Книга Всеми правдами и неправдами - Алексей Фомичев

Он сильно вздрогнул, сердце встало, разорванное пополам, давление в сосудах упало, и кровь замерла. Ей больше некуда спешить.

Когда я подошел к машинам, девчонка уже пришла в себя. Аверьян усадил ее в "маног" и, бережно придерживая за плечи, поил из бутылки. Девчонка крупно дрожала, испуганно водила глазами по фигурам беглецов и машинально пила. Вода стекала по подбородку, заливая остатки майки.

- Пора, - сказал я Валеиру. - Трупы на стадионе обнаружили, нас ищут. Надо спешить.

- А что с тем боевиком?

- Он спит.

- Спит? - не понял Вячеслав.

Валеир кивнул, глянул на трофейные часы.

- Час ночи. До рассвета неполных три часа. Если не успеем выйти из города, нас найдут.

- Давайте в машину. Девчонку к себе и дуйте отсюда. У завала свернете направо, дальше железнодорожный переезд. Это в принципе конец города, за ним уже поле и деревня. Встретите патруль или пост - помигайте фарами. Бандиты могут запросить по радиостанции. - Я протянул ему аппарат. - Прошипи что-нибудь, сымитируй неисправность. Как сблизитесь, бейте изо всех стволов - и ходу. Иначе никак, если они почуют неладное - откроют огонь первыми и вызовут помощь.

- Погоди, а ты?

- Я загляну в одно место. Потом догоню вас. Мечислав встревоженно глянул на меня.

- Нэд... то есть Артур. Что ты задумал? Зачем тебе...

- Надо. Надо посмотреть на трупы ее друзей. Это недалеко, я надолго не задержусь. Все. Парни, у нас мало времени. Будем болтать - накроют.

- Одному опасно. - Аверьян оставил девчонку и подошел к нам. - Давай я с тобой.

- Точно, - подхватил Валеир. - Без напарника плохо.

Прошло то время, когда я мог гордо скривить губы и молча удалиться в ответ на подобное предложение. Сейчас не до позерства. Напарник действительно необходим, прикрыть тыл. Но я предпочел бы Валеира. Это битый волк, опытный вояка. С таким можно и в пекло. Но лейтенант поведет остальных. Он знает дороги и не потеряется.

Я доверял Мечиславу, но он еще не отошел от раны. А Вячеслав староват для войны.

- Хорошо. Давай в "маног", проверь спарку. Будешь на ней... - Я достал карту из "бардачка" "мустанга", подсветил фонариком. - Валеир. За поселком рощица, а за ней овраг. Судя по карте - вокруг него зелень. Жди нас там. Час. Если...

- Три часа.

Я глянул на него, кивнул:

- Три. Потом уходи. Нам может повезти, разживемся второй радиостанцией. Тогда на первом канале будет сигнал... "Куст". Ты - "Тренога".

- Понял.

- Удачи. Постарайтесь пройти тихо как можно дальше.

- Выскочим, не впервой. - Лейтенант сложил карту. - Вы не влипните.

Он хлопнул меня по плечу и полез в джип.

Не проехали мы и пятисот метров, как где-то правее нас, ближе к центру, раздались один за другим два взрыва. Мы молча проследили за красочными фонтанами огня, ломая голову, кто и зачем мог подрывать фугасы. Кого поймали боевики Ролки?

Дорога закончилась внезапно. Ровный стол асфальта просто исчез, словно срезанный ножом. За ним чернела пустота провала, по цвету неотличимая от покрытия дороги. И если бы не низкая скорость и включенные подфарники, мы могли совершить красивый полет по дуге в огромный провал.

Я затормозил в полуметре от дыры, вылез из машины, подошел к краю и заглянул внутрь. Там не было ничего. Ни дна, ни стен. Словно вырезанная ножом дыра диаметром метров десять. Кто и что могло проделать это?

Аверьян с шумом выдохнул воздух, негромко выругался и севшим голосом сказал:

- Устали бы лететь... Тот... бандит... ничего не сказал?

Я про себя покрыл матом свою непутевую голову и зло представил, как бы радовался тот гад, если бы знал, что мы ахнем в пропасть.

- Ладно, пошли. Проскочим по соседней улице.

Аверьян послушно залез в кузов и оттуда подал голос:

- Наверное, надо было спросить девчонку. Она точно знает, где здание.

- Угу... Ты ее отпаивал. Состояние видел?

- Да...

- Она могла хоть слово сказать?

Аверьян замолчал. Мы еще трижды сворачивали на другие улицы, пытаясь проехать к кинотеатру, и только в четвертый раз проскочили по узенькой улочке, едва не царапая бока джипа о стены домов.

Завалы, ямы, колдобины... Словно кто-то переусердствовал, перекрывая путь к цели. Боевикам, конечно, выгодно иметь только один проход к центру города - его легче контролировать. Но, с другой стороны, при случае грамотный маневр с обходом не выполнить.

Уже выскочив на нужную улицу и заметив вдали угрюмый квадрат семиэтажного здания, я вдруг осмыслил ход рассуждений и остановил джип. Перегнулся через сиденье и стал расшвыривать тряпки и вещи.

- Ты чего? - присел Аверьян.

- По сторонам смотри! Не то налетим...

Искомое нашлось через полминуты. Три связанные четырехсотграммовые толовые шашки и стандартная МОН-100[40].

Я вылез из машины, прошел обратно, глядя по сторонам, отыскивая подходящее место. Взгляд зацепил остов сгнившей кабины от грузовика. На противоположной стороне дороги навален мусор, сверху придавлен спиленными стволами тополей. Между кабиной и завалом метров десять.

Изготовление нехитрой ловушки заняло минут пять. Теперь любой желающий повторить наш путь к кинотеатру неминуемо зацепит колесом натянутую в двадцати сантиметрах над землей проволоку в черной оплетке и инициирует мину. А когда МОНка накроет неосторожных ловцов, на них полетит кабина, несколько железок и прочая довольно тяжелая мелочь, способная на такой скорости пропороть человеческое тело насквозь.

К кинотеатру мы зашли со двора. Машина встала напротив выезда, перегородив единственный подход к зданию, и Аверьян прилип к спарке, пытаясь разглядеть в тусклом лунном свете дальний въезд.

Вряд ли бандиты станут ради обыденного расстрела лезть на верхние этажи, тем более и лестниц как таковых не осталось. Но я был готов совершить восхождение по полуразрушенным ступенькам, если это поможет мне прояснить судьбу моих спутников.

Однако совершать подвиги не пришлось. Сильный тошнотворный запах буквально ударил по носу, едва я подошел к вестибюлю. Луч фонаря выхватил сваленные в углу у гардероба тела. То, что от них осталось...

Трупы девчонок были обнажены. Их насиловали, долго, садистски. Внутренние части бедер превратились в сплошные синяки, ноги в крови. Животы порезаны, в раны озверевшие бандиты запихали осколки бутылок, пивные банки, окурки. Лица искажены гримасой боли. Какой-то дегенерат вставил в ухо одной из жертв полевой цветок, завядшие лепестки осыпались и плавали в луже крови.