Книга Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли

– Сюда приезжает наш босс, Роберт Маккормик, владелец «Трибьюн», – перед самым Рождеством сообщил мне Флойд. – Сам он входит в штат армейской разведки.

Ничего себе! Это же друг моего Эда. Он точно меня узнает – а ведь ему наверняка известна история с моей гибелью в морских пучинах.

И ошиблась.

Теперь я вообще сомневалась, что хоть кто-то помнит о сообщениях в прессе. Правда, Флойду я этого не сказала, потому что он, похоже, считал попадание на первую страницу газеты наивысшим достижением, к какому только может стремиться человек.

Наши морские пехотинцы хотели устроить рождественский праздник для детей Сен-Назера. Мы с Флойдом написали заметку в «Чикаго Трибьюн» об их планах, и по почте из Америки начали прибывать подарки.

Самый здоровенный из морпехов взял на себя роль Санта Клауса, и это смутило детвору, потому что их святой Николай внешне был совсем не таким массивным. Однако дело поправило то, что каждый ребенок получил по игрушке и его угостили рождественским обедом.

Темный и холодный Париж казался далеким, словно из другого мира. Мод и ее дети все-таки очутились в Ирландии. Мод перехитрила британцев, поехав в Англию, но потом, изменив внешность, перебралась в Ирландию. Лично я не понимала, как удалось измениться до неузнаваемости женщине ростом в шесть футов.

Мне нравилось снова чувствовать себя полезной и востребованной. Я фотографировала парней, чтобы они могли послать свои снимки домой, и помогала в медпункте, в котором лечили бытовые заболевания и травмы, полученные на тренировках.

Я была занята целыми днями, но это было далеко не так abrutissant[179], как во времена моей работы медсестрой в госпитале. Солдатская служба вполне приятна, если удается избегать сражений.

Июнь, 1918

Конечно, все время так продолжаться не могло.

Второго июня в столовую моей гостиницы ворвался Флойд Гиббонс. Мадам Герен как раз подала мне кофе, которым морские пехотинцы наделили ее из своих запасов. Вряд ли хоть кто-то в Париже сейчас пил настоящий кофе.

– Пойдемте, пойдемте, – торопил меня он. – Они выдвигаются. Петен убедил Першинга вывести морпехов на позиции. Немцы вновь вышли на реку Марна, и сейчас они движутся прямо на Париж. Это последний шанс гуннов. Я только надеюсь, что пленки у вас достаточно много.

Я видела, как мимо нас на грузовиках проехали Дэн Дейли, Джон Нолл и Джон Келли. Они улыбались, махали руками. Бригада «Первыми готовы к бою» наконец ехала на войну.

Я была так околдована мощным духом морской пехоты, что мне уже чудилось, будто они просто полетят над полем боя, как ангелы Джона Фини, только с палящими винтовками. Наши морпехи так напугают немцев, что боши тут же бросят оружие и поднимут руки вверх. Сдадутся. Такой и будет она, эта битва при Белло Вуд.

Вот только в действительности все вышло иначе.

Флойд устроил нас на грузовик Красного Креста, направляющийся в Париж. Затем ему удалось нанять автомобиль, и мы поехали в коммуну Шато-Тьерри недалеко от реки Марна. Первые тридцать миль от Парижа мы преодолели ночью, и это оказалось очень правильным решением, потому что днем военные палили друг в друга с обеих сторон этого шоссе. До места мы добрались к концу дня 5 июня. Бои тут велись уже четыре дня. Я отправилась с Флойдом на поиски офицера, у которого можно было бы взять интервью. Ни у кого на нас особо не было времени, но один капрал все же отвел нас к капитану Ллойду Уильямсу. Он находился в штабе и внимательно изучал карту лесов Белло Вуд, где окопался противник.

– Что вы можете рассказать нам о вчерашних боях, капитан Уильямс? – спросил Флойд. – Насколько я понимаю, французы отступали, когда вы вошли в лес, и тогда вы сказали им…

– Послушайте, – перебил его капитан Уильямс. – Сейчас я уже не могу точно сказать, что тогда говорил.

– Зато я могу, – вступил в разговор капрал. – Французы спешно ретировались и орали, чтобы мы присоединялись к отступлению. Утверждали, что немцы превосходят их числом. На что капитан Уильямс рявкнул им: «Ну и бегите к дьяволу! Мы идем вперед».

Флойд записал все в свой блокнот, затем с улыбкой повернулся ко мне и сказал:

– Сфотографируйте капитана.

Мне удалось сделать лишь быстрый снимок навскидку, без подготовки: капитан не хотел позировать.

– А жертв много было? – поинтересовалась я у капрала, когда тот провожал нас обратно к автомобилю.

– Этого никто не знает, – ответил за него Флойд. – Имен мы не получим, пока все это не закончится. Но убитых и раненых много. Думаю, тут кто-то допустил серьезную ошибку. Потому что наши не ожидали, что в этом лесу будет столько немецких пулеметных гнезд.

Флойд куда-то ушел и возвратился очень возбужденным.

– Армейская разведка перехватила германское донесение. Гунны просят подкрепления. И называют сражающихся с ними американцев Teufel Hunden – «дьявольскими псами». Как вам такая кличка для наших морских пехотинцев? Однако есть и плохие новости. Морпехи не хотят подпускать женщин и близко к зоне боев, – закончил Флойд.

Я вынуждена буду уехать в деревушку под названием Безю-ле-Гери примерно в пяти милях отсюда, где в церкви расположился пункт первой медицинской помощи.

Но Флойд сказал, что в этой бочке дегтя есть и ложка меда.

– Главным врачом там Ричард Дерби, а его жена работает там медсестрой. Угадайте, кто она? Эдит Рузвельт, дочка нашего Тедди Рузвельта. Сделайте несколько снимков, как она перевязывает раненых. Моим редакторам это очень понравится. И еще одно. Ее брат, Квентин Рузвельт, пилот и выполняет боевые задачи прямо у нас над головами. Если бы нам повезло… Представьте себе такое: он ввязывается в воздушный бой, его сбивают, он ранен, его отвозят к ней, а она спасает ему жизнь. Вот это был бы сюжетик!

– Ради бога, Флойд! Вы сами послушайте, что говорите! – возмутилась я.

Когда я появилась в церкви, там уже было несколько раненых после боев предыдущих дней. На полу в небольшом каменном здании лежали соломенные тюфяки. Невысокий плоский потолок. Я увидела медсестру, склонившуюся над молодым морпехом. Услышав меня, она оглянулась.

– Я Нора Келли.

– Это хорошо, – откликнулась она. – Я Эдит Дерби. А доктор вон там – мой муж Ричард.

Можно было предположить, что Флойд захотел бы, чтобы я заставила их обоих позировать перед камерой, бинтуя чьи-то раны. Он иногда вел себя как настоящий придурок.

– У вас есть медицинская подготовка? – спросила Эдит.

– Два года работы в американском госпитале, – ответила я.

– Отлично, – сказала она. – Мы здесь стараемся стабилизировать состояние пациентов, пока «скорая помощь» не увезет их в Париж. Но вдоль всего шоссе идут бои, и немцы далеко не всегда уважают красные кресты на бортах наших фургонов. Так что мы для пострадавших уже здесь делаем все, что можем, – нам повезло получить такое помещение.