Книга Удача игрока - Джульет Э. Маккенна

– Старый дурень, ему не терпится вернуться на рудники. Говорит, козы – это работа для мальчишек. Ладно, Кейси, что у тебя за важное дело, ради которого мне пришлось оставить девочек и проделать весь этот тяжкий путь? Я, знаешь ли, не так молода, как ты.

Ее решительная бодрость вызвала у Кейсила слабую улыбку, которая погасла уже в следующее мгновение.

– Пойдем, сама увидишь.

Войдя в ложбину, он обогнул давно остывший пепел костра и направился к крепкому тайнику инструментов. Дверцу удерживал закрытой простой деревянный клин. Кейсил отпихнул его в сторону носком сапога и, просунув руку внутрь, выволок на свет скорчившуюся от страха фигуру.

Исмения зажала руками рот, чтобы заглушить испуганный крик.

– Джирран?

Кейсил посмотрел на обнаженного мужчину, приникшего к земле. Его волосы и борода там, где их не спалил огонь, были спутаны от грязи, тело вымазано непонятно чем, на ступнях багровели отвратительные язвы, на руках – кровоточащие волдыри. На одном пальце не хватало ногтя, он опух и гноился.

– Думаю, да, – вымолвил наконец Кейсил.

Услышав его голос, несчастный поднял голову. Лицо его с приоткрытым ртом было пустым, на потрескавшихся, покрытых коркой губах блестела слюна. Но ужаснее всего были глаза, как всегда, голубые, но такие же бессмысленные, как только что открывшиеся глаза скулящего щенка.

– Я думала, он мертв, – прошептала Исмения. – Я думала, Мэвелин потребовала то, что ей причитается, чтоб он сгнил!

– Похоже, Мизаен решил оставить его себе. – Кейсил погрыз ноготь большого пальца. – Ну, что будем делать?

– Где ты его нашел? – Исмения удивленно покачала головой.

– Он бегал вокруг рудников. – Кейсил содрогнулся. – Я думал, это какой-то голем, слепленный из травы и грязи, пришел искать непослушных детей.

Горец мрачно засмеялся, и убогое существо подняло голову, чтобы его передразнить. Смех получился хриплый и ужасный.

Кейсил замахнулся, но ударить не смог. Он отвернулся, весь дрожа, несмотря на горячее солнце. Исмения посмотрела на пустую оболочку человека, снова тупо уставившуюся в никуда.

– Что ты предлагаешь делать?

Кейсил исторгнул тяжелый вздох.

– Думаю, мы можем подержать его здесь, на выработках, какое-то время, вымыть, накормить. – Он с отвращением посмотрел на язвы, к которым цеплялись личинки мух. – Если б дело касалось только меня, я бы и пальцем не шевельнул, мама. Я бы прогнал его и благословил этот день, но Эйриз…

– Ты думаешь, Эйриз нуждается в нем? – Исмения резко повернулась. – Ты думаешь, Эйриз, после того как Шелтий напугали ее до полусмерти, прежде чем объявить невиновной, ты думаешь, она нуждается в этой развалине, которая лишит ее надежды и жизни, и именно тогда, когда она должна заботиться о своем ребенке? Нет, Эйриз не нужно ничего знать. Ты никогда не расскажешь об этом, ты не проронишь ни звука, даже на смертном одре, даже когда солнце зашевелит твои кости в день Солнцестояния. – Исмения замолчала, сгорбив узкие плечи. Ее руки тряслись, и она отчаянно сжимала их, чтобы унять дрожь.

Кейсил заключил мать в свои сильные объятия, ее выцветшие волосы разметались по обтрепанному воротнику его рубахи. Постепенно дрожь прошла.

– Так что мы будем делать?

Мягко высвободившись, Исмения сочувственно похлопала сына по плечу и поправила шнуровку на его рубахе.

– Он должен жизнь нашему долу, верно?

Кейсил набрал в легкие побольше воздуха, прежде чем ответить.

– А ребенок Эйриз?

Исмения покачала головой.

– Это совсем другое. Тот ребенок – дар ее крови, и пока она тоскует по Джиррану, она вряд ли приведет другого в свою постель. И почему он не умер у фесса Тейва? – внезапно разъярилась женщина. – Мы показали бы ей тело и покончили с этим.

– Тогда горе могло бы убить ребенка в ее животе. – Кейсил покачал головой. – Только надежда, что Джирран еще жив, спасла ее. Ты сама так сказала.

– Значит, мы отнимем у нее эту надежду? Если она разрешится от бремени еще в этом сезоне, ребенок не переживет зиму. – Исмения сдернула с головы вышитый платок и скрутила его в руках. – Он должен жизнь этому долу, – тихо повторила она. – Если б не он, мой Тейро, мой малыш, был бы еще со мной. – Она сморщилась, будто собиралась заплакать, и уткнула лицо в луговые цветы на белом полотне.

Кейсил стер ее непрошеные сердитые слезы и потянулся к рукам матери, но когда Исмения подняла глаза, они были сухие и решительные.

– Он должен жизнь нашему долу, и мы ее потребуем.

– Мы имеем на это право, верно? – осторожно уточнил Кейсил. – Это милосерднее, чем позволить ему бродить и умереть от голода или лихорадки.

– Я не хочу быть милосердной, – горько сказала Исмения. – Мэвелин свидетельница, я хочу бросить его воронам! Нет, он лишен права на жизнь, и нам лучше знать, что он мертв, нежели ждать, когда он поскребется у ворот, точно блудный пес, вернувшийся домой.

– Сюда он дорогу нашел один Мизаен знает как, – согласился Кейсил с отвращением.

Исмения потянулась к обожженному солнцем плечу, на которое падали сальные волосы, но отдернула руку.

– Я к нему не прикоснусь, – пробормотала она. – Кейсил, найди мне палку и возьми себе молоток или что-нибудь в этом роде. Я знаю, куда идти.

Кейсил нахмурился.

– Нам нужен Фитиан?

Исмения покачала головой.

– Наш выбор, наша ноша.

Не потребовалось много времени, чтобы поднять несчастного на ноги и заставить следовать за старой женщиной, которая пошла впереди, показывая дорогу. Они миновали рудники, перешли мост, затем прошагали через шелестящие травы укрытого плато, обогнули заросли спутанных кустов, наконец перелезли через каменистый вал и оказались на болотце, усеянном толстыми зелеными кочками.

– Старые обычаи были суровы, но такими были и те времена. И когда подумаешь, через что мы все прошли в этом году, то поймешь, что они едва не вернулись. А потому должны вернуться и старые обычаи. – Исмения строго посмотрела на сына. – Ты знаешь, что делать?

Кейсил шагнул за спину тупо глазеющего существа, которое когда-то было Джирраном, и поднял горный молоток. Удар был сильным и уверенным. Жалкое создание упало лицом вниз, и Исмения наступила узким сапогом на его затылок, вдавливая в мутную коричневую воду болота. Кейсил молчаливо ждал, пока мать не убрала ногу, после чего молотком столкнул труп дальше в трясину.

– Я была бы вправе утопить его не оглушенным, – процедила Исмения, но гнев ее уже утратил силу. – Если болото возьмет его и выдубит тело, значит, таков приговор Мизаена. Но ты можешь прийти сюда следующей весной. Если будут какие-нибудь кости, отнесешь их в пещеру в доле Лидра. Пусть он покоится со своим народом и шепчет предупреждение каждому, кто вздумает следовать его примеру.