Книга Смерть в кредит - Луи-Фердинанд Селин

— Не ругайтесь, дорогой мой месье!.. Не ругайтесь!.. Я вас умоляю! Я сделала самое необходимое!.. — Она повернулась к нему, стоя на коленях. — Я не сделала ничего плохого!.. Ничего плохого!.. Посмотрите! Посмотрите на него сами!.. Он здесь… Поверьте мне!.. Поверьте мне! Я вас умоляю!.. Месье Инженер!.. — она вдруг стала его так называть…

— Месье Инженер. Он же летал на воздушном шаре! Вы-то не видели этого!.. Но вы можете мне поверить!.. Фердинанд-то его видел!.. Ты видел его, правда, Фердинанд! Как замечательно он поднимался!.. Ты помнишь, скажи, малыш?.. Скажи им!.. Скажи им, мой малыш!.. Они не верят мне… Пощадите! Милостивый Иисус!.. Я сотворю молитву! Фердинанд! Месье Инженер! Святая Мария! Агнец! Небесный! Молитесь за нас! Фердинанд! Я тебя умоляю! Скажи же этим господам! Ты хочешь?.. Сотвори молитву! Скорее!.. Здесь!.. Это же правда? Во имя Отца и Сына! И Святого Духа! Ты знаешь, Фердинанд?.. Ты знаешь эту молитву?..

Она ужаснулась и закатила глаза…

— Ты не знаешь ее?.. Да ты же ее знаешь! Прости нам прегрешения наши!.. Давай! Вместе! Вот! Я прошу вас! Давай! Как я вас прошу!.. Повторяй, Боже мой!.. Маленький ублюдок!..

Тут она отвесила мне пощечину!.. Все уже умирали со смеху…

— О! О! Ты же ее знаешь!.. Ну же!.. Он поднимался, месье Инженер, он поднимался, это было чудесно!.. На 18 сотен метров!.. Я всегда поднималась с ним… Да… Я поднималась!.. Вы можете мне поверить!.. Это истинная правда!.. Я клянусь! Клянусь в этом!.. — Она попыталась перекреститься… И не могла… Она запуталась в лохмотьях…

— На водороде! На водороде! Уважаемые господа! Спросите любого!.. Это не ложь!.. — Она распростерлась вдоль его тела, улеглась рядом с ним и начала бормотать…

— Мой бедный любимый!.. Мой дорогой!.. Никто не верит тебе теперь!.. О! Это отвратительно!.. Никто не хочет тебе верить!.. Я не знаю, как им сказать?.. Я не знаю, что делать… Я уже не помню, как он поднимался?.. Я не знаю, сколько раз! Это я ужасная женщина!.. Я виновата во всем!.. Это я виновата, господин Инженер!.. О! да! О! Да! Я натворила столько зла!.. И ему я принесла одно зло! Он поднимался двести раз!.. Сто раз!.. Я уже не помню, любовь моя!.. Двести!.. Шесть!.. Шестьсот раз!.. Я не знаю!.. Я ничего уже не знаю!.. Это ужасно!.. господин Инженер!.. Триста!.. Больше!.. Гораздо больше! Я не знаю! — Она обнимала его через покрывало… и билась в конвульсиях… Куртиаль! Куртиаль! Я уже ничего не знаю!.. — Она сильно сжала себе горло и схватилась за голову… Она начала рвать на себе волосы, целыми клочьями, валяясь на земле… Она старалась вспомнить…

— 3000!.. 10000! Иисус! 15!.. 18 сот метров!.. О Иисус! Фердинанд! Ты ничего не можешь сказать?.. Это слишком! Черт возьми!.. — Она запуталась в цифрах…

— Господа офицеры!.. Фердинанд!.. Господа офицеры! — звала она их… Во имя Неба! Это так, я знаю!.. — она приподнялась на локтях… — 222 раза! Это точно!.. 222!.. — и опять упала… — Черт побери! Я больше ничего не знаю!.. Жизнь моя! Жизнь моя…

Легавым пришлось поднять ее… Они отвели ее в сарай… и закрыли за ней дверь. И там, оставшись одна, она постепенно успокоилась… и даже заснула… Позже мы с жандармами зашли взглянуть на нее. Она говорила с нами вполне разумно. Она полностью пришла в себя.

* * *

Мы прождали все утро… Старуха продолжала лежать на соломе… Она сильно храпела… Люди из прокуратуры пришли только к полудню… Судебный следователь, низенький толстяк, закутанный в меха, сюсюкал, и изо рта у него шел пар, то и дело он разражался сильным кашлем… Он вместе с рыжим чиновником вышел из своего ландо… У того фуражка была надвинута прямо на глаза. Это был судебный врач. Жандармы сразу его узнали.

Было действительно очень холодно. Они никак не могли согреться… Они прибыли прямо с вокзала в Перзан…

— Приведите их сюда! — приказал он жандармам, как только ступил на землю… — Приведите их в зал!.. Обоих! Женщину и этого засранца! Тело мы осмотрим позже!.. Никто его не трогал?.. Куда вы его положили?.. Принесите мне также оружие!.. Что произошло?.. Ружье?.. Свидетели?.. Есть свидетели?..

Через несколько минут подъехали еще две телеги… В одной были полицейские и легавые в штатском… а в другой, побольше, были журналисты… Те сразу же засыпали нас вопросами… обо всем на ферме… об ее интерьере… окрестностях… Эти журналисты оказались гораздо более надоедливыми, чем все полицейские, вместе взятые. И гораздо более юркими!.. Им обязательно нужно было сфотографировать меня со вспышкой!.. И еще мамулю — во всех ракурсах… Она не знала, куда спрятаться!.. И была вынуждена остаться там, между двумя фараонами… Вокруг было столько народу, что невозможно было пошевельнуться… Прокурор был недоволен! Перед ним постоянно ходили какие-то люди!.. Он приказал легавым освободить всю территорию, и они немедленно к этому приступили… Всех вытолкали… Подходы были мгновенно очищены… двор тоже…

Тот, что сюсюкал, замерз и дрожал в своей шубе. Было видно, что он торопится поскорее все закончить. Он требовал, чтобы навели порядок… Его секретарь искал новое перо, так как сломал свое… Ему было неудобно на скамейке… Зала была слишком большая и сырая, а огонь совсем потух… Он хлопал в ладоши… Снимал свои перчатки и дул на руки. Сосал пальцы… Нос у него был аметистового цвета. Он снова надевал перчатки. Сгибался… и топал ногами… Он никак не мог согреться… Все бумаги лежали перед ним… Стоило ему подуть, как они улетали… Секретарь тотчас прыгал за ними… Они ничего не писали… Им захотелось осмотреть ружье… Он сказал журналистам: «Раз уж вы здесь, сфотографируйте мне это ружье…» И обратился к бригадиру: «Расскажите мне все… Всю эту историю!..» Этот толстый выродок вел себя теперь совсем не так нагло, как с нами! Он скорее мямлил… По сути он ничего толком не знал… Я сразу же это понял… Он вышел вместе с судьей, и они немного побродили по двору… Поговорив, они вернулись в зал… Шепелявый уселся… Настала моя очередь говорить… Я сразу же все рассказал… То, что я знал, конечно… Он не особенно меня слушал… «Как тебя зовут?» Я сказал: «Фердинанд, родился в Курбвуа». «Возраст?..» Я ответил. «А чем занимаются твои родители?» Я и это сказал… «Хорошо! — произнес он, — оставайся здесь. А вы?..» — обратился он к старухе.

— Расскажите мне о себе, да поскорее… — Он не мог усидеть на месте… И все время ходил туда-сюда… Он не чувствовал своих ног… Но он напрасно топал… Эта утрамбованная земля была как лед! Особенно такая сырая, как наша…

— О! Доктор! Мои ноги!.. Здесь что ли никогда не топят?..

Дров больше совсем не было… Жандармы все сожгли!.. Он поторопил старуху с ее рассказом.

— О! Я решительно вижу, что вы знаете не слишком много! Тем хуже! Тем хуже! Позже мы во всем разберемся!.. Отложим это до Бовэ!.. Давайте! Давайте! Уходим!.. Доктор, вы видели тело?.. Что вы об этом скажете?.. А? — Они удалились вдвоем, и все началось сначала… Они что-то обсуждали на кухне… Они находились там минут десять… потом вернулись…

— Вот, — сказал шепелявый… — Вы! Супруга! Жена Куртиаля! Нет! Де Перейр! Нет?.. Черт!.. Вы пока свободны!.. Но вам нужно будет приехать в Бовэ! Мой секретарь назначит вам время!.. Завтра я пришлю за телом!.. — Он повернулся к журналистам: «Возможно, это самоубийство! Вскрытие покажет. Вы все свободны. В общем, там посмотрим… А вы, — это было уже ко мне, — вы можете ехать! Уходить! Возвращайтесь к себе!.. К вашим родителям!.. Оставьте свой адрес в секретариате! Если вы мне понадобитесь, я вас вызову! Вот! Идите! Идите! Бригадир! Вы оставите здесь жандарма, не так ли?.. Одного! До завтрашнего утра! До приезда машины скорой помощи! Идем! Быстрее в секретариат! Идем! С газетами все закончили? Выгоните отсюда всех репортеров!.. Здесь не должно быть никого, кроме семьи и дневального! Вот жандарм! На ночь! А вы не позволяйте никому входить… Ничего не трогать! Никому не выходить! Ясно?.. Вы меня поняли?.. Хорошо! Идем! Идем! Скорее!.. Скорее! В машину, доктор!..