Книга Алый легион - Трой Деннинг

Уверенный в скорой расплате, Рикус промолчал.

Хотя легкость, с которой Маетан принял его предложение, несколько озадачила Рикуса. Он-то думал, что урикит будет долго прикидывать, взвешивая все «за» и «против». Согласие без каких-либо колебаний наводило на размышления. Значит, адепт осознает всю опасность содержания в плену легиона тирян. И все-таки Рикус не думал отказываться от своего плана. Даже если бы это было возможно. На что бы ни надеялся Маетан, другого пути для себя и своих людей Рикус не видел.

Через несколько минут первые тиряне вошли в деревню. В отличие от Рикуса они оставались не связанными: во всем поселке не хватило бы веревок связать целый легион. На площади становилось тесно, и Маетан велел гномам расходиться по домам. Он пригрозил, что каждому, кто высунет нос за порог, он самолично отрубит голову.

Вскоре вся площадь была забита безоружными тирянами, рвущимися к бассейну, умоляющими дать им хоть глоточек воды. Все так, как Рикус и хотел. Джасила и Ниива все превосходно организовали. Урикиты, раньше находившиеся на стене теперь окружили площадь. Они стояли, прикрывшись щитами и нацелив копья на тянувшихся к бассейну пленников.

Когда последние тиряне вошли в поселок стражники-урикиты привели к Маетану Нииву, Джасилу и Каилума.

— Отличная девочка, — заметил Маетан, глядя Рикусу прямо в глаза. — Она что, тоже бывшая рабыня моего отца? Или ты уже не помнишь?

Воспоминания захлестнули Рикуса…

Вот он, юный мул, в темном углу лагеря рабов рода Лубар… Его тело уже бугрится крепкими мускулами, уже украшено белыми нитями шрамов. Он стоит перед куском белой пемзы, вырезанной наподобие человеческой фигуры.

— Ударь ее! — звучит у него из-за спины до боли знакомый голос. Рикус, десятилетний, мальчик оборачивается. Там стоит Ниива с шестихвостой плеткой в руке. Он хочет спросить у нее, что она делает в воспоминаниях, где ей совсем не место, но прямо на глазах она из прекрасной женщины превращается в толстого потного мерзавца-наставника.

Рикус затряс головой, пытаясь отогнать видения. Однажды один адепт Пути проник в его сознание, прикрываясь воспоминаниями. Ниива никогда не бывала в Урике. Он не мог ее манить. Значит… Теперь Рикус не сомневался, что Маетан избрал уже знакомую мулу тактику.

— Делай, что тебе велят, — рявкнул наставник и с размаху ударил мула кулаком в спину.

Рикус старался выбросить наставника из головы, пытался сосредоточиться на реальности: на деревне, на своих воинах, на Нииве, гномах… Но воспоминание жило само по себе. Мул словно со стороны увидел самого себя, совсем еще юнца, бьющего каменную статую. С первого же удара он содрал кожу с костяшек. Белая пемза окрасилась кровью.

Резко щелкнула шестихвостка наставника, и словно стая ос вонзила свои жала в спину мула. Мальчик сжал зубы. Но не заплакал. Он уже знал, что показывать, что тебе больно — значит тут же получить новый удар.

— Сильнее, — приказал наставник, — или клянусь моей плеткой, я спущу с тебя шкуру!

Рикус снова ударил статую. На сей раз изо всех сил. Рука взорвалась ослепительной болью.

— Еще!

И опять щелкнула плеть, оставляя шесть новых кровавых полос на спине мальчика.

Молодой мул нанес новый удар. Он представлял, что бьет не каменную статую, а ненавистного наставника. Он бил снова и снова, вкладывая в каждый удар весь вес своего юного тела. Вскоре руки Рикуса превратились в бесчувственные куски голого мяса, а статуя из белой стала кроваво-красной.

Понемногу вернулось ощущение реальности: Маетан отвернулся. К сожалению, контакт оставался слишком сильным, и мул не мог выбросить из головы ненавистные воспоминания.

Посмотрев на Джасилу и Нииву, Маетан указал на склон, где терпеливо дожидались судьбы Стиан и его одетые в черные рясы темплары.

— А они что, пить не хотят? — спросил урикит.

— Они отказываются спускаться, пока не увидят, как вы поступите с нами, — ответила Джасила.

— Но все остальные здесь, — добавила Ниива, искоса поглядывая на Рикуса.

Мул понимал, на что намекала его боевая партнерша: тиряне готовы атаковать. Рикус открыл рот, чтобы отдать приказ, но тут глаза Маетана пригвоздили его к месту.

В сознании мула толстый наставник пухлой ладонью зажал рот молодому гладиатору. Рикус схватился за его руку, но он был еще молод и не мог справиться со своим мучителем. Наклонившись к самому уху мула, наставник обнажил в кривой усмешке сломанные гнилые зубы, и прошептал:

— Забудь о плане. Мы действительно сдаемся.

К своему ужасу, Рикус услышал, как повторяет эти слова.

Ниива нахмурилась, Джасила удивленно заморгала.

— Что?! — хором спросили они.

Каилум недоуменно переводил взгляд на мула на женщин и обратно. Он растерянно тер оранжевый гребешок на голове.

Пытаясь предупредить своих людей о беде, в которую попал, мул замотал головой. Вернее, только хотел замотать головой, ибо в тот же миг обнаружил, что не может даже пошевелиться. В его сознании толстый наставник крепко схватил его за подбородок и прижал мула к себе.

Рикус решил попробовать освободиться. Вспомнив, как во время боя за агроси Агис спас его от мысленной атаки Пхатима, мудро подставил вместо созданного Маетаном образа свой собственный. Он увидел себя таким, каким был сейчас: взрослый, опытный гладиатор, закаленный в сотнях поединков, куда сильнее и опытнее жирного наставника.

Рикус ощутил холод в животе. Из самой глубины его существа поднялась волна блестящей энергии, превратившая молодо мула во взрослого бойца. Этот новый Рикус схватил пухлую руку зажимавшую его рот, и ребром другой ладони поднял локоть наставника. Затем, удерживая руку своего мучителя, мул нырнул под локоть, быстрым движением раздробив сустав.

Рука наставника упала, как плеть, и Рикус закричал:

— Давай, Ниива!

Эти слова прогремели как в сознании Рикуса, так и в деревушке.

Но окончательно сбитая с толку Ниива только вопросительно подняла брови. Джасила растеряно покачала головой. Каилум таращился на мула, словно того хватил солнечный удар… Потом медленно перевел взор на Маетана. Адепт корчился, словно это ему, а не толстому наставнику только что сломали руку.

Пытаясь подстегнуть своих друзей, Мул с силой лягнул ближайшего телохранителя.

— Он захватил мое…

Атака мула и его способность говорить развеялись, как дым: Маетан оправился от неожиданного маневра Рикуса. В сознании гладиатора наставник завертелся волчком и превратился в огромного отвратительного паука. Волосатая громадина, быстро перебирая когтистыми лапами, двинулась на Рикуса.

Мул отскочил. Он попытался превратиться в такого же огромного скорпиона. Но это оказалось ему не под силу. Волна энергии всколыхнулась, и отхлынула, ничего не изменив. Мул чувствовал слабость, ноги подкашивались от усталости. Сердце колотилось о ребра, как молот кузнеца. Он едва сумел увернуться от новой атаки паука.