Книга Уроки наслаждения - Виктория Дал

Ей нужно было знать все.

Она шагнула на брусчатую мостовую, и тут вдруг дверь, наводившая на нее ужас, широко распахнулась. Сара отпрянула на тротуар и чуть не споткнулась о бордюр. На пороге же появилась дама. Настоящая леди, а не какая-нибудь продавщица или белошвейка. Перья на ее шляпе заколыхались в такт шагам, когда она стала спускаться по ступенькам. На щеках розовел здоровый румянец. Улыбка была нежной и какой-то умиротворенной. Его пациентка? Невозможно было представить, что эта женщина больна. Однако в своей книге доктор Уитком утверждал, что восемьдесят пять процентов его пациенток выздоравливают. Выздоравливают благодаря разработанному им курсу лечения.

Сара внимательно наблюдала за женщиной. А та достала кружевной платок, прикоснулась им ко лбу и осмотрелась. И тут же подъехал лакированный экипаж, который и увез ее.

Воодушевленная этой сценой, Сара снова шагнула на мостовую и быстро перешла улицу. Если доктор Уитком сможет помочь ей и сохранит ее брак, она рискнет всем.

Приблизившись к двери, Сара тут же постучала. Открыла худенькая служанка в немыслимо огромном чепце.

— Я хотела бы увидеть доктора Уиткома.

— Вам назначено?

— Нет, но это срочно. Уверена, доктор узнает меня. Он лечил мою мать.

Служанка несколько секунд колебалась, но открыла дверь шире:

— Проходите, пожалуйста. Доктор Уитком — человек очень занятой, но, конечно, я передам ему вашу просьбу.

Назвавшись и сказав имя матери, Сара так и осталась стоять в прихожей. А служанка направилась к невысокой лестнице. Поднявшись на несколько ступенек, она постучала в дверь. Дождавшись ответа из-за двери, вошла.

Саре стало немного страшно. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Станет ли он запугивать ее? Примет ли он ее вообще? Возможно, имя матери ничего ему не скажет.

Ее одолевали страх и сомнения, и в какой-то момент ей вдруг показалось, что она вот-вот задохнется. И все вещи вокруг, вся прихожая начали раскачиваться и вращаться…

— Миссис Худ, не так ли?

Сара на мгновение зажмурилась, потом заморгала. А через несколько секунд увидела улыбчивого мужчину, спускавшегося по лестнице. И как ни странно, чем ближе он к ней подходил, тем ей становилось спокойнее. Наконец, приблизившись, он внимательно посмотрел на нее и с улыбкой сказал:

— Миссис Худ, для меня большая честь, что вы обратились ко мне. Вы очень похожи на свою матушку.

Доктор улыбнулся так широко, что Сара увидела его коренные зубы. Ей представлялось, что он должен быть стариком. Когда-то она боялась его. Но вероятно, в то время он был совсем молодым, потому что сейчас ему было лет сорок, не более.

— Здравствуйте, доктор Уитком, — пролепетала Сара.

— Проходите ко мне в кабинет, миссис Худ. Мне кажется, вы пришли не для того, чтобы поговорить о погоде, не так ли?

— Да, разумеется, — кивнула Сара и сделала глубокий вздох.

Кабинет доктора очень походил на самого хозяина — такой же чистый, без изысков, но все-таки милый. И ничего пугающего. Перед окном — огромный стол. Рядом несколько изящных стульев. На другой половине комнаты стояла широкая мягкая кушетка со стопкой белых простыней.

— Пожалуйста, миссис Худ. — Доктор выдвинул для нее стул возле стола. — Садитесь.

Усевшись напротив нее — белокурые волосы вспыхнули в свете солнца, — Уитком спросил:

— Чем могу помочь, миссис Худ?

Сара откашлялась и удивилась самой себе: ей в самом деле хотелось поговорить с ним.

— Я прочитала вашу книгу, доктор.

Он молча кивнул и взглянул на нее вопросительно.

— Моя мать… Мне показалось, что ее болезнь у вас описана, — продолжала Сара.

— Да, верно. Ее случай был самым тяжелым в моей практике.

— Это была… Это была нимфомания?

Уитком утвердительно кивнул:

— И истерия, ведущая к слабоумию. Я пытался помочь ей, но ее болезнь… — Он вздохнул. — Чрезвычайно тяжелая болезнь. Очень сожалею.

Сердце забилось где-то в горле. На секунду ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

— Скажите, доктор, если бы болезнь заметили раньше, маме можно было бы помочь?

— Вполне возможно. Симптомы начали проявляться после вашего рождения. Как я написал в своей книге, для меня вполне очевидно: одно и то же заболевание может начаться от потрясения, которое женщина испытает после первого совокупления с мужчиной, или же от потрясения при рождении ребенка. С небольшими отличиями в проявлениях, конечно.

Доктор откинулся на спинку стула и уставился на керамическую фигурку, стоявшую на столе. Присмотревшись, Сара поняла, что это обнаженный женский торс.

— После вашего рождения, — продолжал доктор, — ваша матушка стала апатичной. Весь последующий год испытывала сонливость, стала замкнутой. Когда же оправилась от меланхолии и вернулась к выполнению супружеских обязанностей, мания начала укрепляться. Появилось беспокойство. Стала проявляться чрезмерная возбудимость. Муж — то есть ваш отец — не понял опасности. Да никто из мужчин не понял бы. Так продолжалось почти четыре года, которые прошли с приступами уныния и депрессии. И тогда она обратилась ко мне.

Ошеломленная, Сара молча смотрела на доктора. А он вдруг пожал плечами и проговорил:

— Прошу меня извинить, миссис Худ. Возможно, я был излишне откровенен.

— Нет, ничуть.

Ей хотелось узнать правду. Судя по всему, именно этот человек мог рассказать ей то, что она хотела узнать.

— Доктор, продолжайте, пожалуйста.

— Ну, видите ли, миссис Худ… Когда я обнаружил эти симптомы и поставил диагноз, ваша мать мне не поверила, но я продолжал ее расспрашивать. — Доктор пристально посмотрел на Сару. — Скажите, есть ли у вас бессонница? Есть ли какие-нибудь проявления… — Уитком на мгновение опустил глаза, а затем пристально посмотрел на Сару. — Как ведут себя ваши женские органы, когда вы думаете о супружеских отношениях?

— То есть вы… о чем? — пролепетала Сара.

— О влаге. Источается ли влага?

О Господи! Она попыталась встать, но доктор Уитком пригвоздил ее к стулу пристальным взглядом. Потом вдруг ласково улыбнулся и сказал:

–:Миссис Худ, эта болезнь очень часто передается по наследству, что является установленным медицинским фактом. Вы пришли ко мне, потому что обнаружили у себя подобные симптомы?

— Я…

Сара не знала, что сказать. Да и что она могла сказать?

Глядя на нее все так же пристально, доктор вновь заговорил:

— Когда ваша матушка появилась у меня, она уже была очень больна. В очень запущенном состоянии. Узнав, что с ней происходит, она впала в депрессию. Но ее служанка кое-что поняла и поэтому послала за мной. Я предпринял интенсивную терапию, но, несмотря на лечение, которое я проводил в течение нескольких месяцев… В общем, вы знаете, чем все закончилось. Она то становилась болезненно раздражительной, то слезливой. Ее состояние, как маятник, двигалось от возбуждения к апатии и обратно. Затем она решила, что ей уже ничего не поможет. Отправилась к реке и покончила собой.