Книга У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А то, сижу в своем маленьком вагончике и играю в винт с тремя офицерами, которых пригласил к себе для компании, из вагона 3-го класса. Вдруг на одной станции вбегает мальчик, лет десяти, сын одного из моих партнеров, и взволнованным голосом кричит:
– Папа, иди скорей, там какой-то господин требует с мамы деньги за проезд!
– Какие деньги! – гневно восклицает тот. – Проезд пока даровой! – Бросает карты и уходит. Через некоторое время, возвращается и сумрачно восклицает:
– Вот нахальство! Какой-то молодец нацепил на себя путейскую фуражку, всех обходит и требует билеты. А ежели нет, то давай ему полтинник. Ну, – я же его и осадил, больше не сунется.
От Харбина до Порт-Артура дорога значительно лучше. Станции каменные. Жаль только, что буфеты рассчитаны на малое количество посетителей. В них всегда такая давка, что пошевельнуться негде.
Затем, что в особенности бросается в глаза на здешней линии, это масса китайцев, которые предлагают разные продукты: хлеб, яйца, фрукты и т. п. В то время как буфетчики, по преимуществу армяне, дерут с пассажиров баснословные цены, – китайцев этих на платформы не пускают и отгоняют далеко. Конечно, это делается по желанию буфетчика, чтобы ему не было конкуренции. Оно и понятно. Китаец продает жареную курицу за 20 коп., а в буфете за нее просят 2 рубля. Но чем же виноваты пассажиры? Другой несчастный бедняк едет с семьей, где ему платить такие цены? Ведь за тарелку пустых щей с меня спросили на одной станции полтинник. Помню, на обратном пути моем из Пекина, с моего спутника, французского полковника Маршана, за бутылку прокислого пива взяли рубль. Он тут же при мне записал этот факт в свою записную книжку. То ли бы дело, на платформах устроить навесы для торговцев-китайцев. Каждый бы из них знал свой балаганчик и заранее приготовлял продукты. По этой линии много деревень. Население густое, а потому жизненные припасы дешевы. Этой простой мерой интересы жителей были бы связаны с интересами железной дороги. Таким образом путем торговли можно было бы притянуть местных жителей на нашу сторону гораздо скорей, чем военной силой.
«Станция Мукден», – читаю на стене надпись. Думал ли я когда, что до этого таинственного города, китайской Москвы, можно будет добраться таким спокойным образом? Выхожу на платформу, спрашиваю, далеко ли до города, – говорят, 30 верст. У станции стоит с десяток китайских двуколок, – крытых тележек. Это китайские извозчики предлагают свои услуги по перевозке. Но не дай Бог сесть в такую тележку. С непривычки езда в ней – совершенная пытка: ни разогнуться, ни протянуться. Ну, горе, да и только! Я несколько раз пробовал в ней ездить – и каждый раз предпочитал идти пешком. Между тем китаец ездит в ней уже тысячи лет и не смеет изменить ее конструкцию.
Чем ближе подъезжаем к Порт-Артуру, тем красивее и роскошнее выглядит наша дорога. На некоторых станциях дома походят на маленькие палаццо заграничных богачей, – так красиво и солидно выстроены. Почти от самого Харбина, вплоть до Артура, окрестности дороги представляют сплошные возделанные поля и огороды. Земля идеально обработана. Борозды проведены, точно по циркулю. Ну, залюбуешься. Китайцы – удивительные землепашцы.
На 3-й день утром гляжу в окно – на горизонте мелькает залив. Батюшки мои, да ведь это уже воды Тихого океана! Невольно в душе начинаешь творить молитву и благодарить Бога за столь благополучное путешествие, с лишком в 10 тысяч верст.
Вот что значит цивилизация. Какой громадный шаг вперед! Всего в три недели, почти не меняя вагона, добраться из Петербурга до Тихого океана. И ведь это теперь, когда нам приходилось на одной станции три раза с рельс сходить, когда не готовы туннели и мосты. А когда всё это будет закончено и установится правильное движение, – тогда сколько времени проведешь в пути? Самое большее – две недели. А поезд всё подается вперед. Вдали мелькнули постройки на возвышенностях, должно быть, укрепления. Еще один поворот, и мы останавливаемся. Пропасть народу ожидало прибытия поезда: и военные и статские. Много офицеров приехало встретить своих родных. Больше всего осадили меня китайские извозчики со своими рикшами, – ручными тележками. В Харбине их нет. Здесь я встретил их впервые. Но сесть не решился, а предпочел взять русского извозчика, на паре маленьких забайкальских лошадок.
Еще из Харбина телеграфировал я одному приятелю-офицеру о моем приезде, дабы приготовил номер, – поэтому он меня встретил. В гостиницах свободных номеров не оказалось. Едем в дом командира 9-го стрелкового Восточно-Сибирского полка, полковника Разнатовского. Город преинтересный. Такого я еще не видал. Сначала едем вдоль бухты, сплошь установленной различными судами. Виднеется целый лес мачт. Набережная завалена горами каменного угля и бунтами разного провианта. Фигуры матросов, в их синих куртках, так и мелькали повсюду. Сразу видно, что это морской город. Он построен на горах. Постройки мелькают то по вершинам гор, то у подножья, то на скатах, то в выемках. Больших, роскошных зданий нет. Все какие-то лачуги, не то на китайский манер, не то на русский, не то на японский, – не разберешь. Одна особенность здесь резко бросается в глаза, – это то, что почти к каждому дому надо взбираться по каменным крутым ступеням. Лестницы без перил. С непривычки, такие путешествия должны быть очень обременительны. Улицы узенькие. Два экипажа с трудом разъезжаются. Рикши с пассажирами и без пассажиров поминутно снуют во все стороны. Того и смотри, раздавишь. Хотя было довольно рано, но жизнь на улицах уже кипела.
На другой день, в девять часов утра, я уже являлся к начальнику Квантунской области, генерал-адъютанту Алексееву. Невысокого роста, приземистый, с седоватой бородкой, генерал производил очень симпатичное впечатление.
– Пожалуйста, ежели что вам нужно по вашей командировке, обращайтесь ко мне. Готов помочь, чем могу, – ласково сказал он мне на прощанье.
1 декабря состоялся в Морском собрании бал. Его давали офицеры тех морских гигантов-броненосцев, которые возвращались в Кронштадт. Бал вышел на славу. Приглашён был весь город. И вот, когда я глядел на танцующих, – как кружились под музыку блестящие кавалеры, по глянцевитому полу, подхвативши разодетых дам, официанты разносили на подносах прохладительные напитки, фрукты, мороженое, – то просто не верилось, чтобы это происходило в Порт-Артуре. Ведь всего 4 года, как город этот находится в наших руках. Долго гремела музыка, долго веселилась молодежь. Уже светать стало, а в зале все еще слышались повелительные слова распорядителя танцами: «Grand rond! Changez de dames!»[21]и т. д.
С трепетом в сердце выезжаю в тарантасе рано утром со станции Мукден в древнюю столицу Китая, – эту усыпальницу китайских царей. Расстояние тут, как уже я говорил, около 30 верст. Снег на полях лежал порядочный. Кругом всё бело. Местность ровная. Я весь поглощён интересом увидеть китайскую святыню. Вот переезжаем мост. Он крайне интересен. Построен, очевидно, так, чтобы стоять века, – из громадных плит. Перила фигурные, из белого камня, по углам стоят чудовища, не то львы, не то собаки. А вон показался и Мукден. На белом фоне зачернели вершинки узорчатых крыш с драконами, триумфальные арки, ворота, а вот и самый город.
