Книга Транквилиум - Андрей Лазарчук

- Я вечно скорблю о несовершенстве оного… Видите ли, Глеб Борисович, помимо этого, я ещё и секретный агент «Титуса»…

- И вы так прямо об этом говорите?

- Что делать. Вы ведь уже начали догадываться об этом. Я прав?

- Не совсем. Не начал. Мы давно – дня три назад – вычислили, что это ваша работа. Ну вот, вы подтвердили. Теперь вы намерены мне что-то предложить?

- А вы с ходу намерены отказаться?

- Да.

- Даже от оружия?

- Хм. Сначала скажите, чего вы добиваетесь?

- Чтобы вы работали на нашу организацию, только и всего. Сознательно, эффективно…

- А если я не хочу?

- Я сомневаюсь, что вы станете отказываться, когда узнаете побольше о наших целях – и о том, что мы намерены предложить за сотрудничество…

- Как интересно! Вы готовы назначить цену?

- Извините, я сказал глупость.

- Дорогой сэр рыцарь! Не скажете ли вы мне, в чьи мудрые головы пришла сама вот эта мысль: завербовать меня, купить, принудить, взять на шантаж? На кондёгу, как говорят наши воры. Пари, что ваша голова была среди тех мудрецов? Или я ошибаюсь?

- Трудно сейчас сказать. Идея зрела.

- Вы вообще понимаете, с чем связались? Подчёркиваю: не с кем, а с чем? Потому что сам я – человек мягкий. Вы ариманит, высокого посвящения – так? В то же время – образованный, очевидно, человек, с широким кругозором. Неужели вы не понимаете, что вы, ариманиты, при всём вашем рвении, сумели прочесть всего две-три страницы в толстенной книге? Мне, волею судеб, удалось осилить пролог. И я остановился, потому что в противном случае эта книга пожрала бы меня, как пожрала уже многих и многих. Но я знаю, что непрочтённым осталось… да почти всё. И знаю, как опасно применять такое вот неполное, поверхностное знание. А вы хотите, не выучив твёрдо буквы, начать произносить заклинания.

- Напротив. Мы просто намерены изучить эту книгу.

- А уже потом начать произносить заклинания? Всё едино. Тем более что очень уж трудно избежать соблазна. Даже вот Крылов – из самых добрых побуждений… впрочем, это о другом. Короче, у меня есть предложение: вы отдаёте мне парня, и я стараюсь всё забыть. Идёт?

- О, нет. Стоило затевать всё ради такого обмена? Если вы не соглашаетесь, мальчик остаётся у нас – и проходит инициацию в братство.

- Ещё не прошёл?

- Нет. Но он уже достаточно подготовлен. Очень способный юноша, огромнейший потенциал.

- Не сомневаюсь. Такие в ваши руки ещё не попадали. И всё же: объясните мне, тупому, ради чего была затеяна вся эта эскапада?

- Но я уже сказал.

- Нет, глубже. Глубже! В чьих интересах – изучить ту книгу? В чьих?

- Господи! Да в интересах всего человечества! И того, и здешнего. Если разумно организовать…

- Враньё. Говорите правду.

- Но это правда! Мы действуем в интересах всех людей…

- Откуда вам они известны, эти интересы? И могут ли они вообще существовать – интересы всех людей?

- Самые простые – да, могут. И мы их знаем. Жизнь без голода и войн. Соблюдение неотъемлемых прав.

- И вы намерены этого достичь, получив доступ к пульту управления и научившись нажимать на нужные кнопки?

- Если пользоваться такой терминологией – то да.

- А почему не обычным путём?

- И обычным – тоже. Но вопрос времени – далеко не последний.

- Понятно. Резюмирую: вы почему-то решили, что вам известны интересы человечества, - и намерены реализовать их путём простого нажатия на кнопку. А предположим – вы заблуждаетесь? Что тогда?

- Не заблуждаемся. Вся история показывает, что человечество стремится именно к этому.

- Ново. История, насколько я её знаю, показывает, что человечество не стремится ни к чему, а всего лишь движется по некоему лабиринту, охренев от постоянных поворотов и тупиков. И если имеет цель – то выпасть наконец наружу и полежать на травке. И всё.

- Думаю, вы неправы. На примере Америки видно, что успех приходит именно к тем, кто преследует простые здоровые честные цели.

- Это с учётом влияния Транквилиума или же без оного? И какой именно успех? В чём? Впрочем, неважно. Я могу в порядке адвокатирования дьявола доказать вам, что своим процветанием Америка обязана исключительно деятельности ОГПУ в Мерриленде – и буду стопроцентно прав с собственной точки зрения. Равно как и вы – с собственной. При этом оттуда, - Глеб поднял глаза к потолку, - будет прекрасно видно, что мы стоим у начертанной на песке цифры и вы говорите, что это шесть, а я – что девять. Так, с этим мы разобрались, - сказал он вдруг жёстко и поднял руку ребром ладони вперёд. – Молчите! Кто такая Салли? А, понял. Так для чего же вы это всё устроили? Ну!

Волкерт сделал судорожное неестественное движение – пытаясь освободиться. Невидимые путы держали крепко.

- Не дёргайтесь, тогда не будет больно… Итак, вы как будто заманили меня в ловушку. Сейчас она должна сработать. Вы сняли почти всю охрану с дома, мои люди войдут туда, возьмут мальчика. Что дальше? А… вот оно как… Что же, это по крайней мере остроумно, хотя и глупо по существу… Ладно, рыцарь и пэр, похититель детей, спасибо за приятную беседу. Возможно, мы увидимся ещё – если ваши люди не решат меня просто прикончить, чтобы не шлялся зря. Вас я пока оставляю. Подойдите-ка сюда.

Волкерт, двигаясь скованно, приблизился. Глеб показал ему за окно. Небо было полосатым, кружащимся.

- Проход, который был на почте, я сжёг, - сказал Глеб. - Других, насколько мне известно, нет. Так что вам придётся подождать меня здесь. И ещё: на руках и ногах у вас свинцовые колодки. Не вздумайте купаться. Сниму, когда вернусь. Не скучайте.

Волкерт, с трудом ворочая языком, начал говорить что-то, но Глеб не слушал. Есть ли смысл слушать человека, у которого полчаса рылся в мозгах? Он взял свечу, вышел на галерею. Повёл рукой. Никого… Переместился в мир обычный. Сразу же пришёл плеск волн и запах мокрой штукатурки. Он выгреб из дома – и вернулся в пыльный мир. Вода стала тугой и тяжёлой. Грести было трудно, да и лодка шла вязко. Но ради невидимости – следовало потерпеть…

Дэнни дал ей небольшой никелированный пистолет, увесистый, но удобный в руке. Светлана примерилась несколько раз, пощёлкала вхолостую курком. Прикосновение к оружию успокаивало.

Она ненавидела время. Ненавидела жгуче, неистово. Больше, чем врагов.

- Идём, - сказал наконец Дэнни.

На ней всё было чёрное, и лицо она густо испачкала сажей. В висках ритмично ухал большой мягкий барабан.

Она никогда в жизни не бывала в этом громадном, запутанном и тёмном доме… Широкая спина Дэнни чуть светлела впереди, как открытая дверь. Коридор. Коридор. Широкая комната, вся заставленная столами и шкафами. Не задеть, не тронуть… бесшумный шаг. Ночной полёт к звезде. Поэзия сатиров… В комнате рядом стояла огромная печь-плита, заставленная штабелями сковород, кастрюль, котлов, и Светлана на миг поняла, где она находится, но тут же забыла вновь. Коридор, двери слева и справа – нет, вперёд, вперёд! Мягко под ногами… Несколько неразборчивых слов сказано впереди, глухой удар, звук неполного падения… Дэнни стоит, наклонившись, пистолет у Светланы в руке, но нет – это он осторожно опускает на пол кого-то ненужного здесь.