Книга Тайные убийцы - Роберт Уилсон

Через полчаса Фелипе смог сообщить им, что «пежо-партнер» приехал со стороны Кампильоса, то есть с востока, въехал во двор и затем выехал, проколов шину: через двадцать пять метров ее сменили.

Во дворе взрывотехник спустил собаку с поводка; несколько минут побегав по двору, она уселась под навесом около основного строения. Взрывотехник провел экспресс-анализ образцов сухой утоптанной земли из-под навеса и подтвердил, что в них есть следы гексогена.

Хозяин дома заявил, что здесь не жили уже больше тридцати лет, потому что большинству сюда слишком далеко добираться и потому что здесь сложности с водой. Он сдал этот дом на шесть месяцев испанцу, говорившему с мадридским акцентом. Никакого контракта они не заключали; этот человек заплатил ему шестьсот евро, сказав, что будет использовать дом от случая к случаю в качестве склада. Человек, видевший, как Хаммад и Сауди меняют покрышку, сказал, что проезжает мимо этого дома каждый день и ни разу не видел, чтобы им кто-нибудь пользовался. Он даже не видел, как «пежо-партнер» выезжает со двора: машина уже стояла на обочине, и один из парней менял шину.

— Важно вот что, — сказал Фалькон. — Видел ли кто-то из вас, чтобы какая-нибудь машина въезжала в этот двор или выезжала с него в любое время после утра вторника?

Те покачали головами. Фалькон поехал обратно в Саусехо. Там они опросили всех, кого смогли найти в деревне, но никто не видел, чтобы кто-нибудь на машине пользовался этим ветхим домом. Фалькон и его спутники оставили Гражданскую гвардию решать эту задачу.

По пути обратно в Севилью Грегорио позвонили из коммуникационного управления СНИ: была поставлена прежняя программа шифрования, и теперь система работает отлично. Якобу переслали файл с данными по Хаммаду и Сауди, но он пока его не забрал.

В половине третьего дня они уже сидели в управлении полиции перед компьютером. Они сразу увидели, что Якоб уже скачал файл. Ему отправили условный сигнал по электронной почте, и он вышел на связь.

— Люди, которых вы знаете как Хаммада и Сауди, уже вернулись в Северную Африку, — написал Якоб. — Они были здесь с утра вторника. Я узнал это лишь потому, что здесь было много восторженных возгласов и аплодисментов, когда по спутниковым новостям сообщили, что теперь стало известно: этих двоих не было в мечети, когда она взорвалась.

— Мы нашли место, где они хранили остальную часть гексогена, но не представляем себе, когда и куда его оттуда вывезли.

— Об этом здесь не говорили.

— Убийство сегодня утром двух человек, Лукрецио Аренаса и Сезара Бенито, стало ответом на испытание, которое ты проходил во время обряда посвящения. Все было обставлено так, словно эти преступления — дело рук исламских террористов.

— В «Аль-Джазиру» уже направлено заявление о непричастности.

— Ты слышал что-нибудь еще о «таре», которую должны были приготовить для всего объема привезенного гексогена?

— Это не обсуждали.

— Со вчерашнего дня возросла интенсивность интернет-переговоров террористов, некоторые испанские ячейки зашевелились. Что скажешь?

— В этом нет ничего особенного. Здесь царит возбуждение, поговаривают о том, что активизируется одна или больше ячеек, но ничего определенного не слышно. Из того, что мне говорили члены группы, которые собираются здесь, в доме в медине, ничему нельзя полностью доверять.

— Ты успел обдумать то, что видел, когда тебя вывозили из Рабата на испытание? Ты упомянул о книгах по архитектуре и инженерному делу и автомобильных инструкциях.

— Я подумаю над этим. Сейчас мне пора.

После обеда Фалькон организовал встречу с Зарриасом в комнате для допросов.

— Я не собираюсь записывать, — предупредил Фалькон. — Из того, что мы сейчас скажем друг другу, ничто не будет использоваться в суде.

Зарриас ничего не сказал, он просто смотрел на человека, который мог бы стать его шурином.

— Мой инспектор уже рассказал тебе, что Лукрецио Аренаса убили тремя выстрелами в спину, — проговорил Фалькон. — Горничная нашла его в бассейне, лицом вниз. Ты хочешь, чтобы людям, которые поступили так с Лукрецио, сошло это с рук?

— Нет, — ответил Зарриас, — но я не могу тебе помочь, Хавьер, потому что я не знаю, с кем он взаимодействовал.

— Почему им был так важен Сезар Бенито? — спросил Фалькон. — Как ты думаешь, это имело отношение к его строительной компании?

Зарриас выглядел озадаченным, словно этот вопрос заставил его задуматься о чем-то, что раньше не приходило ему в голову.

— Я не думаю, что речь шла о деньгах, Хавьер, — проговорил Зарриас.

— С твоей стороны, — уточнил Фалькон. — Во вчерашней беседе между Лукрецио и Хесусом твой старый друг сказал ему, что при демократии можно достичь власти, лишь обладая четким ощущением, что ты никому ничего не должен.

Голова Зарриаса откинулась назад, словно его ударили ногой в лицо.

— Возможно, ваши цели взаимно дополняли друг друга, Анхел, — произнес Фалькон. — Вы с Хесусом участвовали в этом деле, чтобы сделать мир лучше в соответствии с вашими представлениями, а Лукрецио и Сезар просто хотели получить власть и деньги, которые это дает.

Молчание.

— Такое уже случалось во время Крестовых походов, почему же это не может повториться сейчас? — сказал Фалькон. — Одни сражались за христианство, а другим просто хотелось убивать, грабить и захватывать новые земли.

— Я не могу поверить, что Лукрецио — такой.

— Может быть, мне надо привести сюда Хесуса, чтобы он поведал тебе о своем разочаровании, — проговорил Фалькон. — Сам я этого заявления не смотрел, но он сказал мне, что в одиннадцать утра собирается оставить свой пост и вернуться в бизнес. Я никогда не видел, чтобы из человека так явно улетучивался идеализм.

Анхел Зарриас покачал головой, словно хотел возразить.

— Ты перестал думать о природе тех сил, которые ты объединяешь, верно? — спросил Фалькон. — И после того, как ты отравил Татеба Хассани, когда ты знал, что Агустин Карденас ампутирует ему руки, сжигает ему лицо и снимает с него скальп, ты ни разу не подумал: «Неужели надо дойти до таких крайностей, чтобы принести в этот мир добро?» А если не тогда, то, может быть, когда ты увидел разрушенное здание и четырех мертвых детей под фартучками? Уж тогда-то ты наверняка подумал, что непреднамеренно соединился с чем-то очень темным?

— Если бы я и подумал, — тихо ответил Анхел, — тогда было бы уже поздно.

Пресс-конференция в здании андалузского парламента началась в 18.00. Фалькон подготовил отчет о своем расследовании, который был включен в официальный пресс-релиз комиссара Эльвиры. Фалькон и дель Рей присутствовали на пресс-конференции, но лишь для ответов на те вопросы, по которым у Эльвиры может не оказаться конкретной информации. Их попросили отвечать как можно более кратко.