Книга Viva la Post Mortem, или Слава Послесмертью - Игорь Давыдов

Или являлась прежде, чем Её суть оказалась опорочена касанием чужих душ и обрывков подсознания.

4.

Угрожающе выглядящая Симург оказалась не столь могущественной, как можно было подумать изначально. Всего один единственный залп заряженным прахом, и вот девичья фигура искажается и покрывается рябью. Совсем, как тот щит, взрыв которого разворотил вчера одну из забегаловок в Хотске.

Впрочем, бесполезным присутствие крылатой девицы в небесах назвать не получалось. Стоило Даркену лишь опустить взгляд с небес на землю, как он мог увидеть бегущих прочь ститовцев: пугающая потусторонняя сущность, хором в сотню голосов орущая имя их сюзерена, оказалась последней каплей в чаше терпения и без того деморализованной челяди.

Некромаг чувствовал себя довольно странно, взирая сверху вниз на поток бегущих вражеских сил. В буквальном смысле — поток. Они напоминали чёрную реку, в которой плавали шлемы и оружие, а плеск, казалось, раздавался не из-под ног, месящих воду в грязных лужах, а из-за ударов о препятствия этой густой, похожей на мазут, жижи.

Наступление просто нельзя было начинать, пока ему мешали отступавшие противники. Намного лучше и разумней просто переждать, пока они… закончатся. Ей-Семеро, сколько их тут? Силы Сковронского одних только дезертиров насчитывали больше, чем удалось собрать под своим командованием младшему из рода Маллоев.

Оттого и пришлось отказаться от изначального плана с расстрелом сдающихся. Стоит лишь раз грянуть выстрелу, и обезумевшая от страха вооружённая толпа просто сметёт жалкую горстку подчинённых Даркену силовиков.

— НЕТ!!! НЕ НАШ!!! МОЙ!!! — голос Симург сменился. Он всё ещё напоминал хор, однако, отныне, исключительно женский.

Против воли юный некромаг вновь поднял взгляд на то чудовище, что парило в небесах над Ковачем.

— Я!!! МОЁ!!! — огромное создание выставило перед собой руку, средний палец которой на секунду исказился, а затем принял новую форму: неестественно удлинённую, спиральную. Абсолютная имитация сложенного в щит боевого поводка “номера четыре”. — ЭТО МОЙ ГНЕВ!!! Я ТУТ РЕШАЮ, КОМУ ЖИТЬ, А КОМУ — УМЕРЕТЬ!!! Я — РЕШАЮ, КАК УМЕРЕТЬ!!! ИБО Я — ВОПЛОЩЕНИЕ ГНЕВА!!! Я — ЛЕШАЯ!!!

Разом три луча разбились об энергетическое завихрение щита, не причинив контуру никакого видимого вреда.

— Ай да Глашек! Ай да сукина дочь! — не удержался от смеха с ноткой облегчения Даркен. Он обернулся в сторону Вика, сидевшего характерной вороньей посадочкой на фонарном столбе метрах в пяти от своего босса. — Прими командование группой! Я пойду вперёд, узнаю, как дела у Ленивца!

Подчинённый едва успел молча кивнуть в ответ, как “номера один” уже и след простыл. Лишь тёмный силуэт легковесной тенью скакал по балкам и крышам над головами отступавших войск Сковронского.

5.

Лешая только-только замкнула магический контур в спиральный щит, как рассудок вновь начал погружаться в вязкую муть. Многочисленным призракам, составлявшим большую часть её сущности, больше не требовалось беспокоиться о сохранении собственной целостности, и они вновь принялись бороться за контроль над метафорическим телом.

Сознание плыло, словно бы уносимое прочь коварным крепким алкоголем. Требовались невообразимые усилия, чтобы поддерживать способность мыслить хоть сколько-нибудь связно.

Духам не нравилось промедление. Они жаждали атаковать. Здесь. Сейчас.

Их совместных усилий вполне хватило бы, чтобы сломить волю Лешей. Разум итак трещал по швам, даже в условиях, когда удавалось сбавить напор за счёт увещеваний и логических доводов.

Ведь в части призраков осталось какое-то подобие человечности. Им было, действительно, не всё равно, кому мстить. Они осознавали, что не могут отличить одного человека от другого. Все люди в глазах духов были лишь безликими яркими огоньками жизни, опознать каждого из которых было возможно лишь наблюдая за его поступками и эмоциями. И мёртвые признавали за Лешей несомненное лидерство в вопросе качественного и мучительного умерщвления врагов. Как минимум, потому что она была чуть ли не единственной, кто помнил, что в мире существую люди помимо тех, кто достоин мести.

Усопшие терпели, но терпение это стремительно подходило к концу. Они жаждали убийства и мучений. Жаждали воздания, пусть даже не обязательно справедливого. Однако духи не желали брать в расчёт тот факт, что они же этой мести и мешали, постоянно вмешиваясь в сознание той, кого сами избрали своим лидером.

Призракам было проще признать Лешую обманщицей и предательницей, чем принять справедливость требования сбавить напор и позволить ей расставить приоритеты борьбы внешней, не отвлекаясь на внутреннюю. Зачем проявлять терпение и тратить хоть немного времени на анализ возможных последствий своих поступков, если можно просто изменить систему моральных координат и уничтожить вообще всех?

Кто-то из мёртвых даже смог раздобыть из изорванной на части, изуродованной и бесполезной памяти Лешей коварный план, заключавшийся в том, чтобы загнать всех духов в семена ясеня. Привязать их к одному месту. Ограничить. Не позволить отомстить.

Сверкнула молния. Одновременно с яркой мыслью. Доводом. Что не может считаться предательством ограничение материального тела в возможности передвигаться. Ведь оно никак не помешает отомстить тем, кто истинно виновен в боли и страдании каждого из духов. Лишь защитит невиновных от ярости слепцов, более не способных отличить добро от зла.

И аргумент сработал. Аргумент в споре, в котором невозможен обман. В котором любая твоя мысль лежит в открытом доступе. А потому, абсолютно каждая мятежная душа знала и видела, что Лешая собиралась, не считаясь с мнением других, сковать силу коллективного призрака оковами древесной плоти.

И тем не менее, нашлись те личности, что были на её стороне. Что видели не злой умысел, а заботу. И их было много. Настолько много, что этого оказалось достаточно, чтобы ослабить напор потусторонней воли бесчисленного количества озлобленных мертвецов до той степени, чтобы рассудок одной единственной девицы сумел продержаться ещё некоторое время.

Время, которого Лешая потратит на своё последнее сознательное действие прежде, чем её разум окончательно сломается.

6.

Яркие вспышки выстрелов уподобились сверканию звёзд на ночном небосводе. Вот только сияли они не над головой а здесь, на земле. Практически под ногами. Да и небеса были темны отнюдь не потому, что так полагалось согласно расписанию смены времени суток: союз неправдоподобно тяжёлых туч и чрезмерно мощного ливня сократил зону видимости каждого до нескольких метров, из-за чего люди видели лишь невнятные тени и силуэты.

Однако стрелки не опасались задеть кого-то из своих. В конце концов, их противник лишь смутно напоминал человеческое существо.

И пусть пули были бесполезны против плоти противоестественных мясных големов, вояк из группы Гало это не смущало. Они и не ставили перед собой цели нанести противнику урон. Нет. Они хотели просто отвлечь врага в достаточной мере, чтобы прожорливый флегматичный некромаг, которому они подчинялись, имел возможность разбираться с каждым из уродцев по-отдельности.