Книга Любовь и голуби - Владимир Гуркин

Спускаются с крыльца.

АННА (увидев Ивана, но не узнав). Здрасьте…

ЖЕНЯ. Здравствуйте…

Иван встал, вышел из-за стола, снял шляпу.

Пауза.

ИВАН. Женя… Аня…

Женя медленно подошла к Ивану и, крепко обняв, спрятала лицо на его груди. Обняла Ивана и Анна. Плачут долго, в голос. И Иван плачет.

ИВАН (Жене). Выросла.

ЖЕНЯ. Дядя Ваня, миленький… Пришел…

АННА. Седой. Нахлебался…

ЖЕНЯ. А мы ждем-ждем, ждем-ждем.

ИВАН. Пришел… ек комарок.

АННА. Не раненый? Нет?

ИВАН. Целый. Жень, дай попить.

АННА. Самогону хочешь?

ИВАН. Можно.

АННА. Я сбегаю.

ЖЕНЯ. Не надо, теть Нюр. Дядь Ваня, у меня спирт медицинский… Счас. (Убегает в дом.)

ИВАН. Вспоминал твой самогон, Нюр, всю войну. Гонишь, не бросила?

АННА. Семь лет не гоняла.

ИВАН. Чего?

АННА. Матерьялу не было. Позавчерась первый раз сварила. Как знала, что прибудешь.

Вернулась Женя. В руках ковш с водой и поллитровая стеклянная банка со спиртом.

ИВАН. Ух ты… Откуда у тебя?

ЖЕНЯ. Спирт? В больнице дали.

АННА. В больнице работат. Во как!

ЖЕНЯ. Санитаркой. В Перьми, в Мотовилихе.

АННА. Давайте за стол, че стоимте?

Сели за стол.

ЖЕНЯ. Ой, а закусить-то!

ИВАН. Сидите, водой запью. За встречу. (Пьет.) Ну вот теперь, кажись, пришел… окончательно. (Закуривает.)

АННА. А ты че не домой сразу? Че крадучись?

ИВАН. Привычка… По-партизански – огородами… Разведку сделать: кто, что, как, где… Саня, поди, сердится? Где она?

АННА. Дома. Нас ждет.

ЖЕНЯ. Ой, дядь Ваня-а-а-а…

ИВАН. Ну получилось так… Че поделаешь?..

ЖЕНЯ. Давай сбегаю за ней.

ИВАН. Не, не надо! Посмотрю сначала на нее… со стороны. Интересно… какая стала… Пол-войны партизанил, привык к сюрпризам-то.

АННА. Выскочишь – напугаешь.

ИВАН. Зачем? Я осторожно. Знаешь, как немца трясло… от сюрпризов наших?

АННА. Мы ж не немцы.

ЖЕНЯ. Схожу, дядь Ваня. Нехорошо. Я быстро.

ИВАН. Погоди-погоди! Стой! Женьк, ты куда? Сядь. Погоди. Вздохнуть дай… Хоть дух-то перевести. О, побежала. Куда я теперь денусь? Никуда… Все. Гостинцы ж еще… трофейные. Докурю, как человек, и пойду… за п…ми. Получу, однако, если пустит…

АННА. Пустят…

ИВАН. Под откос?

ЖЕНЯ (гладит Ивана по плечу). Дядя Ва-а-анечка-а-а…

ИВАН. Как твои-то: Петро, мать?

ЖЕНЯ. А папу убили. Под Сталинградом. В сорок третьем.

АННА. В день рожденья. Сыновий. Витькин.

ЖЕНЯ. Похоронка в марте пришла, а в ней – погиб двадцатого января, смертью храбрых. Вите как раз два годика исполнилось.

АННА. День в день выпало. Во как! В братской могиле лежит, с золотыми буквами – Рудаков Петр Петрович.

ЖЕНЯ. Деревня Терновка. Не слышал?

ИВАН. Нет.

С улицы во двор входит Александра. Увидев Ивана, застыла на месте. Ее не замечают.

ЖЕНЯ. Маме сразу плохо стало. Упала и умерла… Как бабушка.

АННА. Разрыв сердца, ага. В доме упала, как мама, и все.

Александра медленно отступает спиной за угол дома.

ЖЕНЯ. Думали – обморок. У нее так бывало. Похоронку на стол положила и стоит. Стоит, стоит, стоит… На похоронку смотрит и че-то думает, думает. Час, наверное, стояла.

Александра стоит, привалившись спиной к стене дома, закрыв лицо руками.

АННА. И молчит.

ЖЕНЯ. Так страшно, дядя Ваня.

АННА. Часа два стояла, если не больше.

Александра уходит.

ЖЕНЯ. Лицо серое почему-то сделалось. Потом голову подняла… Вот так встряхнулась, и голосом… тонким-тонким – как запищала, вроде. Но не запищала, а почти…

АННА. Ага, птичий такой голос.

ЖЕНЯ. Говорит: «Ну ладно. Давайте Петю кормить…»

ИВАН. Кого?

АННА. Петю! Хотела Витю, а видишь, как сказалось…

ЖЕНЯ. Потом… шаг сделала и…

АННА. И все.

ЖЕНЯ (кивнув). Упала.

АННА. И все.

Пауза.

ИВАН. Кто еще из наших?

Женя посмотрела на Анну.

АННА. Миша мой повесился, Ваня. Зимой. В каком?..

ЖЕНЯ. В сорок третьем, в декабре.

АННА. С конюшни его убрал этот… Заголодали совсем. От переживаний права рука у него отнялась, перестала работать. В сарайку уйдет и воем воет – ребят жалко. Ниче, говорит, у меня нет: ноги нет, руки нет – никакого пропитания вам сделать не могу. Один рот есть – вас объедать.

ЖЕНЯ. В лес пошел и удавился.

АННА. А все из-за этого.

ЖЕНЯ. Председателя. Губарева помнишь?

ИВАН. Че ж не помню? Помню. Где он счас?

АННА (показав на землю). Тама.

ЖЕНЯ. На лесосплав к нам пришел, а кто-то штабель бревен с косогора погнал в Чусовую… Или трос на связке лопнул… В общем, всего перемололо, (махнув рукой) месиво сплошное.

АННА (Ивану). Маленько отопью у тебя. (Отпивает из банки, запивает водой.)

ИВАН (Жене). Ты на лесосплаве работала?

ЖЕНЯ. И я, и кока, и теть Нюра. Все работали.

ИВАН (помолчав). Нюр, дай пять. (Пожимает Анне руку.) За Соню, Петра, Михаила. (Допивает спирт.) Трофеи вам привез! (Кладет на стол и открывает чемодан.) Поднаписал тут… Кому че. Анна, держи. Софья… Жень, тебе оба. А это отрезы. Всем одинаковые, бостоновые. Нюр, тебе самый большой, на всю ораву. Шаровары, юбки-шмубки… Шейтесь.

Анна и Женя, развернув свертки, заохали-заахали, разглядывая подарки: кофты, платки…

ЖЕНЯ. Батюшки! (Прикладывая к себе кофточку.) Маленькая… Я ж выросла, дядь Ваня!

АННА. Немецкое все?

ИВАН. Не, итальянское. (Закрыл чемодан.) Ну как?

ЖЕНЯ. А это хорошо. Да как хорошо-то! И твоя хорошо, теть Нюра!

АННА. Но! В ей на свадьбу и пойду.