Книга От войны до войны - Вера Камша

Дверца снова распахнулась. Сторож выбрался наружу, уступив другому, в такой же черной рубашке и с таким же злым лицом. На воле было темно, вдали мерцали какие-то огоньки. Ночь или поздний вечер? Спросить не позволяла гордость, единственное, что остается у пленника. Жив Ворон или нет? Теперь это значения не имеет… Отцу повезло, он не испытал плена. Смерти Дик не боялся, но год за годом жить на цепи! Это ужасно и еще ужаснее не знать, что стало с теми, ради кого он пошел на убийство. Вернее, догадываться, но не быть уверенным.

Резкий стук отрезал юношу от пронизанного вспышками куска темноты, он вновь был в наглухо закрытом ящике. Словно предназначенный на продажу кролик! Карета качнулась и тронулась. Его повезут через Кэналлоа или через Алат? Через Алат ближе, но тогда придется миновать две границы. Может быть, их остановят таможенники? Может быть, удастся позвать на помощь в порту? Если не получится, нужно изловчиться и выпрыгнуть за борт корабля. Смерть в море легче и почетнее жизни евнуха или слепца.

Кэналлиец потянулся и зевнул, обдав пленника острым чесночным запахом. Какая мерзость! Юноша осторожно шевельнул связанными ногами, больно не было, но развязать такие узлы он не сможет. Был бы у него кинжал… Отцовский кинжал остался у Ворона… Отцовский кинжал? Как он вернулся в Надор после восстания? Объяснение было одно – Рокэ Алва! Сделал хорошую мину при плохой игре и, по обычаю Чести, прислал оружие убитого вдове. Эр Август как-то сказал, что с Рокэ можно смело сесть за один стол, а с Дораком – нет… Святой Алан, ну почему Людям Чести пришлось прибегнуть к яду?! Да, они с кансилльером хотели спасти других. В первую очередь Катари, но ведь яд – оружие змеи, а не вепря. Алва мстит жестоко, но он имеет на это право, никуда не денешься. Имеет или имел?

3

– Вы заигрались, Рокэ!

– Нет, просто мне было скучно. От скуки лучше всего помогает игра, дело или желания, – Рокэ принялся на одной струне наигрывать какую-то тоскливую мелодию. – Войны не было, следовательно, не было и дела. Желания… Я давно ничего не хочу, а если захочу, приду и возьму. Остается игра.

– Со смертью.

– Кто-то играет на деньги, а я на свою жизнь – единственная достойная ставка. По крайней мере, для меня.

– Если бы ваша жизнь была нужна только вам, я не стал бы вмешиваться, хоть и испытываю к вам определенную симпатию, но вы нужны Талигу.

– Ваше Высокопреосвященство, выражайтесь проще. Я нужен вам, чтобы пугать гайифцев и прочих бордонов.

– Да, если вам так угодно. Никогда не понимал вашей ужасающей откровенности.

– Не обращайте внимания, – пожал плечами Рокэ, – еще одна игра. Люди обожают кутать свои довольно-таки мелкие мыслишки в шелка и бархат. Их бесит, когда кто-то не только сам ходит голым, но и с них сдирает тряпки.

– Вы можете себе позволить такую роскошь, вами стали бы любоваться даже на эшафоте, да минует вас чаша сия. Кстати, кое-кто полагает, что ваша красота – это грех.

– Ну это вряд ли, ведь я в ней неповинен. Ваше Высокопреосвященство, чего вы хотите?

– Чтобы вы соизволили оглянуться вокруг и понять, что все более чем серьезно. Вы дразните гусей, пьете «Черную кровь» и мнете женские юбки, а мрак сгущается.

– Ох, – Рокэ поморщился, – а можно без «мрака»?

– Не будь вы полководцем милостью Создателя, я бы сам вас убил, – заверил кардинал, – но сейчас только страх перед маршалом Алвой держит Гайифу на цепи.

– Я польщен. Значит, скоро с крыш начнут падать бревна… Терпеть не могу спать в кольчуге…

– …а потому ожидать от вас благоразумия не приходится. Нет, я не против того, что вы сократили количество Приддов и Ариго, но почему вы выпустили Штанцлера?

– Он – трус, – на красивом лице мелькнуло отвращение, – причем умный. Глупого труса подстрелить нетрудно, а умного… Умного или казнят, или убивают из-за угла. Эр Август скоро всплывет в Агарисе или Гайифе, там есть ваши люди, пошлите им яду… Беглый кансилльер не может не быть предателем…

– Рокэ, ответьте, только откровенно. Что бы вы сделали, если бы Штанцлер не выпил?

– Выстрелил, – Алва быстро нагнулся за стоявшей у его ног бутылкой, которую кардинал не заметил, – и он это понял. Говорю же, этот трус умен…

– Вы отпустили его из-за оруженосца, – жестко сказал Сильвестр, – можете сколько угодно хвататься за пистолет, но если бы Штанцлера можно было загнать в Багерлее, не трогая Окделла, вы бы это сделали.

– Не лепите из меня святого, – огрызнулся Алва, отбрасывая пустую бутылку. – Мне нет дела до вашего Окделла, все равно из него ни ызарга не вышло.

– Хорошо, – примирительно произнес Сильвестр, хотя мог возразить, что уж чьим-чьим, а «его» Окделл не был, – вам нет дела до вашего оруженосца, а Штанцлера можно убить и за границей. В любом случае у наших врагов выдался неудачный день.

– Да, – кивнул Алва, подкручивая колки – четверых один призвал. В Закат! Их ведь было четверо… Вот их и призвали, – Алва склонился над гитарой, – в Ноху. Четверо Людей Чести. Двое из Дома Молний, двое из Дома Волны… Дом Волны и Дом Молний… Старые игрушки…

Молния…

Сквозь расколотый кристалл

Молния…

Эшафот и тронный зал

Молния…

Четверых Один призвал

Молния

– Не помню, как звали спрута, которого я убил, – Рокэ прижал струны ладонью, – но лучше бы я убил какого-нибудь другого Придда, этот был не такой липкий, как другие… Знали бы вы, как мне хотелось пристрелить Штанцлера с Карлионом, но эр Август все-таки выпил… Надеюсь, ваши убийцы не оплошают, благословите их как следует…

Волны…

Правда стали, ложь зеркал

Волны…

Одиночества оскал

Волны…

Четверых Один призвал

Волны…

– Странная песня, – заметил кардинал, понимая, что большего от Алвы сегодня не добиться, – я ее никогда не слышал.

– Зря, – пьяно засмеялся Ворон, – вы же – Дорак, стало быть – Человек Чести, а эти куплеты – еще один огрызок былого величия, от которого положено благоговеть. Каждому Великому Дому – по огрызку…

– Значит, вы спели не все, остались Скалы и Ветер.

– Их песня уже спета, – сообщил Алва, – но был и пятый куплет… Пятый и забытый… И не нужно его вспоминать. Вернее, нужно забыть… Глупости сначала делают, а потом забывают. Забывают все…

– Рокэ, – кардинал поднялся, – благодарю за то, что вы в меня не выстрелили. Когда проспитесь, приходите – нам есть что обсудить, но сейчас вы слишком пьяны.

– Пьян, – черноволосая голова согласно качнулась, – но меньше, чем хотелось бы. Я знаю, чего вы от меня хотите. Вторую Двадцатилетнюю войну. Вы ее получите…

– Можно подумать, вы ее не хотите? – пожал плечами Сильвестр.

– Я? – герцог очень медленно поднял лицо, блеснули немыслимо синие глаза. – Я не хочу ничего. Не могу хотеть… Два раза могло быть совпадением, но три… А война будет… Она уже есть, и ее придется выиграть. Круг должен замкнуться, сколько можно…