Книга Ода контрразведке - Андрей Ведяев

Но только ли на персонале станции лежит вся вина за аварию? 3 июля 1986 года на заседании Политбюро ЦК КПСС выступил глава правительственной комиссии Щербина. По словам того же Коваленко, «это был титан: главным для него была работа. Он не пил, не курил, не ездил на охоту с начальством, не прогибался перед ним. Ответственность всегда брал на себя и принимал опасные для карьеры решения, если это было нужно для дела. Таких, как он, вожди не любили и не любят. Когда опасность проходит – их задвигают подальше, дабы не напоминали о трусости вождей. Так случилось и с Щербиной. В июне 1989-го его отправили на пенсию “по состоянию здоровья”».

Щербина озвучил ряд фактов, которые тут же были засекречены. Например, выяснилось, что «реакторы РБМК являются потенциально опасными», что «физика реактора определила масштаб аварии. Люди не знали, что реактор может разгоняться в такой ситуации». Признали потенциальную опасность РМБК и его создатели. Трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и четырех Сталинских премий академик Александров, которого после аварии на Чернобыльской АЭС сняли с должности Президента АН СССР и заменили академиком Марчуком, обещал «за год-два» устранить «это свойство» реактора – разгон вместо остановки после нажатия кнопки аварийной защиты… Согласно «Докладу комиссии государственного комитета СССР по надзору за безопасным ведением работ в промышленности и атомной энергетике», аварии на Ленинградской АЭС в 1975 году и Чернобыльской АЭС в 1986 году имели общие технические причины.

Поэтому в августе 1990 года, после XXVIII съезда КПСС, расследование обстоятельств Чернобыльской трагедии было возобновлено по личному распоряжению исполняющего обязанности Генерального прокурора СССР Алексея Дмитриевича Васильева. Была создана следственная бригада, в которую вошли представители Украинской ССР, Белорусской ССР и РСФСР. Российскими следователями руководил старший следователь по особо важным делам при Прокуратуре РСФСР Борис Иванович Уваров. По словам Бориса Ивановича, по основному делу были допрошены Генеральный конструктор РБМК, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и трех Сталинских премий академик Николай Антонович Доллежаль, а также известный советский физик, лауреат двух Сталинских премий, создатель службы дозиметрического контроля на атомных реакторах Борис Григорьевич Дубовский, который участвовал еще в запуске первого отечественного реактора Ф-1 в Москве 25 декабря 1946 года. Дубовский заявил, что настоящим виновником Чернобыльской аварии лично он считает академика Доллежаля, а аварии на Ленинградской АЭС в 1975 году и Чернобыльской АЭС в 1982 году – репетициями аварии 1986 года. По его мнению, несмотря на продолжавшиеся аварии, разработчик реакторов академик Доллежаль не внес изменений в конструкцию реактора РБМК. После ряда подобных заявлений Дубовский был вынужден уйти на пенсию.

Вскоре, однако, произошла трагедия, затмившая собой Чернобыль – в результате подписания Беловежских соглашений распался Советский Союз. Генпрокуратура СССР при этом бездействовала, и 29 января 1992 года была тоже распущена. В результате следственная группа распалась на три части, и в 1993 году Борис Иванович Уваров вынужден был закрыть дело, поскольку большая часть материалов ушла к украинским коллегам. Однако, как он недавно сказал мне, сдавая дело в архив, он присвоил ему гриф «Хранить вечно». Так что 41 том, возможно, ждет своих будущих исследователей.

В первые дни и месяцы после взрыва на Чернобыльской АЭС в опасной зоне побывали Председатель КГБ СССР Виктор Михайлович Чебриков, его первый заместитель Филипп Денисович Бобков, начальник 6-го Управления КГБ СССР Фёдор Алексеевич Щербак и его первый заместитель Виталий Михайлович Прилуков, а также около полутора тысяч сотрудников органов КГБ Украинской ССР, прикомандированные оперативные и технические специалисты КГБ СССР и ряда братских союзных республик.

Специальную работу проводили сотрудники сверхсекретного 15-го Главного управления (строительство и обслуживание резервных пунктов управления) КГБ СССР во главе с начальником генерал-лейтенантом Владимиром Николаевичем Горшковым – в частности, отряд генерал-майора Валентина Сергеевича Орлова, который одним из первых среди чекистов-чернобыльцев получил орден Мужества.

«Интересы государственной безопасности страны заносили меня в период тех трагических событий в опаленный радиацией “рыжий” лес Чернобыля, – пишет Голушко, – к самому эпицентру ядерного взрыва, когда мы с начальником Киевского УКГБ генералом Шрамко однажды вынуждены были войти в самую опасную зону разрушенного реактора, чтобы удостовериться в справедливости поступавших данных о выходе из строя большинства технических датчиков. Мы выполняли свою обязанность докладывать в Москву очередную проверенную и объективную информацию о положении дел на пораженном ядерном реакторе, тлеющем человеческой болью. После такого визита Шрамко пережил коматозное состояние. А я впервые тогда попал в госпиталь, чем заслужил приезд в Киев начальника и главного кардиолога Военно-медицинской службы КГБ СССР. Они с интересом знакомились с анализом моей крови и содержанием в ней радиоактивных соединений и тяжелых металлов».

Всего в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС принимало участие 526 250 человек. Из 30-километровой зоны отчуждения вокруг АЭС было эвакуировано всё население – более 115 тыс. человек. Авария считается крупнейшей за всю историю атомной энергетики как по предполагаемому количеству погибших и пострадавших от ее последствий людей, так и по экономическому ущербу. По данным Всемирной организации здравоохранения, в результате аварии на Чернобыльской АЭС в конечном счёте могло погибнуть в общей сложности до 4 тыс. человек.

Вслед за Чернобыльской катастрофой, всего лишь через четыре месяца, последовала крупнейшая авария на Чёрном море, которую по своим масштабам называют советским «Титаником». 31 августа в Цемесской бухте близ Новороссийска получил пробоину и затонул пассажирский пароход «Адмирал Нахимов». Из находившихся на его борту 1243 пассажиров и членов экипажа 423 человека погибли.

Следствие по этому делу возглавил старший следователь по особо важным делам при Прокуратуре РСФСР Борис Иванович Уваров – тот самый, который по заданию Юрия Владимировича Андропова крушил мафию «цеховиков» на просторах Советского Союза и закрывал Чернобыльское дело. Но даже столь искушенному следователю стоило немалых усилий преодолеть ужас от увиденного, быстро разобраться в ситуации и направить корабль следствия в правильное русло. По моей просьбе Борис Иванович согласился впервые подробно рассказать о всех обстоятельствах и ходе следствия.

– Борис Иванович, как Вы узнали о случившемся?

– В третьем часу ночи с 31 августа на 1 сентября 1986 года у меня раздался звонок. Звонил мой начальник Сироткин Николай Николаевич – начальник Следственной части Прокуратуры РСФСР. «Ты знаешь, – говорит он мне, – тут у нас на Черном море один маленький кораблик затонул. Есть необходимость тебе туда выехать. В три часа туда едет Сергей Андреевич Емельянов, он тебя подхватит». Уже в машине от Емельянова – прокурора РСФСР – я узнаю, что туда же вылетает и заместитель Генерального прокурора СССР Сорока Олег Васильевич – значит, происшествие не такое уж и маленькое. Как выяснилось, произошло страшное кораблекрушение: в результате столкновения с другим судном затонул наш крупнейший пароход «Адмирал Нахимов», погибло много людей.