Книга Упрямая гувернантка - Энн Мэтер

— Как удачно для Софи!

Барон прищурился, и даже Мария бросила работу и повернулась в их сторону.

— Что вы хотите сказать этим замечанием? — ледяным тоном осведомился он.

Виктория бесстрашно встретила его взгляд, гнев укрепил ее решимость.

— Думаю, это очевидно, герр барон, — просто ответила она. — Софи снова не хотела учиться, и ей удалось отвертеться.

— Что значит — опять?

Щеки Виктории пылали. Она не хотела говорить, но теперь придется. Барон, похоже, в ярости. Опустив голову, она глотнула кофе, отчаянно стараясь найти способ отказаться от своих слов.

— Итак, фройляйн? Я жду.

Виктория беспомощно подняла плечи.

— Я имела в виду, конечно, вчерашний день, — запинаясь, ответила она.

Лицо барона окаменело:

— Когда она страдала от головной боли?

— Так она говорила.

С отчетливым стуком барон поставил кружку на каминную полку:

— Возможно, вы намекаете, что Софи не больна?

Виктории все это надоело. Она враждебно взглянула на него.

— Еще как намекаю! — заявила она. — Но конечно, я здесь чужая, не знаю Софи так, как вы, и, разумеется, если вы говорите, что она больна, мне остается только согласиться!

Глаза барона потемнели от гнева.

— Вы невероятно агрессивная молодая женщина, мисс Монро! — отчеканил он. Затем он вспомнил о Марии. — Мария, оставь нас! Я должен сказать мисс Монро кое-что наедине!

— Ja, герр барон!

Мария выкатилась из комнаты, как испуганный кролик, и даже Виктория ощутила тревожную дрожь в нижних конечностях. Как обычно, ее подвел острый язык, но все же она считала, что права.

Барон дождался, пока Мария закроет дверь, и повернулся к Виктории. Его лицо напоминало грозовую тучу.

— Фройляйн, со мной нетрудно поладить, во многом я терпелив. Но в одном я уверен: молодая женщина вроде вас не имеет права называть меня перед слугами лжецом!

Виктория покраснела, вставая, чтобы сократить разницу в их росте.

— Я не называла вас лжецом, герр барон, — храбро парировала она.

Барон метнул на нее яростный взгляд:

— Нет? Вы так думаете? Вы сказали, что моя дочь дурачит меня!

Виктория опустила голову:

— Если нужны извинения, я согласна. В присутствии Марии, если это вас успокоит.

У барона вырвалось сердитое восклицание.

— Успокоит меня! — окончательно рассвирепел он. — Что я вам, дитя, которое требуется успокоить в присутствии няньки? Нет, фройляйн. Я человек, который требует, чтобы вы, пока работаете на меня, не оспаривали моих суждений и принимали мои слова, как истину в последней инстанции!

Виктория кусала губы, чтобы не ответить в том же духе.

— Итак, фройляйн? Что скажете?

Виктория пожала плечами:

— Ничего, герр барон.

Барон с минуту жевал нижнюю губу, затем отвернулся, схватил чашку кофе и одним духом проглотил ее содержимое.

— Скажите мне, фройляйн, — с горечью произнес он, — когда ожидать вашей отставки?

Сердце Виктории екнуло.

— Вы хотите моего ухода, герр барон?

Барон с явной неохотой повернулся к ней.

— Нет, — резко ответил он. — Это не входит в мои намерения. Но ваша самоуверенность показывает, что вы не любите выслушивать выговоры, а я не так глуп, чтобы считать наши условия настолько привлекательными, что никакие провокации не заставят вас уйти.

— По-вашему, я так безответственна? — Виктория негодующе подняла голову.

— Сегодня вы настроены слишком воинственно, — холодно заметил барон. — И хотя я сочувствую вашему положению, которое явно чуждо вашей натуре, полагаю, вам следует подыскать себе пост с меньшими требованиями, более соответствующий вашим наклонностям.

Виктория решительно покачала головой:

— Герр барон, если, как подразумевается в ваших словах, вы воображаете, что какие-то особые обстоятельства принудили меня занять это или любое другое место, то ошибаетесь. Я просто очень хочу начать занятия, и, если мое отношение к хозяину неуважительно, я изменю его.

Барон не скрывал своего скептицизма.

— Желаете остаться в Райхштейне и подчиниться моей власти? — Он покачал головой и отвернулся. — То, что выгнало вас из Лондона, очевидно, очень серьезно.

Виктория напряглась:

— Ничто не выгоняло меня из Лондона, герр барон!

Барон пожал широкими плечами:

— Очень хорошо. Вероятно, в настоящее время вы уже определились со своим выбором.

Виктория налила себе новую чашку кофе.

— Разочарованы, герр барон? — пробормотала она почти беззвучно. Хотя он явно напрягся и послышалось негодующее сопение, ответа не последовало.

Барон быстро подошел к двери, за которой исчезла домоправительница, открыл ее и отрывисто позвал:

— Мария!

Виктория обняла себя за плечи. Теперь, когда все решено, впереди еще один долгий день. Внезапно она повернулась к барону и сказала:

— Скажите, раз Софи… нездорова… нет ли какой-нибудь работы в замке? Я имею в виду… расчищать дорожки или, например, помочь в канцелярской работе?

Барон нахмурился. Мария быстро вошла в комнату и приступила к своим обязанностям, бросая любопытные взгляды в сторону Виктории. Девушка улыбнулась ей, и на лице домоправительницы появилось ошеломленное выражение. Виктория была уверена, что она ожидала найти новую гувернантку в слезах.

— Хотя я ценю ваше предложение, фройляйн, — отозвался наконец барон, — расчищать дорожки я не разрешаю даже Марии. Мы с Густавом пока вполне справляемся с подобными физическими работами. Тем не менее, если мне когда-либо понадобится помощь, буду иметь вас в виду.

Виктория вздохнула:

— Наверняка для меня найдется дело.

Барон внимательно посмотрел на нее, затем улыбнулся, внезапно будто засветившись изнутри, и произнес абсолютно неожиданную фразу:

— Я еду в Райхштейн, фройляйн. Не желаете составить мне компанию? Как вам известно, это маленькая деревня, но в ней несколько магазинов, к тому же вам понравится поездка.

Глаза Виктории расширились.

— С удовольствием, — несколько озадаченно, но горячо согласилась она.

Мария бросила свое занятие, оглянулась на них, пробормотала что-то себе под нос и продолжила резать овощи. Виктория спросила себя, неужели она ни капельки не разочарована, что их столкновение закончилось так дружески?

— Не хотите перед отъездом навестить Софи? — вдруг предложил барон. — В данный момент ей очень жаль себя.