Книга Эволюция Бога. Бог глазами Библии, Корана и науки - Роберт Райт

Временами Отто сам, по-видимому, сомневается в том, что религиозный опыт способен бросить вызов научному объяснению. В книге «Священное», рассмотрев поклонение духам, поклонение предкам и примитивную магию, он писал:

Какими бы различными они ни были, во всех присутствует общий – и непостижимый – элемент, который легко распознать. Вероятно, они не берут начало непосредственно из этого общего легко распознаваемого элемента; может быть, все они демонстрируют предварительный этап, на котором являются просто «натуральными» продуктами наивных, рудиментарных фантазий первобытных времен. Однако все они приобретают оттенок совершенно особого рода, который один придает им характер формирующих преддверие религии, обеспечивает им отчетливую и явную форму, а потом наделяет поразительной властью над умами людей, доказательства наличия которой приводит история.

О точном значении высказываний Отто можно поспорить, но общее направление интригует: элементы ранней религии, несмотря на свое приземленное происхождение, способны в ходе последующей культурной эволюции приобрести более глубокий и явно духовный характер. Эта мысль не относится к невероятным. Но насколько далеко человечество продвинулось по пути духовной эволюции – совсем другой вопрос.

Примечания по переводам

Поскольку я не знаю древнееврейского, греческого и арабского, не говоря уже о древних разновидностях этих языков, мне пришлось полагаться на переводы авраамических писаний на английский, а значит, делать выбор.

Что касается Еврейской Библии (или Ветхого Завета) и Нового Завета, мой выбор был прост: я обратился к новому исправленному изданию Библии, NRSV. Этот перевод – плод труда многих видных ученых, систематически разрешающих разногласия. (Например, было проведено голосование по вопросу о том, как толковать в десяти заповедях запрет на убийство – как любую расправу или как обдуманное преступление.) В коллективном переводе есть свои изъяны, но, на мой взгляд, достоинства преобладают над ними. Кроме того, я увидел смысл в использовании переводов Еврейской Библии и Нового Завета, имеющих общие стандарты комментариев и примечаний. Более того, вариант нового исправленного издания NRSV, к которому я обращался особенно часто – новая оксфордская Библия с примечаниями, – вывела на более высокий уровень единообразие примечаний, включив в него перекрестные ссылки, связывающие стихи Еврейской Библии с параллельными местами в Новом Завете. В нескольких случаях я пользовался альтернативными переводами текста или дополнительными переводами в примечаниях в конце книги. В этих случаях источник перевода указан в конце (RSV – исправленное издание Библии, KJV – Библия короля Якова).

Сделать выбор в случае с Кораном оказалось труднее. Ни один перевод Корана на английский не имеет такого институционального происхождения, как NRSV, или сравнимой степени одобрения англоязычными учеными. И я обращался к нескольким переводам каждого отрывка Корана, который процитировал здесь.

В первую очередь я обращался к переводу, выполненному в XIX веке Дж. М.Родуэллом. Этот выбор, в чем почти стыдно признаваться, практически всецело обусловлен выгодой: перевод Родуэлла существует в виде бесплатной аудиоверсии, и мое знакомство с Кораном началось с ее регулярного прослушивания на вечерних прогулках. В этой форме я усвоил текст целиком – слушал MP3-файлы на своем смартфоне Treo 650 и пользовался им же, чтобы делать заметки об отрывках, требующих дальнейших исследований. К счастью, перевод Родуэлла – авторитетный труд, и, поскольку выполнен в XIX веке, его классический английский язык соответствует высокому назначению текста. К тому же, насколько я могу судить, никаких конкретных целей Родуэлл не преследовал.

Перед тем как процитировать какой-либо отрывок из Корана, я всегда сверялся с другими переводами, в особенности с переводом Артура Дж. Арберри. Перевод Арберри известен как наименее «интерпретативный»; сталкиваясь с неясными или двусмысленными выражениями, Арберри старался сохранять в них неясность. Поэтому его перевод стал удобной базой: если какой-нибудь стих в переводе Родуэлла или кого-нибудь другого не соответствовал тому же стиху в переводе Арберри или просто был гораздо понятнее, чем в переводе Арберри, я относился к нему с подозрением и начинал рыться в других переводах, чтобы выяснить, нельзя ли как-нибудь прийти к консенсусу. Надеюсь, мне удалось удержаться от соблазна сверяться со слишком большим количеством переводов – как и от соблазна «снять сливки», выбрать тот перевод, который соответствует аналитическим потребностям момента. Так или иначе, всякий раз, когда я цитировал отрывок текста, смысл которого вызывал серьезные споры, я старался упомянуть об этом в примечаниях в конце книги.

Если иной источник не указан особо, отрывки из Корана приводятся в переводе Родуэлла. В числе прочих я пользовался переводами, к ссылкам на которые в примечаниях добавлена фамилия переводчика: переводами Мухаммада Асада, Мухаммада М.Пиктолла, Абдуллы Юсуфа Али, вышеупомянутого Артура Арберри и Джорджа Сейла (Muhammad Asad, Muhammad M.Pickthall, Abdullah Yusuf Ali, Arthur Arberry, George Sale). Перевод последнего, несмотря на почти трехвековую давность, по-прежнему оценивают высоко.

Одним из минусов использования разных переводов стала определенная лингвистическая непоследовательность. В некоторых коранических отрывках встречается архаичная английская лексика, в других ее нет. Но, по-моему, отсутствием постоянства в данном случае стоит пожертвовать. Это полезное и далеко не единственное в данной книге напоминание о том, что писания становятся податливыми, если этого требуют практические цели.

Благодарности

Я в долгу перед двумя прекрасными высшими учебными заведениями: Принстонским университетом и университетом Пенсильвании. В Пенне, по протекции декана Сэма Престона, мне позволили прочитать два курса, которые легли в основу этой книги: семинар для выпускников «Религия и человеческая натура» (начало которого по стечению обстоятельств пришлось на 11 сентября 2001 года) и лекционный курс для старших студентов «Эволюция религии». Нет лучше способа получить образование, чем впервые прочитать какой-нибудь курс, и я благодарен моим студентам за то, что они выдержали мое преподавание.

В Принстоне меня удостоили привилегии стать приглашенным научным сотрудником фонда Лоуренса С. Рокфеллера в Центре прав человека в 2004–2005 годах. Это дало мне время и средства, чтобы всецело сосредоточиться на своем проекте, ценными оказались и семинары под руководством Стива Маседо – особенно один, посвященный критике основных тезисов этой книги. Два года спустя в Принстоне мне принесло огромную пользу ведение семинара для выпускников, посвященного биологической основе нравственной интуиции, совместно с Питером Сингером.

Центр прав человека принес мне еще две подлинные находки – студентов-выпускников, которые стали неоценимыми помощниками в исследованиях: Кевина Остерло, прекрасное знание которым древнееврейского языка и Еврейской Библии помогло мне сориентироваться в почти незнакомом окружении, а также Майраджа Саеда, прекрасное знание которым арабского и исламских писаний позволило достичь аналогичных целей. Вдобавок оба они оказались просто замечательными людьми.