Книга История похитителя тел - Энн Райс

– Я хочу, чтобы ты простил меня, – сказал он. –Хочу, чтобы ты понял – дело не в трусости, не в слабости. В тот раз я говорилтебе правду. Я не мог. Я не могу сделать человека таким! Пусть даже внутриэтого смертного человека будешь ты. Я просто не мог.

– Я все это знаю.

Я попытался на этом остановиться. Но не мог. Моявспыльчивость не унималась, моя чудесная вспыльчивость, заставившая меняшвырнуть Дэвида Тальбота головой о стену.

Он заговорил снова:

– Я заслуживаю всего, что ты скажешь.

– А куда больше! – воскликнул я. – Но вот что мненужно знать. – Я повернулся к нему лицом и произнес, стиснув зубы: – Тывсегда отказывал бы мне? Если бы остальные уничтожили мое тело – Мариус, кто-тоеще, кто знал об этом, – а я остался бы в этом теле, как в ловушке, еслибы я стал без конца приходить к тебе, умолять тебя и взывать, то ты, ты выгналбы меня навсегда? Ты нарушил бы принципы?

– Не знаю.

– Не спеши с ответом. Поищи правду в своей душе. Ты знаешь.Пошевели своим гнусным воображением. Ты знаешь. Ты отверг бы меня?

– У меня нет ответа!

– Я тебя презираю! – произнес я горьким, резкимшепотом. – Я должен бы уничтожить тебя – завершить то, что начал, создаваятебя. Превратить тебя в пепел и растереть его руками. Ты знаешь, это в моихсилах. Вот так! Мне это все равно что смертному пальцем щелкнуть. Сжечь тебя,как я сжег твой домишко. И ничто не спасло бы тебя, ничто на свете.

Я свирепо глянул на него, на резкие изящные углы егоневозмутимого лица, слабо фосфорецировавшего на фоне церковных теней. Какойкрасивой формы глубоко посаженные глаза с тонкими густыми черными ресницами.Какая идеальная нежная впадинка на верхней губе.

Ярость внутри меня кислотой разъедала вены и сжигаласверхъестественную кровь.

Но я не мог причинить ему вред. Мне и в голову бы не пришлоисполнить эти жуткие трусливые угрозы. Я никогда не смог бы причинить вредКлодии. Создавать из ничего нечто – да. Подбрасывать в воздух обломки исмотреть, как они падают, – да. Но месть? Сухая, ужасная, противная месть.Что мне до нее?

– Подумай об этом, – прошептал он. – Ты мог бысоздать еще кого-то после всего, что произошло? – Он пошел ещедальше. – Ты мог бы еще раз совершить Обряд Тьмы? И ты тоже не торопись сответом. В поисках ответа загляни поглубже к себе в душу, как советовал мне. Акогда найдешь его, можешь мне не рассказывать.

Потом он наклонился вперед, сокращая разделявшее насрасстояние, и прижал к моей щеке свои гладкие шелковые губы. Я намеревалсяотодвинуться, но он изо всех сил удерживал меня на месте, и я разрешил емупоцеловать себя холодным бесстрастным поцелуем; и теперь уже онотстранился, как скопище перерастающих одна в другую теней, не убирая руку смоего плеча, в то время как я не сводил глаз с алтаря.

Наконец я медленно поднялся, прошел мимо него и сделал Моджожест просыпаться и идти.

Я прошел сквозь весь неф к выходу из церкви. Я нашелзатененный уголок, где у статуи Святой Девы горят свечи, – альков,наполненный дрожащим приятным светом.

Мне вспомнились ароматы и звуки тропического леса. И зрелищемаленькой выбеленной церкви на поляне, ее распахнутые двери и неестественныйприглушенный звук колокола на странствующем ветру. И запах крови, хлещущей изран на руках Гретхен.

Я поднял длинный фитиль, лежавший рядом, чтобы от негозажигать свечи, окунул его в старый огонек и зажег новый, горячий и желтый; онвыровнялся, испуская резкое благоухание тающего воска.

Я уже было произнес: «За Гретхен», когда осознал, что зажегсвечу совсем не ради нее. Я поднял глаза к лику Святой Девы. Я увидел распятиенад алтарем Гретхен. Меня снова окружил мирный тропический лес, и я увиделпалату с маленькими кроватками. За Клодию, мою бесценную прекрасную Клодию?Нет, и не за нее, как бы я ее ни любил…

Я знал, что эта свеча – за меня.

За того темноволосого человека, который любил Гретхен вДжорджтауне. За грустного заблудившегося голубоглазого демона, каким я былпрежде, чем стать тем человеком. За смертного мальчика двухвековой давности,который уехал в Париж с драгоценностями матери в кармане и со свертком одеждыза спиной. За испорченное импульсивное создание, которое держало на рукахумирающую Клодию.

За всех них и за дьявола, который стоит здесь, потому чтолюбит свечи и любит зажигать огонек от огонька. Потому что не осталось ни Бога,в которого бы он верил, ни святых, ни Царицы Небесной.

Потому что он сдержал свою озлобившуюся вспыльчивость и неуничтожил своего друга.

Потому что он был одинок, как близко ни оказывался подленего тот друг. И потому что к нему вернулось счастье, как недуг, который онникогда не мог побороть, потому что его губы расползались в дьявольской улыбке,внутри билась жажда и усиливалось желание просто выйти на воздух и бродить погладким и блестящим городским улицам.

Да. Эта свечка, эта чудесная крошечная свечка, благодарякоторой свет на земле стал еще ярче, – за Вампира Лестата! И она будетгореть в пустой церкви всю ночь среди остальных огоньков. Будет гореть завтра,когда придут верующие; когда в эти двери войдет солнце.

Не угасай, свечка, ни во тьме, ни на солнце.

Да, за меня.

Глава 32

Вы думали, на этом история и закончилась? И четвертый том«Вампирских хроник» подошел к концу?

Да, пора завершать мою повесть. И на самом деле ей лучшебыло бы закончиться, когда я зажег ту свечку, но это не так. Что я и понял наследующую ночь, едва открыв глаза.

Прошу вас перейти к тридцать третьей главе, чтобы выяснить,что же произошло. Или можете закрыть книгу сейчас, если хотите. Возможно, врезультате вы пожалеете, что этого не сделали.

Глава 33

Барбадос.

Он все еще был там, когда я нагнал его. В отеле у моря.

Прошли недели, хотя почему я упустил столько времени, незнаю. Доброта здесь ни при чем, трусость тоже. Тем не менее я ждал. Я наблюдалза реставрацией великолепной квартирки на Рю-Рояль, шаг за шагом, пока в ней непоявилось хотя бы несколько изысканно обставленных комнат, в которых можно былопроводить время, обдумывать все, что случилось и что еще могло произойти. Луивернулся, чтобы поселиться вместе со мной, и занимался поисками письменногостола, максимально похожего на тот, что стоял в гостиной более сотни лет томуназад.

Дэвид оставил у моего человека в Париже массу посланий. Онскоро уезжает на карнавал в Рио. Ему меня не хватает. Он хотел бы, чтобы яприсоединился к нему.