Книга Прикосновение - Колин Маккалоу

Коронер вынес вердикт: смерть произошла в результате несчастного случая. Сэр Александр Кинросс был официально признан мертвым.

Руби и Элизабет не присутствовали в суде, но Нелл приехала из Сиднея, хотя ей предстояла еще одна поездка — на панихиду по отцу и чтение завещания. Из зала суда мрачная Нелл вышла вместе с Ли.

— А по-моему, все это чепуха, — заявила она, когда Ли провожал ее на вокзал к поезду на Батерст и Литгоу.

— Почему, Нелл? — спросил он, почти не удивляясь.

— Мой отец не допускал ошибок.

— И я так считаю.

— Так в чем же дело? — напористо продолжала Нелл.

— Для меня это загадка, Нелл. Мне нечего тебе ответить.

— Но должна же быть разгадка.

— Надеюсь, ты ее найдешь. И мне было бы спокойнее.

— А маме плевать.

— Напрасно ты так думаешь. Ты же знаешь, она умеет скрывать истинные чувства.

— Да уж, лучше, чем кто-либо, — с горечью подтвердила Нелл. — Даже Руби горюет сильнее.

— У нее больше причин горевать, — без обиняков отозвался Ли.

— Странная мы пара, Ли, — ты и я.

— Мы запутались в отношениях родителей.

— Точно. А ты проницательный, хоть и инженер.

— Спасибо.

Прислонившись щекой к окну купе, Нелл устремила взгляд потухших синих глаз на лицо Ли. Он неуловимо изменился: стал увереннее в себе, старше, решительнее. «Может, он надеется, что отец назначил его главным наследником? Но папа же говорил, что все оставит мне. А я не хочу — не желаю, и все! Нет, Ли не такой. Причина перемены в другом. Мне он никогда не нравился, а теперь я вижу, чем он привлекает людей. Цельностью, благородством, чуткостью. Наши матери, моя и его, смотрят на него как на единственного спасителя. С другой стороны, что же тут странного? Ли — мужчина. А обо мне никто и не вспоминает».

В Литгоу они пересели на поезд до Кинросса и продолжали путь в молчании, которое никто не решался нарушить.

Наконец Ли заговорил:

— Из-за смерти Анны и гибели отца ты наверняка пропустила много занятий. Ты успеешь наверстать упущенное?

— Думаю, да. В этом году мы сдаем экзамены по фармакологии, клинической медицине, хирургии, физиологии и анатомии. К ним я уже готова, а посещение лекций у нас необязательное, особенно если отсутствуешь по уважительной причине. — Ее удлиненное лицо оживилось. — А вот в следующем, 1900 году я перейду на последний курс, и он будет самым трудным. Выпускники изучают предметы, не относящиеся к медицине напрямую, — например, судебную медицину. Я уже работаю над диссертацией, так что закончу университет не просто бакалавром, а доктором медицины.

— О чем твоя диссертация?

— Об эпилепсии.

«Анна», — понял он.

— А замуж собираешься? — И он обаятельно улыбнулся, всем видом показывая, что просто шутит.

— Нет.

— Жаль. Ты единственный прямой потомок Александра.

— Не верю я во всю эту генеалогию, Ли. Древние предрассудки. И потом есть Долли.

— Прости, — ничуть не смущаясь, ответил он.

— Ну, разве что ты захочешь на мне жениться, — с вызовом добавила она.

— Ни за что!

— Это еще почему? — оскорбилась Нелл.

— Ты слишком колючая и напористая, мне не сгладить острые углы твоего характера. Я предпочитаю более покладистых женщин.

— Уже кого-нибудь выбрал?

— Нет. Выбирают не мужчины, а женщины.

Почувствовав душевное расположение к Ли, Нелл согласилась:

— Да, это так.

— А что с твоим безымянным возлюбленным?

— О, мне же в то время было всего шестнадцать. Его чуть удар не хватил, когда он узнал, как я молода. Так что все кончилось, не успев начаться.

— Может быть, стоит раздуть искру?

— Нет! Тем более теперь, после смерти папы. Я буду чувствовать себя предательницей.

— Но почему?

— Этот человек — член парламента Нового Южного Уэльса от рабочей партии. Такой же отъявленный социалист, как папа — сторонник капитализма. — Она вздохнула и с грустью продолжала: — Но он мне так нравился! Он пониже тебя ростом, но в драке я бы поставила на него.

— И напрасно, — усмехнулся Ли. — Вряд ли его обучали китайским боевым искусствам.

Последнее завещание Александр составил через два дня после смерти Анны и, к счастью, до исповеди Ли. Следовательно, Ли не имел никакого отношения к завещанию. Его удивляло только, почему Александр не переписал завещание сразу же, как только узнал о связи Ли с Элизабет. Шесть из семи паев компании «Апокалипсис» Александр завещал Ли, седьмой — Руби, а это означало, что из тринадцати паев компании на долю Ли приходится семь, Руби — два, Суна — два, и еще двумя владеет Констанс Дьюи. Как главный пайшик, Ли должен был возглавить дело.

Элизабет, Нелл и Долли был назначен годовой доход 50 тысяч фунтов в виде части прибыли или в форме трастового фонда. Решить последнее предстояло совету директоров компании.

Джиму Саммерсу досталось 100 тысяч фунтов, сестрам Вон — по 100 тысяч каждой, Чжану — 50 тысяч. Согласно завещанию Александра, Сун Бо и впредь должен был занимать пост городского секретаря; вдобавок ему причиталось 50 тысяч фунтов. Теодоре Дженкинс покойный оставил 20 тысяч фунтов и дом, где она жила раньше.

10 тысяч акров земли на горе Кинросс принадлежали компании, но Элизабет пользовалась правом пожизненной аренды, а после ее смерти земля должна была перейти в собственность «Апокалипсиса». Все пошлины и налоги на наследство предполагалось уплатить из средств Александра.

Его личное состояние, коллекция предметов искусства, редкие книги и все прочее имущество предназначалось детям Элизабет, родившимся после смерти Александра. Этот пункт не понял никто, даже Ли. Неужели Александр что-то предчувствовал, хотя составлял завещание, еще не подозревая о связи жены и Ли? Или он таким образом намекал Элизабет, что она вправе снова выйти замуж?

— Как я рада, что эта ноша свалилась на тебя, Ли! — не удержалась Нелл.

— А я — нет. Честно говоря, не ожидал.

— Теперь ты по рукам и ногам связан компанией «Апокалипсис». Видно, папа совсем разочаровался во мне, когда я поступила на медицинский.

— Он понял, что его преемницей ты не станешь. Но разве пятьдесят тысяч годового дохода — признак жестокого разочарования?

— Ты же не знаешь, что я надеялась выпросить у него деньги на постройку больницы для душевнобольных.

Ли принужденно улыбнулся.

— Если ты посвятила его в свои планы, он вполне мог лишить тебя наследства. Но Александр, похоже, был обречен сражаться с ветряными мельницами — и до смерти Анны, и после.