Книга Твоя навеки - Санта Монтефиоре

— Но какой вред в том, что она назвала нас душами-близнецами? — Санти поцеловал ее в шею.

— Она сказала, что мы упустили свой шанс.

— Да что она может знать? Старая ведьма, — хмыкнул он, принимаясь расстегивать на ней платье.

Как только его теплые губы коснулись ее лица, она закрыла глаза и отдалась своим чувствам, позабыв о том, что говорила им старуха на площади. Соленый привкус кожи Санти приводил ее в восторг. Он поднял вверх ее платье, пробегая пальцами по нежной коже бедер, а потом одним движением перенес ее, усадив себе на колени. Освободив ее от белья, он скользнул в нее. Прижав Софию к себе, Санти направлял ее движения. Полуодетые и распаленные, они предавались страсти, получая удовольствие от нарушения запретов.

Глава 46

Вернувшись в Санта-Каталину, они пошли к бассейну и упали в воду. Полуденное солнце низко висело на западе. В это мгновение оно было похоже на догорающий в раскаленном небе уголь. Москиты атаковали деревья, а аромат роз и жимолости, выращенных Антонио, густой пеленой окутывал водную гладь. Держась за край бассейна и глядя на бескрайние поля, они говорили о вещах, которые изменились за годы их вынужденной разлуки.

— Ты знаешь, я очень скучаю по Жозе, — сказала София. — Пабло очень милый, но Жозе был мне по-настоящему близок.

— Он был мудрецом.

— А кто этот Хавьер? Он очень симпатичный.

— Это сын Соледад и Антонио. Разве она тебе не говорила? — искренне удивился он.

— Сын Соледад? Ты уверен?

— Конечно, уверен. Не могу поверить, что она тебе ничего не рассказала. Наверное, решила, что тебе известно об этом.

— О, как это ужасно. Я только и делала, что говорила о себе с того самого момента, как приехала.

— Он у нас герой.

— Как так?

Санти рассказал, как Хавьер помогал его отцу высаживать растения возле бассейна несколько лет назад, пока вся семья загорала и болтала на террасе у воды. Клара и Феликс тихо играли на траве с другими своими маленькими кузенами. Никто не заметил, как Феликс подполз к краю бассейна. Хавьер обратил внимание на какой-то серый комок, лежавший на дне бассейна, и не стал терять ни секунды. Он вытащил малыша, который начал жадно хватать ртом воздух. Он спас ему жизнь. Если бы не Хавьер, Феликс утонул бы. В награду за спасение внука Пако подарил Хавьеру новое седло с его инициалами, выгравированными на серебряной табличке. Никто не забыл того, что сделал Хавьер. Пако всегда с любовью относился к нему и выделял среди остальных.

После того как они поплавали, София направилась к дому, разыскала в кухне Соледад, которая готовила ужин.

— Соледад, ты никогда не говорила мне, что у тебя есть сын! — горячо воскликнула она, желая загладить свою невнимательность. — Он очень красив.

— Как Антонио, — рассмеялась Соледад.

— Нет, скорее, как ты, Соледад, — ответила София. — Я чувствую себя просто ужасно: ведь я уже столько дней здесь, а ничего не замечала.

— Я думала, что вы знаете.

— Теперь знаю. Санти рассказал мне, как Хавьер спас жизнь Феликсу. Ты, наверное, очень гордишься сыном.

— Еще бы. Мы оба были тогда на седьмом небе от счастья. Хавьер натирает седло каждый день. Это для него самая ценная вещь. Сеньор Пако — щедрый человек, — уважительно произнесла она.

— Хавьер заслуживает и не такой награды, — сказала София.

Она вышла в свою комнату и набрала ванну прохладной воды.

Потом разделась и предалась размышлениям о Санти и о том, что им готовило будущее. Она вспоминала Давида, который помог ей в самый трудный период ее жизни. Он всегда был добр к ней и нежен. Ее размышления прервал стук в дверь. Она облегченно вздохнула, когда на пороге появилась Соледад. София хотела отвлечься от мыслей, терзавших ее душу всякий раз, когда она оставалась одна.

Соледад поспешно вошла. София с удивлением заметила, что ее лицо было бледным и встревоженным. София подвела ее к кровати, положила руки на ее широкие плечи и постаралась успокоить.

— Что случилось? — спросила она, глядя, как мощное тело Соледад начало вдруг сотрясаться от рыданий.

Несколько раз служанка пыталась заговорить, но тут же разражалась слезами. Наконец, собравшись с духом, она решилась выдать секрет, который поклялась унести с собой в могилу.

— Ты для меня как родная, София, — рыдала она. — Не могу я скрывать это от тебя.

Софии не очень-то интересно было выслушивать тайны Соледад. Она знала, что секреты ее старой служанки часто оказывались самым заурядным делом, не заслуживающим внимания. Но она не хотела расстраивать свою верную подругу, поэтому готова была внимательно ее выслушать.

— Это касается Хавьера, — слабым голосом проговорила Соледад.

— С ним все в порядке? Он не заболел? — в волнении спросила София.

— О нет, он здоров, сеньора София, и мы с Антонио так любим его. Мы гордимся им. Вам бы он тоже очень понравился.

— Так отчего же ты плачешь? Он хороший сын. Тебе повезло.

— Я знаю, сеньора София. Вы не понимаете...

Она остановилась, глубоко вздохнула и поежилась.

— Сеньор Пако приказал нам никому не рассказывать. И мы его послушались. Мы хранили этот секрет двадцать три года. Все мы думали, что вы вернетесь раньше. Мы ведь были только опекунами, как убеждали себя сами. Вы же оставались его матерью.

— О чем ты говоришь, Соледад? — прошептала София.

— Прошу вас, не вините меня. Я сделала то, что обещала сеньору Пако. Он привез вашего малыша из Швейцарии, так как хотел, чтобы у ребенка был дом. Сеньор Пако сказал, что вы обязательно вернетесь, так как пожалеете о том, что сделали. Он бы не вынес, если бы его внука воспитывали чужие люди.

— Хавьер — мой сын? — медленно проговорила София.

Ей показалось, что ее душа оторвалась от тела.

— Хавьер — ваш сын, — подтвердила Соледад и начала выть, как раненое животное.

София поднялась на ноги и стала у окна, глядя, как на пампу спускаются сумерки.

— Хавьер и есть Сантьягито? — спросила она, не веря и не желая верить.

Она вдруг увидела его маленькие ручки и ножки, его нос пуговичкой, тот, который она поцеловала в последний раз. У нее во рту разлился соленый вкус. Она смотрела на свое отражение в окне, пока боль не стала такой сильной, что все поплыло у нее перед глазами.

— Сеньор Пако и я — о, конечно, еще Антонио — единственные люди, которые знают правду. Ваш отец не хотел, чтобы об этом стало известно сеньоре Анне. Но вы имеете право знать правду. Вы его мать. Если вы захотите признаться во всем Хавьеру, я не остановлю вас. Возможно, ему надо знать, кто его родители. И то, что он Соланас.