Книга Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - Александрa Давид-Неэль

Попытка завести в городе упорядоченную проституцию провалилась, но это не означало, что проституции не существовало вообще. Напротив, число женщин, занимавшихся древнейшей профессией время от времени, когда их толкала на это нужда, возрастало.

В округе хватало работы, но в основном здесь требовались лесорубы, землекопы и прочие рабочие. Тибетки, как правило, столь же сильные, как мужчины, хорошо зарабатывали в качестве кули, и среди них редко можно было встретить проституток низкого пошиба, которыми главным образом оказывались китаянки, употреблявшие опиум; они не могли тягаться с крепкими и выносливыми тибетками в тяжелом физическом труде.

Тот, кто представляет простых тибеток непривлекательными мужеподобными женщинами, сильно ошибается. Я уже говорила, рассказывая о носильщицах чая, что большинство из них поистине красивы. Они не лишены кокетства и следят за собой прибегая к самым простым средствам. Одна из косметических процедур заключается в том, чтобы удалить с лица лишние волосы с помощью бечевки. Это делается так: женщина держит конец веревки в зубах и накручивает ее на четыре пальца левой руки, оставляя большой палец свободным. Таким образом образуется петля, которую прижимают к лицу, защемляя кожу. И вот, двигая веревкой туда-сюда и дергая за другой ее конец правой рукой, женщина подхватывает пушок петлей и удаляет его. Бечевка должна быть очень сухой, и поэтому ее обычно натирают известью или песком.

Кремы, румяна и черная краска для ресниц продаются в магазинах Дацзяньлу и даже в некоторых деревенских лавках. Тушь используют только китаянки, но румяна покупают и тибетки. Нарумяненные щеки издавна вызывали в Тибете восхищение. Когда связь их страны с «цивилизацией» была не столь тесной, как сейчас, девушки бережно хранили листочек красной бумаги[151], который обычно вкладывается в чайные пакеты. Достаточно немного намочить эту бумагу, чтобы она обесцветилась, — вот вам и один из предметов доморощенной косметики. Кокетка смачивала кончик бумаги слюной и прикладывала ее к своим щекам. Бедные девушки по-прежнему прибегают к этому способу, а остальные покупают фабричные парфюмерные изделия и, надо признать, искусно ими пользуются.

В Сикане своеобразно понимают сыновний долг, или, точнее, уклоняются от его исполнения.

Нам издавна твердили, что Китай — это страна, где нет ничего превыше сыновней любви, приводя немало примеров удивительной преданности и небывалые свидетельства почтения по отношению к родителям. Неужто эти рассказы были просто вымыслом? Я не знаю. Сыновняя любовь, доведенная до крайности, наверное, существовала в Китае и до сих пор здесь встречается, хотя любовь и почтение к родителям, вероятно, и раньше не были таким уж распространенным явлением, как мы полагали, либо они сводились к внешним проявлениям, нежели к глубоким чувствам.

Что бы ни было в прошлом и как бы ни обстояло дело в наши дни в других уголках Китая, несомненно одно: не приходится говорить о какой-либо сыновней любви среди простолюдинов, обитающих на западной границе.

Здесь нередко можно увидеть старух, работающих служанками у своих замужних дочерей. Старушка заботится о внуках, стряпает и стирает, убирает дом, ходит за водой к общему колодцу с чаном в форме корзины за спиной. Когда дочь созывает друзей на трапезу, мать обслуживает гостей, а не сидит вместе с ними за столом. Некоторые дочери даже бьют своих старых матерей.

Сыновья обычно ведут себя лучше, хотя и среди них хватает людей, использующих материнскую любовь, чтобы бездельничать, выклянчивая деньги на попойки с приятелями, а также игру в маджонг или кости. Случается, женатые сыновья поддаются на уговоры своих супруг, требующих выгнать старуху, хотя иногда именно она является законной домовладелицей.

Я не говорю, что подобные нравы — распространенное явление. К счастью, это не так, но подобные случаи вовсе не редкость.

Китайцы, занимающие такое же общественное положение, обычно не проявляют подобной черствости, то ли из-за того, что они человечнее коренных жителей, то ли в силу своей более инертной и безучастной природы.

Кроме того, у коренных жителей Дацзяньлу и соседних округов встречаются любопытные обычаи в отношении передачи наследства. Все состояние богатых людей после смерти переходит к старшей замужней дочери, несмотря на то, что у нее имеются братья. Как правило, младших сыновей еще в очень юном возрасте отдают в монастырь. Поэтому довольно часто случается, что, повзрослев, мальчики не испытывают ни малейшего желания влачить жалкое существование бедных священников и решают заняться торговлей или найти место в какой-нибудь конторе. Но если у них нет никаких средств, на что же им жить в ожидании, когда подвернется подходящая работа, или во время обучения какому-нибудь ремеслу? Некоторые принимаются бродяжничать, и нередко можно увидеть в отрепьях бедолаг, сестры которых вольготно живут в отчем доме.

Как ни странно, если такая наследница умирает бездетной, все состояние переходит к ее мужу. Если он снова женится, то дети от второго брака, не состоящие с первоначальными собственниками в родстве, в свою очередь, унаследуют имущество, а законные дети хозяев останутся обездоленными.

Это местная традиция, в Тибете же ничего подобного нет. Здесь родители единственной дочери принимают зятя в свой дом. Дети такой супружеской пары, по тибетским законам, становятся наследниками, а именно: к дочерям переходит имущество, принадлежавшее матери, а к сыновьям — состояние отца, причем наследство не делится на равные части. В этом случае нет четких правил и многое зависит от родительской воли.

Глава VII

Не только варварские обычаи и живописные разбойники являются отличительной чертой крайнего запада Китая. Испокон веков прилегающая к нему местность Кам была средоточием магии и колдовства и в то же время родиной самых выдающихся тибетских мыслителей. Лишь часть Кама была присоединена к Китаю, но волны оккультизма, характерного для исконно тибетских территорий и собственно Тибета, докатываются до Сикана и Цинхая. Лоло и ряд народов, населяющих провинцию Юньнань, вносят сюда свою лепту.

Временами некоторые интересные личности, непохожие на обычных шарлатанов в лохмотьях, такие как нгагпа (посвященные в магическое искусство), бонпо (приверженцы добуддисгской религии Тибета[152]), а также ученые ламы, принадлежащие к одной из школ «красных шапок», забредают в Сикан во время своих странствий. Они редко остаются в Дацзяньлу надолго. Местное духовенство, исповедующее учение «желтых шапок»[153] — государственной религии Тибета, — не благоволит к иноверцам.