Книга Пятое Правило Волшебника, или Дух огня - Терри Гудкайнд

В палатку вошел человек, и Энн замолчала. Вошедший был среднего роста и могучего телосложения, с массивными руками и широкой грудной клеткой. Под распахнутой меховой безрукавкой на груди виднелись полдюжины золотых цепочек, висящих на бычьей шее. Каждый палец украшал перстень, достойный королей.

Гладко выбритый череп отражал тусклое пламя свечей. Тоненькая золотая цепочка бежала от продетого в левую ноздрю золотого кольца к такому же, вдетому в левое ухо. Концы длинных, заплетенных в косички усов свисали до подбородка симметрично маленькой бородке под нижней губой.

А вот глаза проявляли всю чудовищную сущность сноходца.

Глазных белков не было вообще. Вместо зрачков было нечто серое, фасеточное на чернильно-черном фоне. И все же Энн нисколько не сомневалась, что он смотрит прямо на нее.

Вряд ли взгляд Владетеля может оказаться хуже.

— Посетитель, как я вижу. — Глубокий низкий голос соответствовал мускулатуре.

— Говорящий боров, — хмыкнула Энн. — Потрясающе!

Джеган рассмеялся. Смех его был весьма неприятным.

— Ах; милочка, да ты из породы нахалов! Георгия говорит, что ты сама аббатиса. Это так, дорогуша?

Энн краем глаза заметила, что все женщины в палатке опустились на колени и ткнулись лбом в землю. Энн не могла утверждать, что не понимает их стремления не встречаться с, мягко говоря, неприятным взглядом этого человека.

Она одарила его любезной улыбкой.

— Аннелина Алдуррен, бывшая аббатиса сестер Света, к вашим услугам.

Впадина между могучими мышцами груди углубилась, когда он сложил руки в молитвенном жесте и отвесил ей поклон с издевательским уважением к титулу.

— Император Джеган, к вашим.

Энн раздраженно вздохнула.

— Ну и что дальше, Джеган? Будешь пытать? Изнасилуешь? Повесишь, отрубишь голову, сожжешь на костре?

На его физиономии снова появилась мерзкая ухмылка.

— Нет, дорогуша, да ты действительно знаешь, как привлечь мужчину!

Он схватил сестру Черну за волосы и рывком поднял на ноги.

— Видишь ли, штука в том, что у меня полно этих вот сестер, да и других сестер тоже. Тех, что предались Владетелю. Честно говоря, вторые мне нравятся больше. — И предупреждающе поднял бровь над жутким глазом. — Они по-прежнему могут пользоваться своей магией.

Глаза Черны наполнились слезами от боли, когда он схватил ее за шею.

— Но вот аббатиса у меня одна-единственная.

Ноги сестры Черны оторвались от пола на несколько дюймов. Она не могла дышать, но не предпринимала ни малейшей попытки сопротивляться. Чудовищные мускулы Джегана бугрились и блестели в свете канделябров.

Мышцы на его руке напряглись, хватка стала сильней. Глаза сестры Черны полезли на лоб. Рот безмолвно раскрывался.

— Значит, она подтвердила насчет шимов? — спросил Джеган остальных. — Все вам о них рассказала?

— Да! — ответили несколько голосов в явной надежде, что он отпустит сестру Черну.

Не совсем, подумала Энн. Если Зедду удастся хоть что-то, то она надеялась, что эта удача придет к нему с шимами.

— Отлично. — Джеган выпустил женщину. Сестра Черна рухнула на пол, разрывая руками горло в попытке вдохнуть. Она не могла дышать. Джеган раздробил ей гортань. Скрюченные пальцы хватали воздух. Лежащая у ног Джегана женщина начала синеть.

В отчаянном усилии она доползла до коленей Энн. Энн ласково гладила ей волосы с беспомощным сочувствием и шепотом говорила сестре Черне слова любви и прощения, а потом мысленно вознесла молитву Создателю и добрым духам.

Скрюченные в агонии руки сестры Черны благодарно обвили талию Энн. Энн могла лишь молить Создателя простить свое чадо, умирающее в мучениях на коленях аббатисы. Наконец к Черне пришла милосердная смерть, и она затихла.

Джеган пинком отшвырнул тело сестры Черны в сторону. Схватив Энн за обмотанную вокруг шеи цепь, он легко одной рукой вздернул ее на ноги. Серые фасеточные фрагменты в его чернильно-черных глазах двигались так, что у Энн невольно подвело желудок.

— Думаю, что найду тебе какое-никакое применение. Может, вырву тебе руки и отошлю их Ричарду Ралу, просто чтобы ему спалось получше. Может, обменяю тебя на что-нибудь ценное. Но не боись, я наверняка придумаю, как тебя использовать, аббатиса. Отныне ты — моя собственность.

— Ты можешь забрать мою жизнь в этом мире, — с мрачной обреченностью заявила Энн. — Но тебе не заполучить мою душу. Этот дар Создателя принадлежит мне, и только мне.

— Прекрасное выступление! — рассмеялся он и подтащил ее лицо поближе. — Я таких уже наслушался. — Он восторженно поднял брови. — Да, по-моему, каждая из баб в этой палатке говорила мне это слово в слово. Только знаешь что, аббатиса? Сегодня они подтвердили лживость этого заявления, верно? Они сдали тебя, хотя могли бежать. Или уж хотя бы спасти твою жизнь, раз не пожелали рискнуть собственными. Но они предпочли остаться рабынями, когда ты предложила им свободу. Так что я бы сказал, что их души тоже принадлежат мне, аббатиса.

— Сестра Черна перед смертью искала меня, а не тебя, Джеган. Она искала доброты и любви, хоть она и предала меня. Это и есть искренний порыв души, император.

— Что ж, будем считать, что не сошлись во мнениях, — пожал плечами Джеган. — А что, если нам убить остальных по одной и посмотреть, чья душа к кому потянется? А потом подсчитаем, у кого больше? А чтобы было все по-честному, станем с тобой убивать их по очереди. Я свою убил. Твой черед.

Энн могла лишь испепелить его взглядом.

Император утробно засмеялся:

— Нет? Вот видишь, ты не так уж уверена в выигрыше!

Он повернулся к стоявшим на коленях сестрам:

— Повезло вам сегодня, дорогуши. Похоже, аббатиса уступила ваши души мне.

Его черные глаза вновь обратились на Энн.

— Кстати, ты наверняка надеешься, что шимов изгонят. Я тоже. У меня есть применение для магии, но если и не получится, то я одержу победу и без ее помощи. Но если шимов и изгонят, тебе от этого никакого проку. Видишь ли, на эти оковы и цепи наложены заклятия, сотворенные моими другими сестрами. Знаешь какими. Сестрами Тьмы. Как тебе известно, они пользуются Магией Ущерба, а вот она-то, дорогая моя аббатиса, действует по-прежнему. Я просто не хочу, чтобы ты питала несбыточные надежды.

— Надо же, какой заботливый!

— Но не дрейфь. Я подумаю, как тебя использовать для пользы дела.

Он согнул руку. Массивные голые плечи торчали из безрукавки. Его бицепсы были толще, чем талии большинства находящихся в палатке женщин.

— А пока что, дорогуша, я, пожалуй, предпочту тебя в отключке.