Книга Черный лебедь - Звева Казати Модиньяни

– Ты и правда так думаешь? – спросила Эстер неожиданно грустным и нежным тоном.

Вплоть до этого момента они разговаривали и глядели друг на друга просто как двое хороших знакомых, но тут мужчина побледнел и сильно сжал ее руки.

– Что ты хочешь этим сказать? – в замешательстве спросил он.

Скрип гравия прервал их разговор.

– Анджелина идет, – шепнула Эстер.

Девушка вошла в беседку, поставила большой деревянный лакированный поднос на стол и сняла салфетку. Ароматный вермут был налит в изящный хрустальный графин, рядом с ним стояли два хрустальных бокала на тонких ножках и вазочка с лимонным печеньем, которое испекла Джильда. Сбоку стояла чашка с дымящимся травяным отваром для Эстер.

– Ваш отвар, синьора. – Горничная протянула чашку хозяйке.

– Оставь его на столе, – сказала Эстер, откидывая плед и собираясь встать.

– Синьора заболеет, если ты будешь поить ее этой бурдой, – добродушно пошутил священник.

Девушка покраснела, а монсеньор передвинул кресло и помог Эстер устроиться за столом.

– Все хорошо, Анджелина. Можешь идти, – сказала ей Эстер, чувствуя небольшое головокружение, которое было результатом не только слабости, но и волнения, вызванного их разговором.

– Ты не ответила на мой вопрос, – повторил монсеньор, когда они снова остались одни.

Эстер ощутила легкую дрожь и потуже запахнула халат, потом немного отпила из чашки.

– Это в самом деле необходимо? – спросила она наконец, глядя ему в глаза.

– Боже всемогущий! – воскликнул мужчина.

В волнении он отошел к перилам беседки, несколько мгновений о чем-то размышлял, затем повернулся и тихо спросил:

– Это наша дочь?

Эстер порозовела от гордости:

– Эдисон решил назвать ее Лолой. Ты знаешь его страсть к опере: сначала Валли, а теперь Лола.

– А ты как хотела бы назвать ее? – выдохнул он.

– Я назвала бы ее Джойя – радость. Потому что ее зачали в радости. Но ты будешь крестить ее с именем, которое выбрал Эдисон.

Монсеньор кивнул.

– Я люблю тебя, – призналась Эстер, опустив глаза.

– И я тебя люблю. Один бог знает, чего мне стоит это чувство. – Его сильный и решительный голос дрогнул, когда он произнес эти слова.

Глава 4

Удары колокола на колокольне ближайшей церкви прогнали остатки сна. В полутьме спальни Эстер открыла глаза и поняла, что проспала всю вторую половину дня. Спокойный и глубокий сон вызвала валериана, которую прописал доктор Поцци.

Колокольный звон заглушили звонкие голоса детей. Несколько дней назад муж увез их в Милан, чтобы она могла оправиться от недавних родов. Теперь они вернулись. Эстер спросила себя, с ними ли Эдисон, и позвонила в колокольчик, чтобы позвать горничную: нужно привести себя в порядок, перед тем как дети ворвутся в комнату.

Анджелина вошла и открыла жалюзи, впустив в комнату солнечный свет.

– Синьора хорошо отдохнула? – заботливо спросила она.

– Прекрасно, – ответила Эстер, вставая с постели. – А мой муж?.. – Она не закончила фразу.

– Он приехал. И с ним дети. Он спросил о вас, и я ответила, что вы отдыхаете.

– Как малышка?

– Она быстро растет. Няня взвесила ее сегодня. Малышка прибавила сорок граммов. – Анджелина говорила с такой гордостью, словно речь шла о ее собственном ребенке.

Эстер накинула на себя халат и направилась в ванную.

– Приготовь мне голубое шелковое платье, – распорядилась она. – Я хочу сегодня спуститься к ужину. Пора семье возвращаться к прежним привычкам.

От недостатка кислорода в крови она сильно потела. Дыхание ее было коротким и прерывистым из-за отеков, накопившихся во время беременности. Но ничего, еще месяц, и все вернется к норме. Даже сердце, которое время от времени дает перебои. А пока что нужно терпеть.

Эстер с блаженством погрузилась в теплую воду ванны, намылилась и закрыла глаза. Тут же ее воображение нарисовало ей его лицо.

«Себастьяно», – прошептала она вполголоса, и улыбка мгновенно сменилась слезами.

– Помочь вам, синьора? – заботливо спросила Анджелина, возникнув на пороге.

Эстер плеснула водой на лицо, чтобы смыть слезы, и завернулась в полотенце.

– Дети уже ворвались в вашу комнату, – сообщила ей горничная.

В гардеробной Анджелина помогла ей одеться и причесаться. Эстер слегка припудрила лицо и облизнула губы кончиком языка, отметив про себя, что они уже не выглядят такими бескровными. Она машинально проверила, прямо ли идет стрелка шелковых чулок. С помощью этих привычных движений Эстер старалась отвлечься от снедающей ее тревоги. Потом вошла в спальню.

Эмилиано первым заметил мать. Он бросился навстречу и порывисто обнял ее. Эстер ласково провела рукой по его волнистым волосам. Валли, не замечая ничего вокруг, упоенно рылась в шкатулке с драгоценностями. Неожиданно девочка почувствовала на себе строгий материнский взгляд и с виноватым видом закрыла шкатулку. Подойдя к Эстер, она поцеловала ее в щеку.

– Как прошла неделя в городе? – осведомилась Эстер, с досадой глядя на младшего сына: тот с выражением восторга на рожице прыгал на кровати. – Джанни, слезь с моей кровати, – наконец не выдержала она.

– Мама, я сдал все экзамены, – сообщил ей Эмилиано. – И все на «отлично».

– Я в тебе никогда не сомневалась, – ответила Эстер, довольная сыном.

На красивом лице мальчика появилась бледная улыбка. Он чувствовал себя немного разочарованным, потому что ожидал от матери бурной радости и похвал за свои успехи в учебе.

– И я сдала все экзамены! – воскликнула Валли, требуя внимания к себе.

– И я! И я! – завопил Джанни, который, несмотря на материнские предупреждения, снова принялся прыгать, заставляя скрипеть пружины матраца. – Эмилиано пойдет в первый класс гимназии, а я – в первый начальной школы, – заявил он.

Эстер рассеянно кивнула ему и укоризненно посмотрела на дочь.

– Ты же знаешь, что нельзя рыться в моих вещах, – сказала она.

– Я видела Лолу, – попыталась девочка отвлечь ее от неприятного разговора.

– Не заговаривай мне зубы, – оборвала мать.

– Она маленькая и некрасивая, – упрямо твердила Валли.

– Ты тоже была маленькая и некрасивая, когда тебе была неделя от роду, – объяснила Эстер, смягчившись.

– И такой же некрасивой осталась, – поддразнил ее Джанни, продолжая скакать на кровати.

Валли подошла к брату и влепила ему затрещину. Джанни издал пронзительный визг и, спрыгнув на пол, яростно набросился на сестру.