Книга Клинок предателя - Себастьян де Кастелл

Греггор махнул рукой.

– Как тебе будет угодно.

Йеред посмотрел на меня. Ростом он не вышел, поэтому я старался горбиться, чтобы невзначай его не обидеть.

– Так значит, подати уплатил, парень?

– Да, милорд.

– Все? Не врешь?

– Нет, милорд. В прошлом году мы отдали семь грошей, в этом восемь. У меня и бумага имеется. Если хотите, могу показать…

– Довольно! Хватит блеять, словно овца. Где твой хребет, парень?

Герцог повернулся к слугам.

– Вы это видели? И с этим стадом мне приходится идти на войну. Даже удивительно, как эти варвары нас еще не захватили.

Он взял кубок с вином и отдал мне.

– На, сам пей эту мочу. Может, это прибавит тебе храбрости?

Я выпил: это же все равно было мое вино.

– А теперь поговорим о податях. За землю ты уплатил?

– Да, милорд, четыре гроша, милорд.

– Хорошо-хорошо. А за коз?

– Да, милорд, два гроша.

– А за… э-э-э… кур?

– Да, милорд, и за кур два гроша.

Герцог загибал пальцы.

– Всего, выходит, восемь грошей.

– Да, милорд. Восемь в этом году, как я и говорил, милорд.

Люди герцога угодливо захихикали, предвкушая шутку, которую и прежде слыхали.

– Значит, ты заплатил за коз и кур, а как насчет остальной живности?

Я потряс головой, делая вид, что не понял шутку.

– Прошу прощения, милорд, я не…

– За телку, парень! – сказал он, ткнув пальцем в Алину. – Ты за телку подати платить собираешься?

Они заревели от хохота: может, смеялись не так уж и громко, но для меня это прозвучало как рев.

– Прошу прощения, милорд, я не знал. Заплачу все, что причитается.

И в этот миг я заметил, как его слуги перемигиваются. Чтобы задобрить герцога и скрыть свою ярость, я не подал вида.

– Еще бы! Заплатишь, парень, – дружелюбно сказал герцог. – Но придержи свои гроши. Покроешь долг, если отдашь телку!

Они снова захохотали: воины герцога точно знали, чем заканчиваются подобные шутки, один из них подошел и схватил Алину за руку. А дальше вышло странно. У меня в руке появилась палка, готовая выбить воину глаз.

Прежде чем герцог успел отреагировать, Алина освободилась от его хватки и отвесила мне пощечину. От неожиданности я даже выронил палку.

– Глупый мальчишка, – сказала она. – Никогда не вставай на пути моего счастья!

Герцог засмеялся и махнул своим лучникам, и лишь тогда я понял, что Алина только что спасла мне жизнь.

– Вы только поглядите, эта шлюшка возомнила, что станет моей женой!

Все засмеялись, даже Алина. Герцог сказал что-то насчет вина, и слуга принялся копаться в дорожных запасах. Алина обхватила обеими руками мою голову.

– Не смей, Фалькио, – яростно прошептала она. – Я знаю, как сильно ты меня любишь, знаю, что ты бы дрался за меня, но не здесь и не сейчас. Я заплачу на нас обоих. Не стану царапаться, кусаться и кричать – наоборот, сделаю так, чтобы этот карлик почувствовал себя великаном. Всем известно, что герцог никогда не ложится в постель с одной женщиной дважды. Он оставит нас в покое, уйдет со своими грязными рабами и со своим грязным королем, а мы с тобой вместе состаримся и еще посмеемся, когда эти индюки упокоятся на наших полях.

Она оттолкнула меня и пошла в сторону дома, взглядом призывая герцога последовать за ней. У двери она обернулась и сказала слугам:

– Ведите себя с ним смирно. Ненавижу, когда он рыдает по ночам.

Слуги засмеялись, и даже король Греггор захохотал так, что выронил изо рта кусок ягнятины, которую мы собирались съесть на ужин. Я ждал и молился, ненавидел себя и благодарил Любовь за то, что она подарила мне такую мудрую и отважную жену, отдавшуюся лорду, перед которым я несколько минут назад ползал на коленях и лебезил.

Она сдержала слово: он охал и стонал, а спустя несколько минут взвыл и затих. На какой-то миг я даже испугался, подумав, что Алина вонзила ему нож в причинное место, но по смеху людей понял, что это дело обычное.

Алина с распущенными волосами вышла первой, приводя в порядок рубаху.

– Боги, благословите милорда! Я словно заново родилась!

Следом вышел герцог. Одежда его была в полном порядке, но волосы растрепаны, а рожа красная и потная, как у свиньи.

– Святые довольны тобой, парень. Ты и впрямь богач. Нужно поднять тебе подати в следующем году.

Я проглотил свою гордость, честь и остатки достоинства, преклонил колени и сказал:

– Благодарю вас, милорд, за вашу щедрость и защиту.

– И за то, что наконец-то удовлетворил твою бабу, а? – засмеялся герцог, повизгивая так, как это делают свиньи, перед тем как им перережут горло.

– Да, милорд. Совершили то, на что я не способен.

– Ха! – вскрикнул герцог. – Ты – жаба, парень, жалкий жабеныш. Но место свое знаешь – чего еще ждать от холопа. Не бойся, мы сейчас уедем. Так и быть, скажу своим слугам, чтобы не сжигали твою хибару.

Мне даже в голову не приходило, что такое возможно, но я склонился перед ним еще ниже и выжал из себя благодарный вид. Король и герцог оседлали коней, за ними – слуги, все, кроме одного высокого детины со шрамом на всё лицо, от лба до подбородка. На спине у него висел боевой топор.

– Милорд, – сказал он, глядя мне в глаза, – может, возьмем бабенку с собой, вдруг вам снова захочется сладенького? В трактире, где мы сегодня заночуем, такие вряд ли будут.

Герцог даже головы не повернул.

– Не неси чепухи, Фост. Ты же знаешь, никакая женщина не способна удовлетворить герцога дважды.

– Да, милорд, но разве эта не отличается от других? Слишком уж хорошая телка, чтобы оставлять ее с парнем, который и подоить ее как следует не умеет.

Герцог уже собирался отмахнуться, но тут заговорил король Греггор:

– Черт возьми, Йеред, просто забери эту проклятую девку. Твои люди уже столько раз слышали твое хрюканье, что, наверное, разглядели то, что ты не заметил.

Всем своим существом я презирал герцога, но верил, что он оставит нас в покое, пока его не отчитал сам король, уязвив гордость лорда.

– Пользовать ее сам я не буду, ваше величество. Но раз тебе она так уж понравилась, Фост, можешь забрать ее. Пусть развлекает остальных, пока я буду «хрюкать» на ком-нибудь почище.

Всё это время Фост продолжал смотреть на меня и улыбаться, от шрама по всему лицу бежали морщины. Он махнул рукой своим парням – двое нацелились арбалетами мне в грудь, двое других схватили Алину. Затем Фост вскочил на коня и поехал следом за остальными, а я стоял и смотрел, как увозят мою жену. Как холоп. Как жаба. Как мальчишка, знающий свое место.