Книга Тайная война против СССР и России. Начальник 1 отдела по борьбе с терроризмом УБТ ФСБ РФ о лихих 90-х - Александр Платонов

Если и есть «Белая стрела», то это УРПО во главе с Хохольковым[559]

Где-то в августе 1997 года позвонил Гусак и попросил подъехать на Лубянку на «хурал» старейшин. К этому моменту генерал Волох начал зажимать моих сотрудников серией бестолковых и противоречащих распоряжений, создав атмосферу постоянного конфликта.[560] В присутствии Родина и пару других старожил отдела Гусак скажет: «Александр Михайлович. Директор ФСБ предложил мне должность начальника 7-го отдела в созданном Управлении разработки преступных организаций (УРПО), возглавляемом генералом Е. Г. Хохольковым. Как Вы считаете, стоит ли мне соглашаться?». Немного подумав, ответил ему: «Саша. Кто такой Хохольков, ты сам знаешь не хуже меня. Связь «Гафура», а затем Коржакова и Лебедя воплощает их давнюю мечту внесудебных расправ с конкурентами под видом борьбы с организованной преступностью. Можно было бы и поддержать их планы, если бы они уничтожали лидеров преступного мира в интересах государства. Но когда они по заданию главарей одних кланов «мочат» других уголовных авторитетов, чтобы прибрать к рукам их преступный бизнес для личного обогащения – это государственный бандитизм. Ну, а тебя недавно назначенный директором генерал Н. Д. Ковалёв специально направляет в это управление в качестве своих «глаз и ушей» для контроля за Хохольковым. Мой тебе совет. Откажись под благовидным предлогом, так как идёшь в сатанинское сборище». Гусак в ответ: «Вы думаете, я не справлюсь и не понимаю куда иду? Конечно, Хохольков и его заместитель Камышников мне будут ставить палки в колёса, но я справлюсь!». Жёстко сказал Александру Ивановичу: «Да нет. Будет по-другому. Вначале они создадут для тебя все условия по твоим разработкам, за реализации которых начнут укреплять значимость и авторитет УРПО в глазах руководства. За каждый арест крупного главаря они не станут скупиться на награды, но начнут подмечать малейшие нарушения или отклонения Гусака от правовых норм. А они будут, так как «лес рубят – щепки летят». Через полгода или год они приступят к воплощению главного принципа у бандитов. Начнут Гусака и его подчинённых, ослеплённых наградами, постепенно повязывать на выполнении поручений и приказов, грубо нарушающих закон. Ну, а затем, не исключаю, что дадут и задания по физическому устранению неугодных им лиц. Притом обязательно замаскируют это под благое дело борьбы с преступностью.[561] Не зная истинные замыслы и поддавшись искусу, Гусак попадётся на их крючок вместе с подчинёнными. Чуть что не так и Хохольков тебя сдаст с потрохами правосудию. Всё закончится в лучшем случае судом, но не для них, а для исполнителя их устных приказов Гусака, или его смертью, как ненужного свидетеля творящегося в УРПО беспредела». Грустно Александр Иванович ответил: «Так-то оно так, но я уже дал согласие Ковалёву. Теперь неудобно отказываться». С сочувствием, посоветовал Гусаку хотя бы добиться от Ковалёва разрешения взять в УРПО лучших своих сотрудников.

Пройдёт месяцев восемь и мои прогнозы, к сожалению, сбудутся с ещё более драматичным исходом. За это время Гусак и Литвиненко только изредка отзванивались, сообщая об успешных операциях и полученных орденах и медалях, не забывая пригласить на их «обмывание». Как вдруг, по телефону Гусак попросил срочно подъехать на Новокузнецкую улицу, где дислоцировался 7-й отдел УРПО. Место мне знакомо ещё по работе в ГУБОП КГБ. По странному совпадению Гусак сидел в том же кабинете, что и я (видно судьба у нас одна). Нервно покуривая сигарету, он скажет: «Вы были правы. Вчера по «ОС» позвонил неизвестный, представившийся генералом ФАПСИ, и предложил встретиться. Подъехав к отделу, он попросил спуститься к нему в машину, где заявил: «Наше ведомство с тревогой «наблюдает» за творящимися делами в УРПО, но лично Вы, мне симпатичны, поэтому хочу предупредить, что руководство управления обговаривали вопрос о Вашей ликвидации в связи с отказом выполнять их преступные приказы». Тут же я, как юрист задал ему вопрос: «Вы готовы это подтвердить в суде, если потребуется?». Тот с усмешкой ответил: «Я не сумасшедший и скажите спасибо, что предупреждаю». Далее Гусак продолжил: «Номер машины я записал, но фамилию свою он не назвал.[562] Можно было наплевать на это предупреждение, так как на то время ФСБ с ФАПСИ враждовали, но два дня до этого разговора ко мне обратился один из кадровиков УРПО. Он увольнялся и, вызвав на улицу, сообщил: «Саша. Как ты можешь работать с такими вурдалаками? Я лично слышал, как они по пьянке в сауне говорили, что тебя надо убрать. Мол, много знаешь. Мой тебе совет. Увольняйся скорей и пока не поздно». При этом сотрудник отдела кадров выразил готовность и на следствии, если потребуется подтвердить свои слова, заявляя о своей ненависти к негодяям-руководителям». Гусак, мрачно посмотрев мне в глаза, спросил: «Александр Михайлович. Впервые не знаю, что мне делать? Никогда не боялся бандитов, а тут вроде «свои» такое замышляют». В этот момент, узнав о моём приезде в кабинет Гусака, буквально ворвались теперь бывшие подчинённые. Дружеские объятия и слова радости о встрече тут же сменились воплем полковника Шубина: «У нас такие дела разворачиваются, что не знаем, останемся ли, живы?». Сбивчиво, они рассказали о том, как получали незаконные распоряжения «выстроиться» на кандидата в президенты чеченца Умара Джабраилова и на бывшего начальника отделения следственной службы московского УФСБ подполковника Михаила Трепашкина.[563] В первом случае задача стояла захватить Джабраилова заложником или убить, если не получится, а во втором – «проучить» зарвавшегося следователя, которого уволили за арест преступников, переправлявших партию оружия в Чечню. Как назло среди них оказались два офицера ФСБ. Видя очевидное беззаконие, юрист Трепашкин подаст в суд на руководство ФСБ. Когда, выполняя хоть и незаконный, но приказ, отдел подготовился к «захвату» Джабраилова, Гусак спросил заместителя начальника УРПО капитана I-го ранга А. П. Камышникова: «Что делать с его охраной из числа офицеров милиции, законно прикреплённых к нему в связи с поступающими угрозами расправы? Они же могут оказать вооружённое сопротивление». Ответ руководителя говорит сам за себя: «Вы же профессионалы. Не мне Вас учить. Будут сопротивляться, то применяйте оружие. Опыт у Вас есть. А если не получится, и Вас самих захватят, то ничего страшного. Через год или два мы Вас вытащим из колонии». Та же картина с Трепашкиным. Пояснения к приказу «проучить» Трепашкина в связи с тем, что он якобы с удостоверением ФСБ занимается рэкетом, обложив данью водочные киоски, никак не вязались с его мужеством в Чечне и полученной медалью «За отвагу». Да и сослуживцы отзывались о нём, как о бескорыстном и честном следователе. Дослушав сотрудников, не стал укорять Гусака своим предвидением этих событий, а дал ему совет действовать в двух направлениях. Во-первых, являясь военнослужащими, прежде всего, идти всей группой к Ковалёву, создавшему их отдел, рассказав о творящихся делах и потребовав от него принятия соответствующих мер. Во-вторых, со своей стороны пообещал организовать им встречу с главой Комитета безопасности Госдумы в силу необходимости наводить порядок не только в ФСБ, но и во всей правоохранительной системе страны. С тем и расстались. По моей рекомендации Гусак и его подчинённые почти всем отделом явились на приём к генералу Ковалёву. Затем они расскажут мне, как побледневший и растерявшийся от их информации о беспределе в УРПО Директор, только и вымолвит: «Я дам команду отделу кадров и инспекции провести служебную проверку». Гусак ему в ответ: «Мы Вам о признаках преступлений говорим и здесь вначале должны поработать УСБ, а уже затем, если потребуется, то можно и кадры подключать». После беседы, выходя из кабинета, по словам сотрудников, полковник Шубин жёстко скажет Ковалёву: «Если меры не примите, то обратимся в Генпрокуратуру». Поздно вечером Гусаку позвонит Директор ФСБ: «Ты ещё на службе? Давай подъезжай ко мне на Лубянку». Войдя в его кабинет, подполковник Гусак обомлеет. Рядом с Ковалёвым сидел генерал Хохольков, злобно сверкая глазами. Пару часов оба генерала прессовали мужественного опера, чередуя угрозы с лестными предложениями. Лишь далеко за полночь Гусак добрался на службу и, переспав в кабинете, утром соберёт на совещание сотрудников отдела. С измученным видом и пытаясь изобразить улыбку, он им скажет: «Директор и генерал Хохольков обещали, что я буду жить. Главное их требование не обращаться в прокуратуру. Поэтому давайте продолжать спокойно работать. Обойдёмся без вмешательства прокуратуры». Вот тут-то сотрудники взорвались гневными тирадами типа: «А ты о нас подумал? Мы поддержали тебя своим коллективным обращением к Директору, понимая угрожающие твоей, да и нашей жизни опасности. Но с нами теперь по одиночке расправятся, уволив без выходного пособия. Надо идти до конца всем вместе, доказывая свою правоту вплоть до Генпрокуратуры. Ведь Директор тебя и нас предал, и вместо того, чтобы подключить УСБ, заложил нас с потрохами Хохолькову!».[564] Внезапно в майоре Гусаке очнулся тот Александр Иванович, который бесстрашно бросался даже на превосходящие силы врага. С яростью он заявит: «Всё! Наше дело правое и будем бороться до победного конца!». Как и предупреждали Ковалёва, подполковник Гусак и сотрудники 7-го отдела обратились в Генпрокуратуру с заявлением о противоправных действиях руководства УРПО. После этого ГВП России возбудит на Хохолькова, Макарычева и Камышникова уголовное дело 29/00/0004-98 по факту злоупотребления служебным положением и превышением власти. Глава этого ведомства, будучи докой в своём деле, изначально нашёл статью УК, решавшую задачу «волки сыты и овцы целы». Дело в том, что по ней к уголовной ответственности можно привлечь только в случае наступления вредных последствий. Вот если бы сотрудники 7-го отдела исполнили преступные приказы и объекты их нападения пострадали, то лишь тогда вышеназванных руководителей привлекли к уголовной ответственности. В их ситуации имела перспективу другая статья УК – «Подстрекательство», не требующая наступления вредных последствий. Пока шло следствие, в отношение слишком принципиальных сотрудников 7-го отдела пошла волна травли в СМИ и угроз расправы со стороны руководства УРПО.[565] С учётом этого, по-видимому, с подачи Литвиненко через Березовского, Гусак под видеосъёмку расскажет Сергею Доренко обо всех известных ему противозаконных акциях в УРПО. К этому моменту В. И. Илюхин выкроил время и в помещении офиса одного из охранных предприятий рядом с Госдумой при мне состоялся разговор с ним сотрудников отдела, поднявших «бунт на корабле» УРПО. Перебивавшие друг друга опера приводили примеры один круче другого о фактах коррупции и беззакония, творящихся в этом управлении. До этого, потеряв своего друга и коллегу генерала Л. Я. Рохлина, убитого 3 июля неизвестными киллерами, имевшими все признаки причастности к спецслужбам, Илюхин со всей серьёзностью отнёсся к их заявлению. На его вопросы, задаваемые со знанием дела, офицеры отвечали чётко и доказательно. В заключение беседы сотрудники передали, поверившему им Виктору Ивановичу своё обращение-заявление Председателю правительства Е. М. Примакову и две копии в адрес Госдумы, а также Первому заместителю Администрации Президента Е. В. Савостьянову. Илюхин в свою очередь пообещал, что обобщит полученную информацию с данными о произволе и нарушениях законности в МВД и других правоохранительных органах. После чего подготовит справку и, утвердив её на Комитете безопасности, вынесут на заседание Госдумы вопрос о создании парламентской комиссии по расследованию полученных и вновь выявленных фактов противоправной деятельности в спецслужбах и МВД.