Книга Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей - Кирилл Резников

Отмечает де Ланда и ревнивость женщин майя: «Они очень ревнивы, некоторые настолько, что налагали руки на тех, кто вызвал ревность, и столь гневны и раздражительны, хотя [вообще] достаточно кротки, что некоторые имели обыкновение драть за волосы мужей, делая это, впрочем, с ними изредка».[384] Впрочем, развод у майя встречался часто, и люди повторно вступали в брак. При разводе маленькие дети оставались с матерью, а подросших сыновей, но не дочерей, отец брал с собой.

Не следует думать, что поведение язычников майя совпадало с предписаниями христианского целомудрия. Мужчины и женщины не были обязаны хранить девственность до свадьбы. Неженатые мужчины собирались в специальном доме, где развлекались, играя в разные игры, и удовлетворяли плотскую страсть, пользуясь услугами гуатепол – женщин, оказывающих сексуальные услуги за плату. В пьяном виде мужчины майя вообще не знали преград; тогда, пишет де Ланда, случалось много дурного – индейцы убивали друг друга и насиловали в кроватях бедных женщин, ожидавших там своих мужей.

Майя допускали гомосексуальные отношения. В XV в. аристократы майя, жившие на полуострове Юкатан, считали, что их сыновьям-подросткам гомосексуализм полезнее, чем секс с женщинами. Родители обеспечивали подрастающего сына мальчиком-рабом, который должен был удовлетворять его сексуальные потребности. Допускался гомосексуализм и у взрослых майя. Мужчины устраивали оргии с сексом, в том числе, гомосексуальным. Признавался гомосексуализм и в древности. В пещере Нах-Тунич (Гватемала), где много захоронений майя позднего классического и посткласичного периодов (250–900 н. э.), найдены изображения, выполненные на стенах черным углем. Изображения включают гомосексуальные сцены.

Мужчины-любовники. Настенный рисунок майя в пещере Нах-Тунич. Гватемала. 1-е тыс. н. э. Дарован администрацией authenticmaya com. Wikimedia Commons.

Брак и секс у ацтеков

Ацтеки сочетали моногамию и полигамию: мужчины имели только одну жену, с ней играли свадьбу, но могли иметь сколько угодно наложниц, занимавших вполне достойное положение в семье. Содержать наложниц могли лишь аристократы и богатые купцы; уделом бедняков было единобрачие. Юноша мог жениться, достигнув двадцатилетия, и большинство ацтеков вступали в брак в двадцать-двадцать два года. Только высшие сановники подолгу жили с наложницами, прежде чем жениться. Брачный возраст невест был 16 лет. О браке договаривались родители, но молодые люди могли высказать свои пожелания. Сначала родители молодого человека, посоветовавшись с гадателями о знаках, под которыми родились юноша и девушка, выбирали суженую. Затем старухи посредницы приходили к родителям девушки и в цветистых выражениях излагали цель визита. Обычай требовал, чтобы им вежливо отказали. Но старухи являлись снова, и, в конце концов, родители девушки говорили: «Уж не знаем, как этот юноша может настолько заблуждаться, ведь наша дочь никуда не годна, да и дурочка. Но раз вы так настаиваете, нужно будет поговорить об этом со всеми родственниками, да и дитя поставить в известность. Так что приходите завтра».[385]

На другой день родственницам юноши сообщали о согласии семьи девушки. День свадьбы назначали, посоветовавшись с гадателями. Для свадебного пира несколько дней готовили еду, запасали какао, цветы и трубки. На свадьбу приглашали родственников, друзей, бывших учителей жениха и невесты и главу общины. В первый день веселились у невесты. В полдень устраивали большой обед, старики пили октли, замужние женщины приносили подарки. Днем невеста купалась и мыла голову. Ей украшали руки и ноги красными перьями и окрашивали лицо в светло-желтый цвет. К ночи составлялось шествие, чтобы отнести невесту в ее новый дом. Во главе выступали родители жениха, а за ними следовала невеста; одна из старух несла ее на спине, а если невеста была из знатной семьи, то ее несли в носилках. Родственники невесты и незамужние подружки шли с факелами в руках. Процессия вилась по улицам под песни и восклицания «Счастливая девушка!» до самого дома жениха. Тот выходил навстречу, держа кадило. Когда девушка подходила к порогу, ей тоже давали кадило: молодые люди одаривали друг друга ладаном, и все входили в дом.

Свадебный обряд справляли подле горящего очага. Сидя рядом на циновках, жених и невеста получали подарки. Мать девушки дарила будущему зятю мужскую одежду, мать юноши вручала невесте сорочку и юбку. Старухи посредницы связывали вместе плащ юноши и сорочку девушки: с этого момента они становились супругами, и первым делом должны были вместе отведать тамали – поднести друг другу кукурузные пирожки. Гости выражали радость песнями и пляской, потом набрасывались на еду, а те, кому позволял возраст, напивались. Молодожены, удалившись в спальню, четыре дня молились, не вступая в физическую близость. Они выходили из спальни лишь в полдень и в полночь, чтобы подложить ладан на семейный алтарь. На четвертую ночь им готовили ложе из циновок, с прокладкой из перьев и кусочков нефрита, символизирующих будущих детей. На пятый день они мылись в бане, и жрец их благословлял, окропив освященной водой.

Случалось, что юноша и девушка соединялась без разрешения родителей. Часто так поступали простолюдины, не желавшие ждать, пока все соберут для подарков и пира. Со временем, скопив достаточно, чтобы пригласить родственников с обеих сторон, молодой человек отправлялся к родителям жены и говорил: «Я признаю свою вину… мы были неправы, соединившись без вашего согласия… Но мы решили жить вместе, как супруги, по взаимному согласию и теперь хотим попытаться жить как подобает и работать ради нас и наших детей: простите нас и дайте свое благословение». Родители соглашались и «устраивали торжества и празднества по мере своих скудных средств».[386]

Положение наложниц напоминало положение младших жен в мусульманских гаремах. Жена отдавала им приказания и даже сама наряжала и прихорашивала ту, кого избирал ее муж, «дабы спать рядом с нею». Право наследования принадлежало детям от законной жены. Однако никакое пятно не лежало на статусе второстепенных жен и их детей. Хотя, только сыновья главной жены наследовали отцу, но известны противоположные примеры: так тлатоани Ицкоатль был сын наложницы очень скромного происхождения. Дети тлатоани от наложниц, если были того достойны, получали самые высокие должности.

Ацтекская общество была патриархально, и муж считался бесспорным главой семьи. Однако люди осуждали мужей, подвергавших своих жен несправедливым унижениям.

Старые женщины, зачастую вдовы, были окруженные уважением; они участвовали в бесчисленных церемониях, где им отводилась особая роль. Свахи ходили по домам, где отмечали семейные праздники, держали речи и занимали место за столом. Старость предоставляла определенные права, перед пожилыми женщинами заискивали, к их мнению прислушивались.