Книга Сулла - Евгений Смыков

Бывший диктатор в общемто мог не опасаться неприятностей. О какихлибо репрессиях против него не могло идти и речи — консулы были его ставленниками, плебейские трибуны молчали. В Италии жило более 100 тысяч сулланских ветеранов, в заседаниях комиций участвовали многие из десяти тысяч Корнелиев — освобожденных им рабов. Все это обеспечивало Сулле безопасность на случай смут (Аппиан. ГВ. I. 104. 489). Кроме того, на улице его сопровождала густая толпа клиентов, и какомунибудь убийцеодиночке нелегко было бы прорваться к нему. В доме же он вряд ли принимал кого попало. Конечно, от случайностей не застрахован никто, но Сулла верил в благосклонность богов и не ошибся.

Был ли он доволен созданной им системой? На сей счет источники молчат. Поскольку новые порядки еще не успели показать, насколько они хороши или дурны, у их создателя не было оснований для скоропалительных выводов.

Как уже говорилось, отказ Суллы от полномочий диктатора не означал ухода из политики — это противоречило бы всей римской традиции. Он, так сказать, лишь перешел в новое качество. Сулла перестал заниматься каждый день массой вопросов как прежде, но берег свое влияние, auctoritas, для того, чтобы в наиболее важных случаях бросить его на чашу весов.[1419] К слову сказать, его формально назначили проконсулом Цизальпинской Галлии (Транш Лициниан. 32F). Однако это было лишь почетное назначение — в «свою» провинцию он не выехал и ею не управлял.[1420]

Одним из таких случаев стали консульские выборы на 78 год. Главными претендентами были Марк Эмилий Лепид и Квинт Лутаций Катул. Последний был преданнейшим сторонником бывшего диктатора и созданного им порядка, истинным человеком идеи, хотя и отжившей. А вот Марк Лепид являл собой фигуру куда более противоречивую. Он был женат на Апулее — возможно, дочери мятежного трибуна Сатурнина (Плиний Старший. VII. 122). Одного из его отпрысков, повидимому, усыновил консул 83 года Луций Корнелий Сципион (V. 22. 17). Во время правления Мария и Цинны Лепид оставался в Риме, но во время последнего тура гражданской войны в 83–82 годах перешел на сторону Суллы, разведясь с компрометирующей его женой.[1421] В 81 году он стал претором и нажился на проскрипциях, а по истечении срока должности управлял Сицилией и обогатился там за счет вымогательств и грабежей.[1422]

Катула активно поддерживал Сулла, а Лепида — Помпеи (Плутарх. Сулла. 34.7). Почему он, Помпеи, получивший от Суллы триумф, женившийся на его падчерице, вдруг выступил против него? Если исходить из версии Плутарха о предшествующих трениях между ними, вопросов не возникает. Но мы уже показали, что эта версия весьма сомнительна. Откуда же тогда возникли противоречия?

Плутарх уверяет, будто после триумфа Помпею ничего не стоило попасть в сенат, но онде этого не захотел, пожелав нетривиальных путей карьеры (Помпеи. 14). Однако дело, думается, в другом. Сулла ввел строгий порядок прохождения должностей, который не предусматривал для столь молодого человека, как Помпеи, возможностей занимать магистратуры.[1423] Конечно, диктатор мог бы сделать для него исключение, но на сей раз он так не поступил. Почему? Конечно, это явно не понравилось бы другим сторонникам Суллы, достигшим более почтенного возраста. А их мнение не было для него пустым звуком. Но ведь он позволил «юнцу» праздновать триумф, хотя и тогда были возражения. Значит, имелись и какието иные причины. Какие?

Мы помним, что падчерица Суллы Эмилия, предварительно разведенная с первым мужем, умерла от родов вскоре после брака с Помпеем. Никакой вины последнего в случившемся, разумеется, не было, тем более что Эмилия и забеременелато не от него. Но это если судить сугубо рационально. Однако Сулла, как мы могли не раз убедиться, не был лишен суеверий. Повидимому, в смерти падчерицы, к тому же дочери любимой Метеллы, он увидел знак свыше — Помпеи в качестве родственника ему не подходит. Тогдато молодой полководец (не без усилий недругов) и оказался на вторых ролях. Теперь же он мог насолить неблагодарному Сулле, для которого столько сделал во время гражданской войны.

Победу на выборах одержали и Лепид, и Катул, но первый получил больше голосов по сравнению со вторым. Бывший диктатор, как пишет Плутарх, встретив радовавшегося победе Помпея, сказал ему: «Как хорошо, молодой человек, разобрался ты в государственных делах, проведя на должность Лепида впереди Катула, человека безрассудного впереди достойного. Теперь уж тебе не спать спокойно — ты сам создал себе соперника» (Сулла. 34. 7–9). В биографии Помпея тот же писатель высказывается более пространно: «Помпеи силой и против воли Суллы[1424] (!) сделал консулом Лепида, поддержав его кандидатуру и… доставив ему народную благосклонность. Видя, как Помпеи возвращается домой через форум в сопровождении толпы народа, Сулла сказал: «Я вижу, молодой человек, что ты рад своему успеху. Как это благородно и прекрасно с твоей стороны, что Лепид, отъявленный негодяй, по твоему ходатайству перед народом избран консулом, и даже с большим успехом, чем Катул, один из самых добропорядочных людей. Пришла пора тебе не дремать и быть настороже: ведь ты приобрел врага гораздо более сильного, чем ты сам»» (Помпеи. 15. 1–2).

Как видим, в первом случае Сулла скорее подтрунивает над недальновидным Помпеем, а вот во втором жестко критикует его. В первом случае Лепид лишь «безрассудный», во втором — «отъявленный негодяй». Наконец, в первом случае не сказано о том, что Помпеи действовал «силой». И тут, и там сказано, что он создал себе соперника, но во втором случае добавлено, что сей соперник сильнееде самого Помпея.

С чего Сулла взял, что Лепид будет врагом молодого полководца? Как обычно, у Плутарха (или его информаторов) последующие события отбрасывают тень на предшествующие. А именно: вскоре после смерти Суллы Лепид поднял восстание под лозунгом борьбы с сулланскими порядками; подавили его Катул и Помпеи. Разумеется, бывший диктатор и на сей раз все «предвидел» — совсем как в случае с Цезарем, в которомде сидела сотня Мариев. Высказывалось даже предположение, что Помпеи нарочно поддержал Лепида, чтобы тот начал смуту и дал ему возвыситься в борьбе с ней.[1425]

Все это, однако, весьма сомнительно. При жизни Суллы Лепид вряд ли позволял себе какиелибо оппозиционные жесты.[1426] Разве разрешил бы эксдиктатор Лепиду стать консулом, если бы имел на его счет какиелибо сомнения? К тому же речь шла не о конкурентной борьбе между кандидатами на одну должность, а о двух претендентах на два места, соперничества между которыми не было. Возмутила Суллу, повидимому, не победа Лепида (она не вызывала сомнений изначально), а то, что он, перебежчик и оппортунист, получил больше голосов, чем «свой» Катул, прошедший огни и воды в борьбе с марианцами. Помпеи же в последующие годы постарался представить недовольную реплику Суллы как проявление острой вражды — он с удовольствием изображал из себя человека, осмелившегося бросить вызов грозному повелителю Рима. Разумеется, чтобы поменьше помнили о том, как верно он ему служил. Противники же Помпея из числа консерваторов не стали опровергать его, но сделали акцент на том, что он поддержал бунтовщика Лепида. Замечание о том, что Лепид соперник более сильный, чем Помпеи, возможно, тоже их выдумка — ведь с самим Лепидом Помпеи не сражался, его разбил «добропорядочный» Катул.