Книга Адмирал Эндрю Каннингхем - Дмитрий Лихарев

23 мая коалиционное правительство Великобритании ушло в отставку. До проведения всеобщих выборов король поручил Черчиллю сформировать новый кабинет. К власти пришли консерваторы. 24 мая Э.В.Александер последний раз председательствовал на заседании Совета Адмиралтейства. Каннингхэм сказал короткую речь, выразив сожаление по поводу его ухода. Относительно преемника Александера на посту морского министра сбылись худшие предчувствия первого морского лорда. Им стал бывший министр информации и печати Брендам Брэкен. По поводу его назначения Каннингхэм записал в своем дневнике: «Надеюсь, что это всего лишь временно. Мне он не нравится. Он является креатурой Уинстона, и будет пытаться по-уинстоновски самолично всем заправлять в Адмиралтействе». Однако во время своего кратковременного пребывания на посту морского министра Брэкен был слишком поглощен подготовкой к предстоящим выборам и не имел возможности вникать во все флотские проблемы.

15 июля британские начальники штабов вылетели на очередную конференцию «Большой Тройки» в Потсдаме. Их поселили на вилле на берегу озера, где англичанам страшно досаждали тучи комаров. Хотя Потсдам находился в советской оккупационной зоне, резиденции союзных делегаций охранялись их собственными войсками. На озере курсировали советские патрули, так что каждый, кто появился бы на воде, рисковал навлечь на себя автоматную очередь. Брук и Портал, взобравшись в одну из лодок, стоявших около виллы, решили проверить, ловится ли там рыба, но вынуждены были немедленно вернуться обратно.

На одной из встреч английских и американских начальников штабов генерал Маршалл сообщил, что 16 июля в штате Нью-Мексико успешно прошли испытания атомной бомбы, а несколько дней спустя членов ОКНШ информировали, что Трумэн и Черчилль решили в августе применить ее против Японии. По вопросу применения атомной бомбы мнение Объединенного Комитета Начальников Штабов не испрашивалось. Это было сугубо политическое решение. Однако следует признать, что если бы военных попросили высказаться, Каннингхэм поддержал бы атомную бомбардировку. В те дни он придерживался следующего мнения: «Вторжение на Хонсю, центральный остров Японии, который обороняли 975.000 солдат регулярной армии и около 7.000.000 ополчения, потребовало бы громадных усилий и стоило бы союзникам огромных потерь…Атомная бомбардировка и вызванные ей колоссальные разрушения и жертвы дали бы японцам хороший предлог для капитуляции».

Однако несколько лет спустя после окончания войны Каннингхэм пересмотрел свое отношение к этой проблеме: «… Оглядываясь назад и зная теперь все последствия этого события, я думаю, что мы недооценили воздействия массированных бомбовых ударов, наносимых по Японии самолетами наземного базирования и палубной авиации. Мощный американский флот под командованием адмирала Хэлси со всеми его авианосцами и английский Тихоокеанский флот действовали практически безнаказанно, обстреливая и бомбя побережье Японии. Едва ли хоть один японский город оказался вне досягаемости союзных бомбардировщиков, а прибрежные поселения — за пределами действия корабельной артиллерии. В условиях этих разрушительных налетов и обстрелов, наступления русских в Манчжурии, я думаю, что Япония капитулировала бы без всякого вторжения или применения атомных бомб. Теперь я считаю, что их применение было достойной сожаления ошибкой».

22 июля Каннингхэм побывал в Киле. В Кильской гавани обнаружилось столько исправных плавучих кранов, лихтеров, буксиров, плавучих доков, что ими с лихвой можно было укомплектовать Портсмут, Плимут и Чатам. Укрытия для подводных лодок также уцелели. В одном из них англичане обнаружили 12 сверхмалых субмарин. Практически в каждом доке стояли полу готовые корпуса подводных лодок. В одном из доков стоял тяжелый крейсер «Хиппер», слегка поврежденный союзными авиабомбами, но в гораздо большей степени собственным экипажем, подорвавшим его корпус глубинными бомбами. У причальной стенки лежал опрокинувшийся вверх килем «карманный линкор» «Адмирал Шеер».

На торпедном заводе в Экерифорде Каннингхэму продемонстрировали трофейный документальный фильм об экспериментах д-ра Вальтера с особым типом подводных лодок, способных развивать подводную скорость до 27 узлов. Они обладали идеально обтекаемым корпусом и были оснащены двумя видами силовых установок — турбиной и дизель-генератором. Затем Каннингхэма познакомили лично с д-ром Вальтером. Он продемонстрировал первому морскому лорду изобретенный им новый вид топлива на основе перекиси водорода, который он именовал «энгелином». Каннингхэму оставалось только порадоваться, что война закончилась до того, как подводные лодки д-ра Вальтера вышли на океанские коммуникации. 25 июля начальники штабов возвратились в Англию. На родине их ждало известие, что на общенациональных выборах консерваторы потерпели сокрушительное поражение, в результате чего Уинстону Черчиллю и его команде предстояло сойти с политической сцены. 26 июля Клемент Эттли приступил к формированию лейбористского правительства. Поражение консерваторов Каннингхэм объяснил комплексом причин: за время войны люди «подустали» от Черчилля, и им хотелось видеть на посту главы государства нового человека; «Британский лев» стал слишком деспотичным, граждан раздражали его «сыновья и фавориты», такие как лорд Бивербук, Дункан Сэндис и Рандольф Черчилль, а также попытки консерваторов использовать авторитет и репутацию Уинстона Черчилля. Все эти наблюдения были не лишены оснований, но адмирал упустил из вида, пожалуй, самое главное: простые граждане верили, что лейбористы возвратят «их мальчиков» домой гораздо быстрее, чем консерваторы.

9 августа Каннингхэм получил трогательное письмо от Черчилля, начинавшееся словами «Мой дорогой Эндрю». Он писал, что перед отставкой ему предоставили привилегию подать список лиц, которых он желал бы представить к наградам. Черчилль имел «искреннее желание», чтобы трое начальников штабов получили заслуженное признание за свои труды. Короче говоря, он собирался представить кандидатуру Каннингхэма королю для пожалования ему титула барона. Адмирал не возражал. Правда, в дневнике он записал: «Этого-то я и боялся. Мне не хватит денег для поддержания достоинства».

Несмотря на все обиды и разногласия, существовавшие между ними, Каннингхэм воздал должное Черчиллю, как государственному деятелю: «Мне довелось иметь дело с Черчиллем при самых различных обстоятельствах за время моей службы на посту первого морского лорда и до того. Мы далеко не на все вещи смотрели одинаково, часто расходились во мнениях и спорили. Но я всегда испытывал чувство глубочайшего восхищения и уважения перед самым замечательным и отважным англичанином, который своей энергией, упрямством и силой воли провел Британию и ее народ через величайшие испытания, какие только выпадали на долю нашей страны. Кто сможет забыть его слова, произнесенные по радио в той самой речи, когда он сказал, что не сможет нам ничего предложить, кроме крови, слез и пота? Он был всегда таким задиристым, таким отважным, исполненным наступательного духа, готовности пойти на любой риск, если это сулило достижения поставленной цели, готовности поддержать любого, кто рисковал ради великой цели. Он ненавидел отвратительный девиз „Безопасность прежде всего“, который был анафемой и для меня».

На Дальнем Востоке война также близилась к завершению. В начале июля главные силы британского Тихоокеанского флота присоединились к 3-му флоту США для совместных операций против территории Японии. Первая атака состоялась 17 июля, когда 1500 самолетов с союзных авианосцев совершили налет на Токио, причинив городу громадные разрушения. В ту же ночь линейные корабли, включая «Кинг Джордж V», обстреляли Хитати и Сукагаву, расположенные на побережье в 80 милях к северо-востоку от Токио. После массированных ударов по побережью союзный флот переключился на уничтожение японских боевых кораблей. 18 июля палубная авиация совершила налеты на военную базу в Иокосуке в Токийском заливе, потопив 12 боевых кораблей и повредив еще 9, включая линкор «Нагато».