно в нашей семье никогда не было Майи — маленького хрупкого исключения, которое за пять лет рядом так и не покрылось общей грязью.

Мы были семьей. Такой, какой получалось, но чаще всего от фразы: "Братик, у меня есть идея", — мне хотелось ее прихлопнуть. Сразу. Крепко. В превентивных целях.

Случаи, когда за этим не стояло никакой подлой стратегии, я могу пересчитать по пальцам одной руки. Чаще всего заканчивалось все плохо. Слезами матери, подруг, мордобоем или моим срочным перелетом из Оттавы в Питер, чтобы разгрести последствия.

Когда она произнесла эту фразу нынешним вечером, мой внутренний датчик опасности сработал моментально. Я знал, какая дата на календаре, и все еще помнил, чей сегодня день рождения.

— Я не подпущу тебя к Майе на пушечный выстрел, — предупредил сразу, опережая любые идеи.

— Я перед ней виновата, — Юля присела на подлокотник дивана рядом со мной. Уже при полном параде, готовая пуститься во все тяжкие.

— Рад, что осознаешь.

— Как думаешь, она сможет меня когда-нибудь простить?

Не нравилось мне это начало.

— Чтобы простить, нужно знать за что, а ты, насколько я помню, всегда умудрялась оставаться ни при чем.