Книга До рая подать рукой - Дин Кунц

– Когда мне было чуть больше двадцати, я без ума влюбилась в пи-ая. Хотя, должна признать, не была его достойна.

– Я просто не могу в это поверить. Такая-то красотка.

– Вы такой милый. Но, скажу честно, тогда я была плохой девочкой, а он, как принято у частных детективов, следовал определенным этическим нормам, от которых не пожелал отступаться ради меня. Но вы лучше меня знаете этику пи-аев.

– Мою не следует брать в качестве примера.

– Я искренне в этом сомневаюсь. Как вам мои пирожные?

– Восхитительны. Но это не миндаль, не так ли?

– Правильно. Орех пекан. Как вам ванильная кока?

– Я думал, это вишневая кока.

– Да, я использовала вишневый сироп вместо ванильного. Два дня пила ванильную коку с ванилью. Одинаковое приедается, знаете ли.

– Я с детства не пил вишневую коку. Просто забыл, какая она вкусная.

Улыбаясь, указывая кивком головы на его стакан, Дженева спросила:

– Так что вы скажете насчет ванильной коки?

Просидев за кухонным столом Дженевы Дэвис пятнадцать минут, Ной приспособился к ее манере разговора. Он поднял стакан, словно собрался произнести тост.

– Восхитительная. Так вы говорите, ваша племянница вам звонила?

– Да, в семь утра, из Сакраменто. Я волновалась, как там она одна. Красивой девушке опасно находиться в городе, где так много политиков. Но она уже в пути, надеется к вечеру добраться до Сиэтла.

– Почему она не полетела в Айдахо?

– Возможно, ей не удастся сразу увезти Лайлани. Может быть, ей придется следовать за ними куда-то еще и даже не один день. Поэтому она предпочла поехать на своей машине. Плюс у нее слишком мало денег, чтобы летать на самолетах и арендовать автомобили.

– Так у вас есть номер ее сотового телефона?

– Мы не из тех, кто пользуется сотовыми телефонами, дорогой. Мы бедные церковные мышки.

– Я не думаю, что она поступает благоразумно, миссис Дэвис.

– О господи, разумеется, неблагоразумно, дорогой. Просто она должна так поступать.

– Престон Мэддок – грозный противник.

– Он отвратительный, психически больной сукин сын, дорогой. Поэтому мы и не можем допустить, чтобы Лайлани оставалась с ним.

– Даже если ваша племянница не попадет в какую-нибудь передрягу, даже если найдет девочку и привезет сюда, вы понимаете, чем ей это будет грозить?

Миссис Дэвис кивнула, отпила из стакана.

– Как я понимаю, губернатор заставит ее надышаться смертельным газом. И меня, безо всякого сомнения, тоже. Вы думаете, он оставит нас в покое после того, как заставил платить втрое больше за электричество?

Ной протер лоб бумажной салфеткой.

– Миссис Дэвис…

– Пожалуйста, зовите меня Дженевой. Такая красивая гавайская рубашка.

– Дженева, какими бы ни были мотивы, похищение ребенка – это похищение. Федеральное преступление. Будет задействовано ФБР.

– Мы думаем о том, чтобы спрятать Лайлани с попугаями, – призналась Дженева. – Там они ее не найдут.

– С какими попугаями?

– Сестра моего мужа, Кларисса, очень милая женщина с зобом и шестьюдесятью попугаями. Она живет в Хемете. Кто бывает в Хемете? Никто. И уж конечно, не ФБР.

– Они найдут девочку и в Хемете, – на полном серьезе заверил ее Ной.

– Один из попугаев – отчаянный матерщинник, но остальные не ругаются. А этот принадлежал полицейскому. Грустно, не правда ли? Сотруднику полиции. Кларисса пыталась отучить его от скверной привычки, но куда там.

– Дженева, если девочка все это не выдумала, даже если ей грозит реальная опасность, вы не можете вершить закон своими руками…

– Законов в наши дни много, – прервала его Дженева, – вот только справедливости не хватает. Знаменитости убивают жен и остаются на свободе. Мать убивает своих детей, а газетчики и телевизионщики говорят, что она – жертва, и просят читателей и зрителей посылать деньги ее адвокатам. Когда все ставится с ног на голову, только дурак может сидеть и ждать, что справедливость восторжествует.

Он видел перед собой совсем не ту женщину, с которой он говорил мгновением раньше. Ее глаза стали холодными, как лед. Лицо закаменело, хотя он и подумать не мог, что такое возможно.

– Если Микки не поможет девочке, – продолжала она, – этот негодяй убьет Лайлани, обставит все так, будто ее и не существовало, и всем, кроме меня и Микки, будет наплевать на то, что потеряет мир. А вы можете мне поверить, потеря будет большая, потому что девочка эта особенная, у нее сияющая душа. В наши дни люди делают героев из актеров, певцов, обезумевших от власти политиков. Как все извратилось, если таких людей называют героями! Я бы отдала всех этих самолюбцев за одну эту девочку. У нее больше стали в позвоночнике и доброты в сердце, чем у тысячи этих так называемых героев. Еще пирожное?

В последнее время источником сахара для Ноя служил спирт, содержащийся в алкогольных напитках, но он чувствовал, что ему не помешает дополнительный сахар, чтобы подбодрить себя, удержаться наравне с этой женщиной и донести до нее главную идею, с которой пришел. Он взял с тарелки пирожное.

– Вы нашли какие-нибудь сведения о женитьбе Мэддока на матери Лайлани?

– Нет. Даже со всеми ресурсами Интернета, это большая страна. В некоторых штатах, если вы приводите убедительную причину и у вас есть друзья в нужных местах, можно устроить закрытое бракосочетание в апартаментах судьи. Ваш брак должным образом регистрируется, вы получаете свидетельство, но сведения об этом не публикуются. Отследить это не так-то легко. Вполне вероятно, что они поженились в другой стране, где регистрируют браки иностранцев. Может, в Мексике. Или, что вероятнее, в Гватемале. Много времени и средств удалось бы сберечь, если бы Лайлани сказала нам, где прошла регистрация.

– Мы бы обязательно спросили ее, если бы она вновь пришла к нам на обед. Но мы больше ее не видели. Я предполагаю, что выяснить истинное имя ее матери и найти факты, подтверждающие существование брата, будет не легче, чем узнать, где их расписали.

– Трудно, но возможно. Но, опять же, было бы проще, если бы я смог поговорить с Лайлани, – в раздражении он положил на тарелку второе пирожное, не откусив ни кусочка. – Я вот сижу здесь и говорю так, будто уже взялся за это дело, хотя таких намерений у меня нет, Дженева.

– Я знаю, расходы предстоят большие, а Микки не могла дать вам много…

– Не в этом дело.

– …но я могу занять немного денег под те вещи, что есть в этом доме, и Микки скоро найдет себе хорошую работу, я знаю, что найдет.

– Трудно найти хорошую работу и удержаться на ней, если тебя ищет ФБР. Послушайте, что я вам скажу. Если я буду помогать вам, зная, что ваша племянница намерена выкрасть девочку у законных родителей, то стану соучастником преступления.