Книга Женись на мне снова - Сюзанна Кэри

Они разместились в соломенных стульях на задней террасе виллы, с видом на амбары и винные погреба, чуть подальше различались тенистые леса и склоны холмов, покрытые виноградниками.

Как только Маргарита, кухарка семьи Росси, разнесла кофе, Стефано достал губную гармонику и сыграл какую-то грустную мелодию. Вновь у Лауры создалось впечатление, что семья Умберто согласна терпеть его присутствие только при условии, что Стефано не нарушит установленную дистанцию. Энцо хмурится всякий раз, когда замечает своего незаконнорожденного брата, а Витторио и Кристина вообще не обращают на него никакого внимания. «Как ни странно, только Анна, у которой были все основания не выносить сына любовницы своего мужа, — с удивлением думала Лаура, — относится к нему с добротой». Разумеется, Стефано не вызвал у нее особо приятных чувств, но Лаура стала испытывать к нему жалостливую симпатию.

Спустя полчаса настало время укладывать Паоло спать. Несмотря на долгий дневной отдых, трансатлантическое путешествие начало сказываться на нем. Его левая щека покраснела оттого, что он постоянно прислонялся к ее колену, пока сидел рядом. Густые и казавшиеся темными, по сравнению с зелеными глазами, ресницы моргали, прогоняя сон.

Выразив благодарность за гостеприимство и пожелав всем доброй ночи, Лаура повела сына наверх. Чтобы помочь ему освоиться в непривычной обстановке, она некоторое время оставалась с ним, после того как помогла ему надеть пижаму и выключила свет.

«Как далеко мы залетели, — подумала она. — Хотя билеты на обратную дорогу надежно запрятаны в сумочке и не так уж сложно сесть на самолет, чтобы улететь домой, однако у меня странное ощущение, что мы за собой сожгли все мосты и возврата не будет».

И тут же у нее возникло ничем не объяснимое предчувствие неизбежной опасности, от которой надо спасаться.

«Рассуждай здраво, — одернула она себя. — Ты будешь дома прежде, чем успеешь опомниться, и(; Италия останется только в воспоминаниях. Зачем торопить события?» «И расставаться с Энцо раньше срока», — подсказал ее внутренний голос.

На террасе, в отсутствие Эмилии, этот человек, уговоривший ее пересечь половину земного шара, чувствовал себя, по-видимому, более свободно, чем за столом. Тот факт, что Стефано, увлекшийся игрой на губной гармонике, перестал за ними подглядывать, также способствовал этому. Она ощутила, что их связь заметно усилилась, когда Энцо встал и на какой-то момент обнял ее, — она как раз поднималась со стула, — напомнив ей, что они увидятся утром. По всей вероятности, он запланировал для них какую-то поездку.

«При первой возможности наши отношения могут получить неожиданное развитие, — призналась она себе, откидывая прядь волос со лба Паоло, чтобы поцеловать его на ночь. — Стефано тоже так полагает и, кажется, не прочь этому помешать».

Она прошла в свою комнату, и через несколько секунд все мысли полностью исчезли из головы Лауры. Как только она направилась к кровати под розовым пологом, со старомодными светильниками над изголовьем и снежно-белыми простынями, на нее обрушился теперь уже хорошо знакомый шум в ушах, а перед глазами заплясали разноцветные пятна.

На сей раз какофония прекратилась, едва начавшись. Потрясенная и потерявшая ориентацию, она услышала сзади чьи-то шаги. «Энцо? Поднялся наверх, чтобы поговорить с ней наедине?»

Обернувшись, Лаура обнаружила, что смотрит в пустое пространство. «Вновь воображение сыграло со мной шутку, — подумала она. — И неудивительно, после всех моих умопомрачительных размышлений. Первое, что я сделаю, когда вернусь в Чикаго, — обращусь к своему врачу. В этой комнате нет ничего такого, что могло бы вызвать галлюцинации. Причина должна быть чисто физического рода».

Однако, надевая ночную рубашку и забираясь в кровать, она все еще ощущала чье-то присутствие.

* * *

К утру состояние Умберто, вопреки опасениям, улучшилось, он чувствовал себя довольно бодро. За завтраком в залитой солнцем комнате, наполненной ароматом свежесваренного кофе, под тихий перезвон колоколов, доносившийся из деревни, через двери, выходящие на заднюю террасу, Энцо сообщил эту новость.

— Он хочет видеть тебя и Паоло, — сказал он Лауре, коснувшись салфеткой губ. — Думаю, нам следует подняться к нему сразу, как поедим, так как он спит плохо и к полудню уже устанет.

Хотя она прибыла в Италию именно затем, чтобы Паоло мог встретиться со своим дедом, Лаура не сумела скрыть своего замешательства. Она не ожидала, что Умберто настолько болен, и не предполагала встретить такую неприязнь со стороны Кристины. К тому же Лаура подозревала, что та считает виновницей вчерашнего приступа ее.

«Я не хочу, чтобы мой сын испугался», — подумала она.

— Не беспокойся, сага! — тихо проговорил Энцо, прочитав ее мысли. — Паоло — большой мальчик. Он справится с этим. Кроме того, мой отец не укусит ни тебя, ни его.

Тот факт, что он назвал ее «дорогая», родил в ее душе теплое, хотя и неясное чувство. «Как ему идет эта белая рубашка с расстегнутым воротом! — восхитилась она, чувствуя к нему прилив нежности. — И каким раскованным он выглядит сегодня. Стефано с раннего утра ушел на виноградники. Может, его отсутствие и радовало Энцо, но, несомненно, он повеселел оттого, что здоровье отца улучшилось».

Эмилия уже сидела у Умберто на стуле с высокой спинкой, когда они спустя некоторое время постучали в дверь. Встав на ноги с легкостью, не свойственной ее возрасту, она приветственно кивнула, когда они вошли. Находившаяся здесь, как и подобает жене больного, Анна улыбнулась им со своего стула возле окна, где сидела с вязаньем.

Утонув в огромной, старинной кровати под балдахином, занимавшей почти всю комнату, Умберто вновь заснул. Лицо его казалось серым, щеки заросли щетиной. Вырываясь из груди, словно из трубок органа, его хрипы громко раздавались в комнате.

Паоло крепче вцепился в руку Лауры, с испугом глядя на дедушку.

— Мама? — прошептал он.

Эмилия не замедлила уловить опасение в его голосе. Склонившись над Умберто, она осторожно потрясла его за плечо.

— Проснись, — настаивала она. — Они здесь… жена Ги и его малыш.

У Лауры вырвался испуганный вздох, когда глаза больного открылись. Они были карими, как у Ги, с золотистым блеском — средоточия света и разума на разрушенном болезнью лице. Слова хриплым потоком хлынули из него, когда он с мольбой протянул руку.

— Говори по-английски, отец, — ласково посоветовал Энцо. — Лаура плохо знает итальянский. Но Паоло еще ребенок. У него не было времени выучить язык.

— Конечно! Конечно! Он же американец. Я забыл!

Болезнь сильно повлияла на его речевой аппарат, и приходилось напряженно вслушиваться, чтобы понять произносимые им слова. На задрожавшем лице больного появилась улыбка, глаза наполнились слезами.

Проскользнувшая в комнату Кристина взглянула на Лауру с ненавистью. В ее глазах можно было отчетливо прочесть: «Ты станешь причиной его смерти».