Книга Постмодернизм в России - Михаил Наумович Эпштейн

плоть – и тем самым превращается в «ангелоида», ангелоподобное существо.

Норберт Винер предсказывал, что со временем человек может стать лучом света или электронной матрицей, передающейся в виде любых материальных образований. Это внематериальное, информационно-световое, идеально-энергийное существо человека, которому суждено было развиться в биоформе примата, а затем выйти за ее предел, можно назвать «человестью». Это не просто информация, но единственная в своем роде весть, «энтелехия», которая когда-то целиком совпадала с обликом человека, его органической и интеллектуальной формой.

Таким образом, в отношении облика и свойств человека наша цивилизация протоангелична, поскольку человек постепенно выходит за предел своей «естественной», предзаданной формы и становится сверхъестественным существом, человестником, в самом имени которого «чело» соединяется с «вестью», человек – с ангелом. Некоторые мыслители нашего времени используют понятия ангелологии для характеристики виртуальных миров, созданных компьютерной техникой. По словам Пьера Леви, «ангелический или небесный мир становится областью виртуальных миров, через которые человеческие существа образуют формы коллективного разума»[401]. Следует заметить, однако, что виртуальность – это первая, начальная стадия техноангеличности. Мы входим в виртуальные миры сначала своим зрением, слухом, затем нюхом, вкусом, осязанием, а выйдем оттуда уже с преображенной плотью, уже сверхъестественным существом, антропоангелом.

Конечно, для этого недостаточно действия одного только человека – необходимо встречное действие тех сил, к которым он прикоснется на выходе из материального мира. Виртуальность – высший технический продукт цивилизации; aнгелизм – начало сверхъестественного бытия, которое восходит по ступеням ангельской иерархии к Всетворцу. Мы еще не знаем, в какой точке развития цивилизации искусственное перейдет в сверхъестественное, подобно тому как когда-то, с появлением человека, естественное стало переходить в искусственное.

Старинное представление о человеке как о переходном звене от животного к ангелу оживает сейчас, потому что с новой технологией происходит радикальная спиритуализация мира и реактуализация старой метафизики. Что было когда-то спекуляцией, основанной на интуиции, теперь становится техноэкономической перспективой. Мир духов, которые, по древним представлениям, общаются с нами, – это образ того, чем увенчается цивилизация, когда достигнет «эфиризации» вещества и из искусственной фазы перейдет в сверхъестественную.

6. Ожидания и опасения

Теперь, после всех прорывов в электронике, информатике, генетике, меметике, биотехнологии, нанотехнологии[402], совершенно ясно, что мы живем не в конце, а в самом начале огромной исторической эпохи. Мы – питекантропы технического века, мы на 90 % еще такие, какими вышли из чрева природы, мы занимаем в истории человечества примерно такое место, какое динозавры занимают в естественной истории. Все, что нас окружает: дома, столы, книги, бумаги, коробки компьютеров, даже наши собственные тела, все эти руки, ноги, животы, – все это предметы глубочайшей архаики, можно сказать, зона будущих археологических раскопок и экспонаты для кунсткамер XXII века. Недаром тело иногда называют музеем естественной истории, в нем много эволюционных пережитков (таких как копчик, мускул на запястье, третье веко, хватательный рефлекс), а с развитием умных технологий, берущих на себя трудовые, информационные и коммуникативные функции, таких пережитков станет еще больше.

Пожалуй, только наш мозг как-то вписывается в информационный и трансформационный пейзаж будущего, где вместо уязвимой плоти будут сверхпроводящие нити, сети, нейроны, транзисторы, по которым будут струиться сигналы, значения, мысли, импульсы воли и желания… Где вместо риска погибнуть от пули возникнет риск недостаточно глубокого понимания одной музыкальной фразы, что помешает тебе совершить переход в то девятое измерение, где тебя уже ждет встречными биениями-резонансами сердце твоей возлюбленной.

Мне уже мучительно трудно читать книги, переползать взглядом со строчки на строчку, и я время от времени ловлю себя на странной попытке нажатием клавиши загрузить в свой мозг все нужные мегабайты. Так я привык пополнять информацией свой служебный мозг – компьютер. За несколько минут он может проглотить и дословно запомнить сотни мегабайтов, десятки тысяч страниц, а я за всю свою жизнь столько не запомню, даже если с трудом прочитаю. Мне не хватает глаз и ушей, чтобы вобрать информацию, и мне не хватает рта и рук, чтобы передать вовне сигналы, которые движутся по нейронам моего мозга. Чтение, слушание, писание, говорение – все эти действия до смешного неэффективные средства интеллектуального сообщения: это лошади, которыми к месту запуска доставляются ракеты. Это узкие биоканалы, ручейки, через которые по капле в час вынуждены процеживаться целые океаны информации, и, конечно, 99 % остается не вмещенным в мое сознание. Природа дала нам всего лишь глаза, предназначенные для созерцания физических поверхностей и только по совместительству работающие и для столь же медленного, почти на ощупь, восприятия знаков.

Нужно еще учесть, что информация – накопленное знание – это лишь начальная, примитивная форма интеллектуального обмена. Соотношение между мертвым знанием и живым мышлением стремительно меняется в пользу живого, как и соотношение между «прошлым» (овеществленным в машинах, приборах) и живым трудом. Раньше знание накапливалось в малоподвижных формах: рукописи, книги, библиотеки, – которые делали невозможным его быстрое и масштабное преобразование. Переписать и переиздать книгу – на это уходили годы. Теперь основные информационные ресурсы человечества могут обновляться мгновенно и доступны каждому посетителю Сети (само слово «по-сети-тель» уже воспринимается как производное от «сети»). Информационный век прокладывает дорогу трансформационному веку, каким обещает стать XXI век. Установятся иные, более краткие связи между обобщением (информацией), сообщением (коммуникацией) и приобщением-преобразованием (трансформацией). «Сегодня мы находимся на пороге эпохального перехода: от пассивного наблюдения Природы к хореографии ее чарующего танца… Наступающая сейчас эра – одна из самых увлекательных за всю историю: она позволяет нам пожинать плоды двухтысячелетнего развития науки. Век Открытия в науке близится к завершению, уступая место Веку Господства»[403].

«Господство» – слово неточное, скорее – «Приобщение и Преображение». Но как ни называть этот век перехода информации в трансформацию, очевидно, что мироощущение пост, усталая и всезнающая поза «конца века», представляется сейчас, у истока нового тысячелетия, смешной и чуть жутковатой, как старческие ужимки и гримасы на лице ребенка. Мы – биологическая протоплазма технической цивилизации, мы – носители протоинтеллекта, мы – протомашины, именуемые «организмами». Мы – робкие дебютанты на сцене технотрансформационной цивилизации.

Было бы ошибкой, однако, упиваться будущим в духе тех технополитических утопий, которые окрашивали в радужные цвета начало ХХ века.

Зеленью ляг, луг,выстели дно дням.Радуга, дай дуглет быстролетным коням.В. Маяковский.Наш марш

Мы знаем, какими невыносимыми тяготами обернулись льготы и обещания ХХ века. Мы можем уже предсказать, что грядущие технические чудеса тяжким бременем лягут на плечи людей, как тяжело легли на их плечи социальные и научные революции прошлого века (тоталитаризм, угроза ядерной войны и т. д.).

Человеку будущего предстоит трудная жизнь – именно потому, что он окажется связующим звеном множества информационных, генетических, нейронных, молекулярных систем и сил взаимодействия, от которых пока защищен броней своего незнания.