Книга Мое злое сердце - Вульф Дорн

Казалось, Юлиан, как и я, решил сделать все возможное, чтобы доказать существование раненого парня, – хотя моя надежда таяла с каждой новой улицей, по мере того как мы все дальше отъезжали от нашего дома и садовой беседки. Я вспоминала недоверчивый взгляд санитара с гусиными лапками вокруг глаз, когда я сказала, что парень исчез.

Мы достигли середины городка. Юлиан остановил мотороллер у колодца, украшенного фигурой святого Георгия. Святой Георгий занес меч над драконом, распростертым у его ног. Юлиан обернулся ко мне, стирая воду с лица.

– Он точно не мог так далеко уйти! – крикнул он мне, стараясь перекричать рев мотора и раскаты грома. – В такую погоду, да еще если он серьезно ранен.

Я кивнула и рассеянно посмотрела на церковь, едва вырисовывавшуюся сквозь плотный занавес дождя. Мы двинулись в ее направлении, проехали супермаркет и достигли окраины городка. Парень искал в беседке укрытия и защиты. Он бы точно не побежал в открытую по улице, опасаясь погони.

– Давай вернемся, – сказала я, поразмыслив, – хотя это для меня адски тяжело. Но нет смысла искать дальше.

– Ты собираешься сдаться?

– Где нам еще искать?

Юлиан покачал головой:

– Окей, поедем назад. Но по тому же пути, которым ехали сюда.

– Еще раз по всем улицам?

– Конечно. Разве ты этого не хочешь?

Я готова была броситься ему на шею за его упорство. Но сдержала свой порыв.

– Разумеется, хочу!

– Хорошо. – Он улыбнулся мне и посмотрел вперед. – И пусть нам повезет!

– Надежда умирает последней!

Так часто говорила моя бабушка. И теперь я ухватилась за ее поговорку, как и за Юлиана, продолжавшего поиски ради меня, хотя сквозь его тонкую кожаную куртку чувствовала, как он весь дрожит от холода и сырости. Дальше нам предстояло ехать в гору, по тем же узким проулкам и улицам с выходами на главную, как и прежде.

Дождь по-прежнему хлестал нам по лицам, я плохо видела и чуть не пропустила силуэт человека, прислонившегося к стене одного из домов. Высокий, худой…

– Вон он! Там! Тормози!

Юлиан резко затормозил, мотороллер вильнул влево. Я тотчас спрыгнула и помчалась за силуэтом, только что скрывшимся в одном из переулков. Я слышала, как Юлиан меня окликает, но продолжала бежать дальше. Ни в коем случае нельзя упустить парня снова.

В переулке меня встретили темнота и запах навоза, кучей наваленного у мусорного бака. Проход был узким, стены отражали гулкий звук моих шагов. Я остановилась и попробовала хоть что-то различить в темноте. Но помимо слабого света от фонаря, висевшего над одним из окон, все тонуло во тьме. Вдруг меня резко схватили две холодных руки и прижали к стене. Я вскрикнула от ужаса. Передо мной было небритое морщинистое лицо пьяницы. Он пристально посмотрел на меня. И еще сильнее придавил к стене фасада.

– Отпустите меня сейчас же! – крикнула я, попытавшись вырваться из его железной хватки.

Безуспешно.

– Где он? – Его голос был хриплым и скрипучим. При каждом слове бродяга дышал мне в лицо водочным перегаром.

– Отпустите, кому говорю!

Снова я попыталась вырваться из его мертвой хватки, но он прочно держал меня и смотрел угрожающе.

– Скажи, где он?

– Эй! – подбегая, крикнул Юлиан. – Сейчас же оставь ее в покое!

Тут вокруг нас в окнах стал зажигаться свет. Послышался мужской голос:

– Кто там шумит?

Мужчина отступил и выпустил меня. В какой-то момент он попал в луч света, и я смогла рассмотреть бездомного. Волосы были длинными, спутанными и грязными, засаленная куртка вся в дырах, как и грязные джинсы. Только рюкзак с красной эмблемой в виде рыбы казался относительно новым. Вероятно, он его где-то украл или выудил из мусорного бака.

– А ну проваливай! – крикнул Юлиан.

Мужчина поднял руку защищающимся жестом и зашагал, качаясь, по улице.

– С тобой все в порядке?

Я кивнула:

– Да, ничего страшного.

– Он обознался? – Юлиан посмотрел в конец улицы, где мокла под дождем его «Веспа».

Бездомный исчез.

– Не знаю, – сказала я. – Он спрашивал, видела ли я кого-то. Возможно, он как раз имел в виду того парня?

– Думаешь, они как-то связаны?

– Без понятия. Вдруг этот тип как раз за ним и гонится?

Дьявол, подумала я, но не решилась произнести вслух.

– Спросить его об этом мы уже не сможем, он уже далеко.

– Я тоже так думаю. Давай лучше продолжим искать парня, хотя вряд ли в этом есть смысл. Он наверняка где-то спрятался.

Юлиан опустил глаза, рассматривая шлем у себя в руках. Он, несомненно, продрог. И мне было холодно в мокрой одежде. Потом он снова поднял взгляд на меня.

– Дора, можно тебя кое о чем спросить?

– Разумеется, спрашивай.

Внутренне я приготовилась к вопросу, который мне решительно не понравится. Об этом мне сказали глаза Юлиана: он снова глядел в пол, будто что-то обронил.

– Не могло ли случиться так, что ты перепутала этого типа с тем парнем?

– Ты имеешь в виду в беседке?

Юлиан кивнул:

– Может быть, бездомный пытался там укрыться от грозы? И ты сама говорила, что не могла как следует разглядеть незнакомца в темноте.

– Нет, – я решительно замотала головой, – это точно был парень. Он был примерно нашего возраста и не был пьяным. От типа, который меня схватил, разит алкоголем. От парня так не пахло.

Юлиан задумчиво закусил губу, затем снова надел защитный шлем:

– Ладно, поедем дальше.

– А можно я тоже задам тебе вопрос?

– Пожалуйста.

– Веришь ли ты, что я действительно видела парня в беседке? Я имею в виду, в то, что я взаправду его видела?

Юлиан снова стал избегать моего взгляда, уставившись себе под ноги, на большую лужу, сверкавшую в свете уличного фонаря, как зеркало.

– Ты ведь в этом убеждена, – ответил он.

Я поняла, что он имеет в виду. Самое печальное, что я даже не могла на него за это сердиться.

13

В детстве бабушка рассказала мне историю о деревенском мальчике-подпаске, который от скуки и одиночества не раз напрасно кричал: «Волк!» Другие пастухи прибегали ему на помощь, но, видя, что никакого волка нет, уходили, рассердившись на него. Как-то раз молодой пастушок вновь оказался один. Он опять закричал: «Волк!» – и остальные пастухи прибежали. Снова волка не было, пастухи обругали его и пошли к своим стадам. Но на следующий день действительно пришел волк и унес овцу из стада мальчика. Пастушок напрасно звал на помощь: никто не пришел. Ему больше не верили.