Книга Падчерица (не) для меня - Юлия Рябинина

– Привет! – припухшие губы растянула улыбка.

Девочка, завернувшись в огромную простынь, стояла ко мне вплотную и казалась совсем крошкой.

– Доброе утро, Котя, – хмыкнул я и, притянув к себе вожделенное тело, впился в горячие, пахнущие сексом губы.

– М-м-м-м, – вырвался порочный стон из горла крошки, но я выпил его до последнего звука.

Крошка, расслабившись в моих крепких руках, овила мою шею, отпуская края простыни. Зашуршав, та упала к ее ногам.

– Твое тело, Ульяна, услада для моих глаза, – гортанно прохрипел я, отрываясь от ее губ.

– Прекрати, ты меня смущаешь, Самрат, – девочка попыталась отстраниться от меня, но куда там. Мой член болезненно отозвался, упираясь в тугую ширинку брюк.

– Посмотри, что ты со мной делаешь, Ульяна, – взяв ее ладонь, я опустил ее на плотный бугор.

– Ого, – она распахнула глаза так широко, что ее ярко-фиалковая радужка была видна полностью, – но мы ведь всю ночь… – она замолчала и чувственно прикусила нижнюю губку, когда я сдавил ее ладонь своей, и ее пальчики впились в возбужденную плоть.

– Это ничего не значит, крошка, для меня, а ты, если не хочешь, чтобы я тебя трахнул в рот, быстро пошла в душ. Жду тебя через пять… нет, десять минут уже полностью одетой.

– Что? Куда? Самрат, время всего только… – она покрутила головой.

– Уже пятнадцать минут седьмого, Котя, а наш самолет улетает в десять ноль-ноль, – приторно-сладко прошептал я ей на ушко и прошелся языком по шее. – Ты чертовски вкусна по утрам, Уля.

– Подожди-подожди, – она уперлась мне в грудь ладошками и с силой попыталась отстраниться, – я никуда не полечу, если ты об этом, – ее голос стал настолько уверенным и холодно-отчужденным, что меня словно обухом стукнуло по голове, отрезвляя.

– А вот с этого момента, крошка, поподробнее, – прорычал я и сделал шаг навстречу к девочке.

Она, отшатнувшись, схватила с пола простынь и, на ходу закутываясь в нее, отступила назад на два шага.

– Я с тобой никуда не полечу. Точка, – она с вызовом вздернула вверх подбородок и посмотрела мне прямо в глаза.

Твою мать, я был готов к отпору, ожидал, что она будет мяться, возможно, набивать цену, но чтобы вот так прямо, бескомпромиссно-дерзко отказать мне…

– Уля, девочка… – я сделал еще шаг к ней, она – от меня, – …я не советую будить во мне зверя, дикого зверя…

– …а я не бужу, Самрат, – перебивает она меня. Это что за хамло такое несанкционированное развелось у меня под носом? – Я тебе говорю как есть, гони мне обещанные бабки, и мы разбежимся в разные стороны.

Ее голос был крайне напряжен, как, впрочем, и она сама, но на последнем слове дрогнул. Глаза блеснули страхом. Возможно, это и к лучшему, пусть лучше пока боится, чем дерзит. Мне понадобился всего лишь миг для того, чтобы заключить девочку в прочные объятия.

– Пусти! – она пыталась вырваться, и я не понимал, почему, ведь ничего плохого не произошло, я просто хочу, чтобы она полетела со мной и всего лишь.

– Ты чертов придурок! Маньяк! Насильник! Отпусти меня! Меня будут искать! Я никуда с тобой не полечу!

– Да прекрати орать! Что ты творишь, больная!

Она в этот момент откидывает голову назад, и ее макушка точно попадает мне в переносицу.

– Ты дура?! – взревел в свою очередь я.

Отталкиваю ее от себя, и она, запутавшись в простыни, летит со всего размаху на пол.

– Ой-ой-ой! – громко стонет, схватившись за тонкое запястье, а я зажимаю нос от того, что из него хлещет кровища.

– Ты ебнутая на всю голову малолетка! – прошипел я и, развернувшись на пятках, направился в ванную.

Сполоснув лицо водой, смыл кровь и вставил ватные тампоны.

– Дикарка, – хмыкнул, стягивая испачканные в крови вещи.

И только тут до меня дошло, что девчонка просто неправильно поняла меня. Дура, ну можно же было расспросить, а она сразу на дыбы встала. Ну, ничего, до самолета еще несколько часов, я успею объяснить ей все популярно. И уж тут-то она не отвертится.

Распахиваю дверь и в трусах выхожу в холл в ожидании увидеть там крошку.

– Ульяна, девочка моя! Ты все неправильно поняла! – выкрикиваю я и направляюсь в спальню.

Надеюсь, девочка уже готова принять своего дикого зверя.

– Котя, твой голодный тигренок сейчас будет ласкать тебя-а! – надеюсь эти идиотские сравнения смягчат недопонимание, проскользнувшее между нами.

Толкаю дверь спальни. Пусто.

Минута… и я обшарил все спальню в поисках своей Коти, но когда понял, что нет ни ее штанов, ни моей вчерашней рубашки, которые были оставлены на входе для стирки обслуживающему персоналу, в голове сложился паззл.

Сбежала!

***

Гудок… Раз. Два.

– Алле, – осипшим голосом, то ли спящим, то ли с попойки, хер поймешь, тянет Валентин.

– Ты, видимо, номер звонящего не разглядел перед тем, как брать трубку.

Несколько секунд тишины.

– О, Господи! Самрат Рыстамович, доброе утро, – заикаясь и суетясь, затараторил помощник. – Сейчас, секундочку.

– Валя, мы с тобой сколько лет работаем вместе, а ты все в одной поре, никакого развития, – цокнул я языком.

– Самрат Рыстамович, я готов, куда подъехать?

– А с чего ты взял, что я тебя после вчерашнего вообще захочу видеть? Стукачам в моем окружении делать нечего, – стальным голосом ответил ему.

– Но… тогда я не пониманию… – его голос дрогнул.

– Ты даже не можешь догадаться, зачем я тебе звоню, хотя, как по мне, тут все ясно, как белый день.

– Простите, Самрат Рыстамович, я…

– Не надо оправданий, я хочу от тебя только одного – чтобы ты довел то дело, которое начал, до конца, это твоя конечная цель, а потом…

– Я вас не подведу, Самрат Рыстамович, у меня же все уже схвачено…

– Вот только уволь меня от своей болтовни, Валентин.

– Да, конечно, простите… когда мне можно вас ждать? Возможно, сегодня днем можно будет купить место, Анастасия сможет подъехать в любое время…

– У меня от тебя уже болит голова, Валя… и за такие бабки она должна, даже если умрет, воскреснуть и прийти в загс.

– Да-да, Самрат Рыстамович, а по поводу суммы, ее можно подкорректировать. Я думаю, Настя… кхе, Анастасия пойдет на уступки.

Хм, о как! Настя, значит, уже… Хотя, чему я удивляюсь?! Жадные до денег сучки знают, о чей член нужно потереться, а Валя – он такой, на передок слабый. Офисные сплетни, мать их.

– Мне не нужны никакие уступки. Если она поставила такую цену, значит, заплачу столько, сколько надо, – бросил я и услышал в трубке рваный выдох. – Валентин, и передай Насте, что деньги поступят на ее счет тогда, когда она поставит роспись на свидетельстве и в брачном договоре.