Книга Зов Первого Всадника - Кристен Бритен

Пусть так, подумала Ларен. Все лучше, чем суеверный ужас, который вполне могло бы вызвать такое необычное явление, как снегопад в августе.

Она даже позволила себе улыбнуться, и мышцы лица свело от непривычного напряжения — давненько Ларен Мэпстоун не улыбалась. Сейчас впервые за последнее время — ей казалось, чуть ли не сотня лет прошла — капитан чувствовала себя счастливой и свободной. Благодаря духу Гвайера Ворхейна она сумела обуздать безумие, разъедавшее ее мозг. Он научил ее, как выставить блок, и это средство работало! Причем настолько хорошо, что магические способности не доставляли Ларен никаких неприятностей.

Причем они не исчезли, нет! При желании капитан могла бы обратиться к своему внутреннему голосу, другое дело, что ей этого не хотелось. И вряд ли захочется в обозримом будущем… Уж больно натерпелась Ларен от строптивых голосов за последнее время.

Свернув за угол, она едва успела уклониться от очередного снежка, летевшего прямо ей в лицо. Несколько сорванцов из Зеленой Ноги затеяли баталию возле снежной крепости.

Увидев, в кого они чуть не попали, ребятишки испуганно замолчали.

— Играйте дальше, — улыбнулась Ларен.

Она прошла мимо, отряхиваясь от снега и ощущая за спиной напряженную тишину. Однако уже мгновение спустя сзади снова раздался взрыв веселых голосов. Вот и славно. Сегодня у капитана слишком хорошее настроение, чтобы вести себя как брюзга, к тому же ее взгляд на маленькие радости жизни существенно поменялся.

«Пусть до поры до времени радуются. Вот вырастут, тогда и получат свой груз забот и ответственности».

Когда Мэпстоун появилась на пороге своей комнаты, Теган от восторга чуть не пустилась в пляс. Затем кинулась вводить капитана в курс дела. Кое-что, конечно, она слышала и раньше, но теперь Теган восполнила пробелы в ее знаниях.

Узнав, что выпало на долю Всадников без нее, прежняя Ларен Мэпстоун, наверняка, мучилась бы до конца своих дней. Нынешняя же, рожденная заново, тоже, конечно, испытала чувство вины, но оно было не таким тяжким и беспросветным. К тому же рядом с виной стояла гордость за своих Всадников, которые не сдались — несли службу, невзирая на все напасти.

Сердце Ларен сжималось от грусти по умершим товарищам, но она понимала: в той ситуации от нее мало что зависело. Даже будь она рядом, вряд ли смогла бы чем-то помочь.

Перед дверью в королевский кабинет капитан Мэпстоун замешкалась. Вдоль стен стояли солдаты и пара Клинков. Рядом притулился снеговик.

— Неплохой у вас дружок, — обратилась она к Фастиону.

Тот поднял в ответ бровь.

Ларен, метнув быстрый взгляд на снеговика, снова переключила внимание на Клинка. Иначе бы она попросту рассмеялась.

— Король ждет вас, — сообщил Фастион.

Капитан вздохнула поглубже, расправила плечи и решительно постучала.

— Войдите, — раздался голос Захария.

Фастион распахнул перед ней дверь и, когда Ларен проходила мимо него, неожиданно подмигнул.

— Добро пожаловать, капитан, — негромко произнес Захарий. — Нам вас не хватало.

И снова — к своему удивлению — Ларен попала из зимы в лето. Солнечный свет лился в распахнутое окно кабинета, в кустах заливалась пара пичуг. Снег на ботинках капитана начал медленно таять, превращаясь в две малопривлекательные лужицы.

Сидя за массивным столом, король вертел в руках кинжал, но, увидев входящую Ларен, бросился навстречу и заключил ее в объятия.

— Благодарение Богам, ты выздоровела, — сказал он. — Не представляешь даже, как я скучал.

Капитана Мэпстоун обрадовал такой сердечный прием, она и не рассчитывала на подобное. Король внимательно оглядел ее с ног до головы. Конечно же, он заметил и бледное, осунувшееся лицо своей наставницы и темные круги под глазами. Во взгляде Захария появились нежность и тревога, при этом он стал похож на того маленького мальчика, которого помнила Ларен. Сколько раз она видела этот легкий румянец на открытом, доверчивом лице!

— Думаю, ты даже не подозреваешь… — сказал он дрогнувшим голосом, — насколько будущее Сакоридии зависит от тебя.

— Не знаю, не знаю, — усмехнулась капитан. — По-моему, Всадники отлично продержались и без меня.

— Так оно и есть, — рассмеялся Захарий. — Но мне хотелось бы, чтобы ты всегда помнила, как много для меня значишь. Ты мой лучший друг и советчик, я тебе очень доверяю… и так было всегда. А еще я хотел извиниться…

— Не надо.

— Ну, пожалуйста. — Лицо у него стало очень серьезным. — Я хотел бы извиниться за свое ужасное поведение и за те грубости, которые сказал.

Больше он ничего не добавил, хотя слова висели в воздухе. «Я ведь не знал, что ты утратила свои способности». Вот что мог сказать Захарий, но промолчал, и Ларен была ему за это благодарна. Он молча ждал ее ответа, и в глазах пряталась надежда.

— Я прощаю тебя, лунный мальчик.

Король рассмеялся с откровенным облегчением и снова обнял ее. Затем, усадив в кресло перед столом, вернулся на свое место.

— Я только что ходила в лечебный флигель, — сказала Ларен, — проведать двоих Всадников. У одного из них сильный ушиб головы, а второго нашли в бессознательном состоянии в одном из заброшенных коридоров. Кстати, там же обнаружили и солдата. Он в ужасном состоянии: вопит, как сумасшедший, о каких-то призраках. Пришлось посадить его под замок. И никто, включая самого мастера Дестариона, не берется объяснить, что там произошло. Может, ты знаешь?

— Нам тоже еще не все понятно в этой истории, — вздохнул Захарий. — Расскажу, что знаю. Этот безумец, сержант Акстон из Горного Взвода, а, может, кто-то из его сообщников напал на Гарта. Затем при помощи гонца из Зеленой Ноги они заманили туда Кариган — якобы, Гарту нужна помощь. Когда девушка пришла, то тоже подверглась нападению. Зачем это было сделано, пока непонятно. Судя по всему, Кариган оказала сопротивление. Нашли ее не сразу — только когда слуга наткнулся на Гарта и позвал стражников. Они-то и обнаружили Акстона: он полз по заснеженному коридору и оставлял кровавый след, на ноге у него колотая рана.

Король поднял со стола кинжал и передал его капитану Мэпстоун.

— Вот, посмотри. Что ты об этом скажешь?

Ларен рассмотрела оружие — старинное на вид, с более широким, чем делают сейчас, лезвием. Тяжеловатое, с грубоватой режущей кромкой, оно, тем не менее, имело отточенное острие, подобное смертоносному жалу. Рукоятка, вырезанная из рога или кости, украшена надписью на старом сакорийском языке.

— Ну, такое ощущение, что его стащили из сакорского Военного Музея.

— Ты тоже так считаешь?

— Да, но с одной оговоркой: кинжал выглядит новеньким, будто его только что изготовили. Совсем не изношен — что было бы естественно для такой древней находки. — Ларен взвесила оружие на руке.