Книга Хроники невозможного. Фактор "Х" для русского прорыва в будущее - Максим Калашников

Уж сколько десятилетий пронеслось с тех пор над миром, но актуальность темы совсем не угасла…

Нам не известна ни одна основательная работа, посвященная торможению процессов развития энергетики. Нет такого исследования, которое бы на документальных материалах позволило бы сделать вывод о механизмах, причинах и конкретных виновниках этого застоя, равно как и о его заказчиках. А то, что такое торможение имелось и на Западе, и на Востоке – факт совершенно достоверный.

Что происходило в Америке и Западной Европе во второй половине ХХ столетия? Сначала на высшем государственном уровне ограничивается развитие ядерной энергетики. И если в США, несмотря на принятые решения, она все же медленно развивается, то в Европе при помощи «пятой колонны» «зеленых» – оказалась в настоящей осаде. Более того, в нескольких странах ее поставили вне закона, АЭС приговорили к демонтажу. Только в самые последние годы в США, когда к власти пришла администрация Буша-младшего, стали менять отношение к атомной энергетике и задумались о строительстве новых станций. Теперь АЭС хотят отдать главное место в энергетическом балансе страны. Но от слов до дел – огромная дистанция.

– Видишь ли, Юра, мы давно заметили, что ядерная энергетика остановилась в развитии, – говорил Стрелец. – В основном-то строились реакторы первого поколения, на обогащенном уране. А, между тем, развиваться-то атомникам было куда. Ты слышал о бридерах?

– Немного…, – замялся собеседник Верховного.

– Это – реакторы на быстрых нейтронах, которые можно «кормить» необогащенным ураном, а запасы последнего – огромны.

Но не только быстронейтронные реакторы можно было бы развивать, Были и «атомные котлы» типа КАНДУ, тяжеловодные реакторы, в которых можно использовать все тот же природный уран. Для этого в решении нуждались три главные проблемы: надо было найти технологии очистки «реакторной воды» от опасного изотопа водорода – трития, разработать дешевый метод производства больших объемов тяжелой воды и создать технологию переработки жидких радиоактивных отходов, уменьшая их объемы в тысячи раз.

Немного опережая ход повествования, скажу тебе: такие технологии были созданы и успешно опробованы на опытных установках. Кем? Да все тем же Мастером, которого потом пытались заклеймить как шарлатана и лжеученого.

Но это, мой юный друг, особая история. А пока скажу тебе, что никто толком не пытался решить проблему до Мастера, и тем самым выгодное направление развития мирного атома оказалось заглушено, остановлено.

Нам ведомо и об иных заманчивых перспективах атомной отрасли. Например, энергоблоки Игоря Острецова, где реактор с природным ураном или торием совмещен с мощным и компактным ускорителем на обратной волне. В этих машинах, Юра, нет классической цепной реакции, потому что «ядерное горючее» здесь не имеет критической массы. Реакция идет благодаря работе ускорителя размером с железнодорожный вагон. Это как в фантастике тридцатых, когда о цепной реакции еще не знали и считали, что расщепление атомов будет делаться с помощью «электронной пушки». Выключил ускоритель – реакция остановилась. И реактор такой не взрывается, и можно в нем использовать необогащенный уран, коего хватит на тысячи лет.

А ториевая атомная энергетика? Ведь это же – фантастический прорыв. АЭС с ториевыми реакторами не только безопаснее привычных уран-плутониевых. Они еще и вдвое-втрое мощнее, да и одной зарядки их хватает на тридцать-пятьдесят лет. По сути, станцию можно заряжать один раз – до конца ее службы. Обычная же АЭС перезаряжается раз в полтора-два года. Можно превратить в ториевые старые АЭС, как бы удвоив их число – за счет роста мощности. Подсчитано, что один грамм тория выделяет такое количество тепла, как 28 тысяч литров бензина. А ведь тория очень много. Особенно в районе Томска. Есть даже американский проект автомобиля с ториевым мини-реактором. На десятиграммовой зарядке такой самобеглый экипаж мог бы служить без дозаправки целый век. Причем на стоянке он превращается в небольшую электростанцию.

В СССР разработку ториевых реакторов и аморфизированного ядерного топлива для них вел Лев Максимов. Сначала, в 1980-м, постановлением Совета министров РСФСР «под Максимова» учредили Отдел физико-технических проблем металлургии при президиуме Сибирского отделения Академии наук СССР. Кстати, на правах научно-исследовательского института. В тот же год уже секретное постановление правительства Советского Союза одобрило новое направление в ядерной энергетике и велело создавать обширную испытательную базу.

В 1988-м еще одно тайное постановление Совета министров СССР распорядилось ускорить восемь направлений разработок Максимова и его группы, поскольку они не имели мировых аналогов. В 1989-м Лев Максимов возглавлял уже новый Институт физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения.

– Но СССР погиб – и институт Максимова уничтожили в 1994-м. Ты представляешь себе, Юра, насколько мы могли бы продвинуться в этой новой атомной энергетике? – горько усмехнулся Стрелец. – Да, с 1980 года началось очень плохое время.

Ибо что мы видим? Параллельно со сдерживанием ядерной энергетики в эти годы значительно сократились ассигнования на разработки в области термоядерной энергетики. А ведь еще в семидесятые назад на термояд рассчитывали как на главное спасительное средство от энергетического голода. Полностью свертываются официальные работы по холодному термоядерному синтезу. Остаются невостребованными сотни патентов на так называемую свободную или альтернативную энергетику, сулящую резкое повышение КПД тепловых машин. Все эти разработки тормозятся на стадии промышленного применения, их списывают в архив, их авторам не дают ассигнований. Им перекрывают выход на рынок, а в иных случаях их просто доводят до самоубийства.

Зеркальное отражение того же самого процесса наблюдалось в Советском Союзе, а теперь характерно и для РФ. Правда, у нас те же тенденции доведены до гротеска, до карикатуры. После Чернобыльской катастрофы 1986 года в российской энергетике стали твориться чудеса. Наиболее перспективную и экономичную атомную отрасль насильно перевели из режима развития в режим функционирования. Практически свернули программу создания новых станций. Главные усилия направили на обеспечение безопасности действующих АЭС и на совершенствование частных технологических процессов. Оказались замороженными разработки новых, перспективных ядерных реакторов, обещавших переворот в атомной энергетике. Полным провалом кончилась и попытка нашего Минатома 2000 года – убедить правительство в том, что надо создать специальный фонд развития ядерной энергетики за счет сверхплановых доходов от экспорта нефти и газа….

Таким образом, и в энергетике мы видим всю ту же безобразную картину. Субъективный фактор (сами власть предержащие), механизм управления, система финансирования науки и опытно-конструкторских разработок отторгают ключевые, прорывные разработки на главных направлениях научно-технического прогресса, жизненно важных для человечества.

– Зато нас, – невесело резюмировал Юрий, – все время сталкивали в архаику. Нас все время убеждали в том, что будущее энергетики – это исключительно ветряки, солнечные батареи, навоз и солома…