Книга Фурии Кальдерона - Джим Батчер

Дети в казарме продолжали визжать. Исана выждала, пока оставшийся в живых овцерез не отойдет от дверей на несколько шагов, и нырнула внутрь.

— Госпожа Исана! — окликнул ее Фредерик. — Погодите!

Внутри казармы двое маратов стояли, глядя на дюжину ребятишек, спрятавшихся за подобием баррикады из сундуков и кушеток. Несколько ребят постарше держали в руках легионерские копья, которыми замахивались на маратов, стоило тем подойти ближе. Мараты не спешили, переговариваясь вполголоса и явно решая, как бы сподручнее выковырять детей из их укрытия.

Исана бесшумно подошла к одному из маратов и, позвав на помощь Рилл, дотронулась до его шеи.

Марат дернулся, испустил хриплый вопль, быстро сменившийся захлебывающимся бульканьем, и изо рта и носа его хлынула вода. Второй марат обернулся, выбросив вперед кулак. Удар пришелся Исане по скуле и опрокинул ее на пол.

Она попыталась отползти, но марат схватил ее за лодыжку и дернул обратно. Она лягнула его свободной ногой, но тот полоснул ее по ноге ножом и навалился на нее сверху, схватив за волосы и запрокинув ей голову назад. Краем глаза она видела блеск каменного ножа, тянущегося к ее горлу.

Задыхаясь, она подняла руку и попыталась сдержать нож, зависший в каком-то дюйме от ее шеи. Марат зарычал и усилил давление; рука ее начала поддаваться под его силой.

Исана извернулась и снова позвала Рилл, надеясь только, что второй марат не очнется, как только фурия отпустит его. Ногтями свободной руки она глубоко, до крови впилась в локоть марату и послала Рилл в его тело сквозь эти царапины.

Марат охнул, вздрогнул, и руки его начали слабеть. Потом он задергался, сразу отпустив Исану и свой нож. Прогнув спину, хватаясь руками за грудь, он опрокинулся на пол.

Исана вздрогнула и попыталась заслониться от эмоций марата — внезапного ужаса, паники. Но хватки Рилл она не ослабляла. Марат пытался глотать воздух как выброшенная на берег рыба, но это ему не помогало. Фурия остановила ток крови в его жилах, а потом остановила и сердце.

Все закончилось, не прошло и минуты. Исана вдруг поняла, что смотрит на дюжину перепуганных детишек поверх трупов убитых ею маратов.

Еще через несколько секунд в дверях появился запыхавшийся Фредерик. Юный гольдер куда-то дел свой щит, зато вместо него держал на руках хрупкую, полуодетую девушку в рабском ошейнике. Нога у девушки была в крови, и она прижималась к Фредерику, зарывшись лицом ему в плечо и плача.

— Госпожа Исана! — прохрипел Фредерик. — Вы в порядке?

— Пока да, — кивнула Исана. Она подошла к Фредерику и помогла ему перетащить девушку через маленькую баррикаду. — Фредерик, тебе надо остаться и охранять детей. Никого не пускай, ладно?

Он с сомнением на лице повернулся к ней.

— А вы-то как?

— Справлюсь, — сказала Исана. На мгновение страх и боль тех, кто ее окружал, казалось, захлестнут ее с головой. Трупы маратов, причудливо скривившись, с выражениями муки на лицах, лежали на полу. Она словно со стороны услышала свой негромкий, неуверенный смех. — Ничего, справлюсь. Мне надо попасть к нему.

Фредерик кашлянул и кивнул.

— Хорошо, госпожа.

Она с усилием вздохнула, чтобы совладать с пронизывающими ее насквозь эмоциями.

— Держи дверь, Фредерик, — сказала она. — Никого не пускай, — и с этими словами вышла из казармы и быстро пошла на дальний двор.

Битва, похоже, подходила к концу. Повсюду валялись трупы и раненые. Из-за угла вынырнул марат-овцерез, и тут же его нагнали двое верховых маратов, вонзивших ему копья в спину. На одну из лошадей бросился и сомкнул челюсти у нее на задней ноге обезумевший от обилия крови волк. Лошадь упала, а успевший спрыгнуть с нее всадник замахнулся на волка копьем.

Исана шла дальше, мимо штабного здания. Охранявший его угрюмый морщинистый легионер окликнул ее, предложив укрыться внутри. Оставив это предложение без внимания, она добралась наконец до восточного двора.

Бой здесь был самый ожесточенный, потому и разгром царил намного больший. К выложенным после утреннего боя телам добавились сотни новых трупов — в основном маратов, хотя там и здесь среди бледных тел убитых варваров виднелись алые с золотом одежды риванских легионеров. При желании она могла бы пересечь двор, ни разу не ступив на камень.

По дороге ей дважды пришлось отпрыгивать в сторону, пропуская маратов, рвавшихся в страхе к разбитым воротам. Еще раз мимо проскакало, топча всех без разбора, несколько маратских лошадей. Там и здесь еще шевелились раненые — кто пытался ползти, кто тихо ждал смерти. В воздухе стояли густой запах крови, вонь вспоротых животов, и ко времени, когда Исана добралась до пролома в стене, где в последний раз видела Тави, голова ее шла кругом и ее мутило.

На последнем отрезке пути, через груду битого камня, перегораживавшую ей дорогу, ей пришлось ползти на четвереньках, готовя себя к тому, что увидит самое страшное: лежащего мертвым на камнях брата, висящего в петле Линялого, истекшего кровью Тави…

Вместо этого она увидела, что Бернард аккуратно лежит у подножия стены. Его кольчуга была расстегнута и закатана в месте, куда ударил его меч рыцаря-наемника, и кожа там была розовая, гладкая — кто-то только что исцелил рану заговором. Спотыкаясь о каменные обломки, она бросилась к брату и пощупала ему пульс. Сердце билось медленно, но ровно и сильно.

Слезы заволокли ей глаза. Она услышала рядом какое-то движение, подняла взгляд и увидела Линялого, поднимавшегося с камней на ноги. На горле его сохранился еще розовый след, рукав его куртки потемнел от крови, но порез на руке тоже затянулся.

— Линялый, — выдохнула Исана. — Как?

Раб запрокинул лицо вверх, к галерее.

— Тави, — произнес он севшим от тревоги голосом. — Они сейчас с ним там, наверху.

Со стены посыпались мелкие камешки, и Исана тоже посмотрела вверх.

На стене стояла, глядя вниз с отрешенным выражением лица, Одиана. Она чуть шевельнула босой ногой, сталкивая вниз кольцо каната, и конец его стукнулся о стену рядом с головой Исаны.

— Поднимайся, — сказала Одиана.

— Что ты с ним сделала? — спросила Исана.

— Ты же знаешь, я тебя не слышу, — отозвалась водяная ведьма. — Лезь наверх. — И скрылась за краем стены.

Исана покосилась на Линялого и взялась за канат. Раб подошел ближе и, хмуря брови, подсадил ее повыше.

Когда Исана поднялась на стену, Одиана стояла над неподвижными телами Тави и Амары. Оба лежали бледные, но дышали ровно. Исана сразу же бросилась к Тави, чтобы коснуться его лица, откинуть с его глаз капризную прядь волос. Она плакала и не сдерживала слез — ужас и напряжение последних дней оставили в ее душе пустоту, зарастить которую не могло, оказалось, ничего, кроме слез.

— Счастливого воссоединения, — усмехнулась Одиана. — Получай.