Книга Прорыв - Андрей Круз

— Старшой, что с бочками делать будем? — спросил Санёк.

— Пусть висят где висят, сектор не перекрывают — и ладно. Может, горючкой где разживёмся, тогда пригодятся.

— Как скажешь.

Сборы получились долгими. Надо было всё с вечера провести, да как-то не сообразил. Устали как черти вчера, так и повалились спать в машинах, хорошо, что не забыли фишку выставить. А сегодня время теряем. Хотя не страшно, тут уже недалеко.

— Серёг, смотри, а нас по этому маршруту всё равно на дорогу выносит, — сказал Зудин, разглядывавший карту. — Или просто по трассе через поля гоним, или по просёлкам, но лес скоро заканчивается.

— Ага, лафы больше не будет, — подтвердил я. — Думаю, надо будет давить на гашетку и ломиться на полном ходу. Вот сюда, в направлении на Городец. Люди Рубцова плотину контролируют, так?

Это я уже на всякий случай уточнил, мне об этом ещё в «Шешнашке» сказали. Первые, можно сказать, сведения после восстановления связи с внешним миром.

— Из ГУЦа так сказали, по крайней мере, — кивнул фээсбэшник. — Получается безопасная территория.

— Верно, — согласился я. — Мне и с самим Рубцовым поручкаться довелось.

— И как впечатление?

— Умный прагматик. В любом случае к нашему партизанскому отряду он своё благорасположение выказал.

— Ну и хорошо.

Циммерман 31 мая, вторник, утро

К плотине Нижегородской ГЭС прорвались без потерь и серьёзных проблем, такого наглого марша от них никто не ожидал. Два бандитских заслона, встретившихся по пути, сбили с ходу, кого-то положили, кто-то разбежался.

Циммерману, освободившемуся от постоянного и тоскливого давления эсбэшников, жизнь снова начала нравиться. Он снова был настоящим командиром своим людям, знал, что нужно делать, ставил задачи и ждал их выполнения. Он больше не был бессловесным придатком к другим, ещё и занимающимся непонятными делами. А уцелевшие ерёменковские в чёрной форме теперь держали себя тише воды ниже травы, понимая, что операцию они провалили, облажались со всех сторон и лучше будет лишний раз о себе не заявлять. Такое положение вещей Циммера тоже со всех сторон устраивало.

Требуемый майор Сидельников, с которым следовало общаться, вышел на связь сразу, похоже, что так и дежурил в «кашээмке» в ожидании. Он взялся обеспечить беспрепятственный проход колонны к контролируемой ими территории. А то сунься так, наобум, и есть риск нарваться на излишне горячий приём, теперь по земле кто только не шастает.

Колонна проскочила через окраины Городца, где явно заправляли мертвяки, и быстро втянулась через заслоны и баррикады на контролируемую людьми территорию, что вытянулась вдоль берега и дальше распространялась на саму плотину.

На плотине колонну встретили, предложили рассредоточиться в редкой рощице, взялись кормить из полевой кухни. Циммера и Шилова проводили в штаб — скопление кунгов и вагончиков, где их Сидельников и встретил.

Он оказался собровцем, среднего роста, загорелым и жилистым, одетым в «горку» и увешанным оружием так, что непонятно, как вообще у него получалось ходить. Но ходил и даже бегал. Рукопожатие тоже было крепким, ладонь мозолистая, костяшки кулаков набиты в настоящие кастеты. Крепкий мужик, в общем.

— Ну здорово, — поприветствовал его Циммер. — Что тут у вас по обстановке? А то мне командир так, задачу общую поставил, мол, помоги людям, а конкретики никакой.

— А конкретика простая: есть группировка сборная, из кого попало, которой плотина нравится, — взялся объяснять Сидельников, жестом предлагая рассаживаться за складным столиком в бытовке, на котором быстро накрывали завтрак. — У нас тут с техникой проблем нет, складов много досталось, а вот с личным составом напряг страшнейший. Задач нарезано выше башки на всех, людей не так чтобы много, ну и получается, что обороняться можем, а вести борьбу всерьёз с «печенегами» не получается.

— С кем? — удивился Шилов.

— С «печенегами», — повторил Сидельников. — Новый термин появился, именуют так кочующие банды, норовящие присесть на какой-то ресурс. Это не местные, их откуда-то, чертей, принесло.

— То есть хотите перейти к обороне активной? — уточнил Циммер, примерно сообразив, откуда эти самые «печенеги» могли взяться и как он сам этому посодействовал.

— Именно, — подтвердил майор. — А то инициативу отдали противнику начисто, в результате несём потери бестолковые. Немного, но и нас мало.

— Понятно, разумно. — Циммер подвинул к себе тарелку с яичницей, взялся за вилку. — А чего город замертвячен? Тоже сил зачистить не было?

— Времени, скорее, не было. Так там жителей немало уцелело, перешли в Заволжье… это с другой стороны, прямо напротив. Заволжье, кстати, в основном отбили и зачистили, безопасный город.

— А что с плотиной?

— Пока на плотине оборону наладили, пока там часть города отделили, опорные пункты организовали, пока то, пока сё — «печенегов» принесло. Сейчас мертвяки у нас за естественный рубеж обороны. Не дают тихо подкрадываться.

— Понятно, — кивнул Циммер. — Это в городах уже за новое слово в тактике.

— Как же ещё? Самое оно. Ты, значит, со своими здесь остаёшься?

— Остаюсь, до приказа. Да и людей мне надо в нормальном деле потренировать, а то занимались тут… вспомнить противно. Ни пользы, ни толку… а, ладно, чего теперь.

После завтрака Циммер пошёл в штабную машину к Сидельникову, а Шилова отправил к колонне, наказав:

— Ты этих, безопасников, отправляй отсюда на «Пасеку», ну их к чёрту. Тут уже не по их задачам проблемы, а любопытствующих и подглядывающих нам не надо.

— Ясно, — кивнул заместитель. — А если с поправкой на то, что они по своим задачам в пролёте, то наверняка начнут у нас недостатки выискивать, реабилитации искать. Пусть валят отсюда.

— Ну видишь, поняли друг друга, — обрадовался Циммер. — Сразу их гони, загорать не давай. Отряд займи, пусть ПВД оборудуют и связь разворачивают, мы здесь застреваем. И подходи к Сидельникову, займёмся делом.

— Понял.

Шилов заскочил в командирский «Тигр», дат по газам и умчался в клубах пыли, а Циммерман вскарабкался в высоко сидящий на КамАЗе кунг.

Ожидавшаяся работа была ясна и привычна. Есть противник, есть «зелёнка», есть понятные задачи, что у самих, что у противника — всё то, чему он обучался и к чему он привык. Если не принимать во внимание мертвяков в прилегающем городке, то вообще ничего нового.

К Сидельникову подошли ещё двое офицеров, молодой и рыжий Белов, который командовал ведомственной охраной плотины ещё до Беды, и омоновский лейтенант Васечкин, молодой и, несмотря на фамилию, не по-русски смуглый; его взвод сейчас выступал за местную разведку. С народом действительно было туговато. Сидельников по секрету сказал, что даже внушительная вроде бы артиллерия укомплектована расчётами хорошо если наполовину. И то частично за счёт нашедшихся среди беженцев резервистов, а то вообще бы беда была.