Книга История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Те из русских евреев, которые могли смотреть дальше вперед, не замедлили осознать последствия, к которым должно было привести такое враждебное отношение господствующих классов. Люди с менее чувствительным складом ума сочли необходимым узнать у самого правительства о будущем евреев и получили недвусмысленные ответы. Так, в январе 1882 г. доктор Оршанский, брат известного публициста, обратился по этому поводу к графу Игнатьеву и был уполномочен опубликовать следующее заявление:
Западная граница открыта для евреев. Евреи уже в полной мере воспользовались этим правом, и их эмиграция ничем не затруднена. Что касается вашего вопроса о переселении евреев в глубь России, то Правительство будет, конечно, избегать всего, что может еще больше осложнить отношения между евреями и коренным населением. По этой причине, сохраняя черту еврейской оседлости нетронутой, я уже предложил Еврейскому комитету
, чтобы указать те местности, которые, будучи малонаселенными и нуждающимися в колонизации, могли допустить поселение еврейского элемента... без ущерба для первоначального населения.
Этот ответ всемогущего министра, опубликованный в виде специального приложения к еврейскому еженедельнику «Рассвет», усилил панику среди евреев России. Евреям публично было заявлено, что правительство желает от них избавиться и что единственное «право», которое им должно быть предоставлено, — это право покинуть страну; что нельзя надеяться на расширение черты оседлости и что только в случае крайней необходимости правительство позволит группам евреев колонизировать непригодные для жизни степи Средней Азии или болота Сибири.
Сведущие люди располагали гораздо более серьезной информацией: они знали, что Еврейский комитет при Министерстве внутренних дел готовил чудовищный план сокращения самой территории черты оседлости путем изгнания евреев из деревень и изгнания их в перенаселенные города.
Душа еврейского народа была полна печали, и все же не было возможности публично протестовать в стране политического рабства. Евреи были вынуждены прибегнуть к старой средневековой форме национального протеста, изливая свои чувства в синагоге. Многие еврейские общины, похоже, пришли к соглашению о том, чтобы объявить 18 января днем траура, который будет отмечаться постом и проведением религиозных служб в синагогах. Эта публичная траурная церемония произвела особенно сильное впечатление в Санкт-Петербурге. В назначенный день все еврейское население российской столицы с его многочисленными евреями-профессионалами собралось в главной синагоге и в других молитвенных домах, читая гимны вечного еврейского мученичества Селихот. В главной синагоге раввин произнес речь о преследованиях евреев.
Когда проповедник, — рассказывает очевидец, — начал прерывистым голосом представлять нынешнее положение еврейства, один протяжный стон, исходивший как бы из одной груди, вдруг вырвался и наполнил синагогу. Плакали все — старики, молодые, бедняки в длинных одеждах, элегантные денди, одетые по последней моде, государственные служащие, врачи, студенты, не говоря уже о женщинах. Минуты две-три раздавались эти истошные стоны, этот крик общей печали, исходивший из еврейского сердца. Раввин не смог продолжить. Он встал на кафедру, закрыл лицо руками и заплакал, как ребенок.
Подобные политические демонстрации в присутствии Всевышнего прошли в те же дни во многих других городах. В некоторых местах евреи соблюдали трехдневный пост. Повсеместно отчужденная от иудаизма студенческая молодежь принимала участие в народном трауре, полная предчувствия, что и ему суждено пережить десятилетия печалей и слез.
2. ГОЛОС АНГЛИИ И АМЕРИКИ
Политический протест, который не мог быть произнесен в России, вскоре должен был быть услышан в Англии. В те самые дни, когда русские евреи плакали в своих синагогах, их английские единоверцы совместно с видными английскими политическими деятелями устраивали митинги возмущения против ужасов русской юдофобии. Уже раньше, вскоре после варшавского погрома, лондонская «Таймс» опубликовала серию статей под заголовком «Гонения евреев в России», содержащих душераздирающее описание погромов 1881 г. — семитская политика русских правителей. Статьи произвели фурор. Перепечатанные в виде специального издания, выдержавшего в короткий срок три издания, они распространились далеко за пределы Англии. Вскоре раздались многочисленные голоса, требующие дипломатического заступничества в пользу угнетенных евреев и призывающие к организации материальной помощи жертвам погромов.
Русская дипломатия была сильно смущена ростом этой антироссийской агитации в стране, правительство которой, возглавляемое в то время Гладстоном, стремилось поддерживать дружеские отношения с Россией. Орган российского министерства иностранных дел «Журнал де Санкт-Петербург «опубликовал две статьи, пытаясь опровергнуть самые отвратительные факты, содержащиеся в статьях «Таймс»; он отрицал, что были случаи изнасилования, и утверждал, что «убийства были чрезвычайно редки». Официальный орган далее заявил, что «правительство уже приступило к рассмотрению новых законодательных мер в отношении евреев», не упомянув, однако, что эти «меры» носили репрессивный характер. Рупор русской дипломатии раздраженно спрашивал, не хотят ли проеврейские агитаторы «посеять раздор между русским и английским народом» и испортить дружеские отношения между этими двумя державами, которые установило правительство Гладстона, обратив вспять противоположную политику Биконсфилда?.
Однако эта дипломатическая полемика не смогла помешать английским политическим лидерам приступить к подготовке запланированных демонстраций. После целой серии митингов протеста в различных городах Англии был созван большой массовый митинг в особняке в Лондоне под председательством лорд-мэра.
На встрече была представлена элита Англии, в том числе члены парламента, сановники церкви, титулованная аристократия и ученые люди. сбор; среди них были Теннисон, сэр Джон Лаббок и другие.
Первый оратор, граф Шефтсбери, указывал, что английский народ не желает вмешиваться во внутренние дела России, а желает воздействовать на нее «моральным оружием», во имя принципа «солидарности наций».» Официальные опровержения зверств он отмел замечанием, что, если бы хотя бы десятая часть сообщений была правдой, «этого достаточно, чтобы подавить возмущение мира». Нужно было, по мнению Шефтсбери, обратиться прямо к царю и просить его «быть Киром для иудеев, а не Антиохом Епифаном».
Епископ Лондонский, выступая в отсутствие архиепископа Кентерберийского, примаса англиканской церкви, напомнил своей аудитории, что всего несколько лет назад Англия была в ужасе от бесчинств, совершенных турецкими башибузуками над булгарами, которых тогда защищала Россия, и она имела теперь право протестовать против христианской России, как раньше она протестовала против магометанской Турции.
Самую сильную речь произнес кардинал Мэннинг, великий католический богослов. Он указывал на то, что русские евреи были не только объектом временных погромов, но и постоянно стонали под гнетом унизительного законодательства, которое
