Книга История О - Полин Реаж

Но еще больше О. поразила другая фотографиясделанная ею с Жаклин. На ней девушка стояла против света, с оголеннымиплечами, в пышном вышитым золотом платье из алого толстого шелка; на голове —черная вуаль с крупными ячейками сетки и венчиком из тончайших кружев. На ногах— красные туфли на очень высоком каблуке. Платье было длинным до самого пола.Оно колоколом расходилось на бедрах и, сужаясь в талии, волнующе подчеркивалоформу груди. Сейчас такие платья уже никто не носил, но когда-то, в средниевека, — это было свадебным нарядом невест. И все то время, пока Жаклин стоялаперед ней в этом необычном наряде, О. мысленно изменяла образ своей модели:сделать немного уже талию, побольше открыть грудь — и получится точная копиятого платья, что она видела в замке на Жанне; такой же точно шелк, толстый игладкий, такой же покрой, те же линии… Шею девушки плотно обхватывало золотоеколье, на запястьях блестели золотые браслеты. О. вдруг подумала, что в кожаныхколье и браслетах Жаклин была бы еще прекраснее.

Но вот Жаклин, приподняв платье, сошла спомоста, служившего сценой, и направилась в гримерную, где переодевались игримировались приходящие в студию манекенщицы. О. обычно не заходившая туда, насей раз направилась следом. Она стояла в дверях, прислонившись к косяку и несводила глаз с зеркала, перед которым за туалетным столиком сидела Жаклин.Зеркало было просто огромным и занимая большую часть стены, позволяло О. видетьи Жаклин, и саму себя, и костюмершу, суетившуюся вокруг манекенщицы. Блондинкасама сняла колье; ее поднятые обнаженные руки были походили на ручки стариннойблагородной амфоры. Под мышками было гладко выбрито, и на бледной кожепоблескивали мелкие капельки пота. Потом Жаклин сняла браслеты и положила их настолик. О. показалось, что звякнула железная цепь. Светлые, почти белые, волосыи смуглая, цвета влажного морского песка, кожа… О. почувствовала тонкий запахдухов и, сама не понимая почему, вдруг подумала, что алый цвет шелка наснимках, почти наверняка, превратится в черный…

В этот момент девушка подняла глаза, и ихвзгляды встретились. Жаклин не мигая и открыто смотрела на нее, и О., не всилах отвести глаз от зеркала, почувствовала что краснеет.

— Прошу меня простить, — сказала Жаклин, — номне нужно переодеться.

— Извините, — пробормотала О. и, отступивназад, закрыла за собой дверь.

x x x

На следующий день пробные фотографии былиготовы. Вечером О. должна была пойти с Рене в ресторан и она, не зная еще стоитли ей показывать эти снимки возлюбленному, решила все-таки взять их домой. Ивот теперь, сидя перед зеркалом в своей спальне и наводя тени на веки, онавремя от времени останавливалась с тем, чтобы посмотреть на разложенные передней фотографии и коснуться пальцем твердой глянцевой бумаги. Тонкие линии бровей,улыбающиеся губы, груди… Услышав звук ключа, поворачиваемого в замке входнойдвери, она, проворно собрав фотографии, спрятала их в верхний ящик стола.

x x x

Прошло вот уже две недели со времени того,первого разговора с Рене. О. поменяла гардероб, но привыкнуть к своему новомусостоянию пока еще не могла. Как-то вечером, вернувшись из агентства, онаобнаружила на столике записку, в которой Рене просил ее закончить все свои делаи быть готовой к восьми часам, — он пришлет за ней машину и они поедут вместеужинать, с ними, правда, будет один из его друзей. В конце он уточнял, что онадолжна одеться во все черное («во все» было подчеркнуто двойной линией) и незабыть взять с собой свою меховую накидку.

Было уже шесть вечера. На все приготовления унее оставалось два часа. На календаре — середина декабря. За окном — холод. О.решила, что наденет черные шелковые чулки, плиссированную юбку и к ней либотолстый черный свитер с блестками, либо жакет из черного фая. После недолгихраздумий она выбрала второе. Со стеганой ватной подкладкой, с золоченымипряжками от пояса до воротника, жакет был стилизацией под строгие мужскиекамзолы шестнадцатого века. Он был хорошо подогнан и, благодаря вшитому поднакидку лифчику, красиво подчеркивал грудь. Золоченые пряжки-крючки, похожие назастежки детских меховых сапожек, придавали камзолу особое изящество.

О., разобравшись с одеждой, приняла ванную итеперь, сидя перед зеркалом в ванной комнате, подкрашивала себе глаза и губы,стараясь добиться того же эффекта, что она производила в Руаси (в записке Ренетакже попросил ее об этом). Она чувствовала, как какое-то странное волнениеохватывает ее. Тени и краски, которыми она теперь располагала, ненамногоотличались от тех, что она использовала в замке. В ящике туалетного столика О.нашла ярко-красные румяна и подвела ими кончики грудей. Поначалу это было почтинезаметно, но немного погодя краска резко потемнела, и О., увидев это,подумала, что она, пожалуй, немного переусердствовала. Обмакнув клочок ваты вспирт, она принялась энергично водить им по соскам, стараясь снять румяна.После долгих мучений, это, наконец-то, удалось ей, и она снова, теперь ужеболее осторожно, начала накладывать косметику. Минутой позже на ее грудираспустились два больших розовых цветка. Она пыталась подкрасить румянами и тегубы, что спрятаны под подушечкой густых мягких волос, но напрасно — краска неоставляла на них следа. Потом она тщательно расчесалась, припудрила лицо ивзяла с полочки флакончик с духами — подарок Рене. На горлышке флакончика былнадет колпачок пульверизатора, который выбрасывал, если нажать на его крышечку,струйку густого терпкого тумана. Названия духов О. не знала. Пахли они сухимдеревом и какими-то болотными растениями. Она побрызгала ими под мышками имежду ног. В Руаси ее научили степенности и неторопливости, и она триждыпроделала это, каждый раз давая высохнуть на себе мельчайшим капелькам душистойжидкости. Потом она принялась одеваться: сначала чулки, затем нижняя юбка, заней — большая плиссированная юбка и, наконец, жакет. Застегнув пряжки жакета,О. натянула перчатки и взяла с кровати сумочку в которой лежали губная помада,пудреница, гребень, ключи и около тысячи франков. Уже в перчатках, она вытащилаиз шкафа свою норковую шубу и, присев на краешек кровати, положила ее к себе наколени. Было без четверти восемь. Она приготовилась ждать.

Но вот часы пробили восемь; О. встала инаправилась к входной двери. В коридоре, проходя мимо висевшего на стенезеркала, она увидела в нем свой спокойный взгляд, в котором можно было прочестьи покорность, и дерзость.

x x x

Машина остановилась возле маленькогоитальянского ресторанчика. О., толкнув дверь, вошла внутрь, и первым, кого онаувидела в зале, был Рене. Он сидел за стойкой бара и потягивал из бокалакакую-то темно-красную жидкость.