Книга Сиротка. Слезы счастья - Мари-Бернадетт Дюпюи

– Вообще-то я знаю, что такие попытки предпринимались, и некоторые из них закончились успехом, однако успешных попыток было ничтожно мало по сравнению с огромным числом провальных. Когда-нибудь медицина найдет решение этой проблемы.

– Это станет выдающимся событием… Значит, я все-таки прав? Ты заболеваешь для того, чтобы наказать саму себя? Не надо этого делать, слышишь? Если ты накажешь себя, ты тем самым накажешь всех нас.

Киона покосилась на Людвига. Он напряженно смотрел на шоссе, освещенное фарами. Киона стала разглядывать его профиль. Ее внимание привлекла прядь волос на его виске. «Мне очень хотелось бы прикоснуться щекой к его плечу и взять его за руку! – подумала она. – Вот бы прижаться к нему! Это ведь было бы всего лишь небольшим проявлением нежности».

– Ты нуждаешься в помощи, – добавил Людвиг. – Ты также должна научиться правильно пользоваться своим природным даром. Я приведу тебе пример. Еще в возрасте девяти лет я захотел стать столяром. Мой отец дал мне свои инструменты, но не стал присматривать за мной, и я поранил себе руку. Тем не менее я снова и снова пытался работать с древесиной. Результаты работы меня все время не устраивали. Перед войной я стал подмастерьем: мой наставник давал мне советы, показывал, каким образом нужно совершать те или иные движения, руководил моей работой. Если бы меня не призвали в армию, я получил бы гораздо больше навыков. Ситуация с тобой – аналогичная: если ты хочешь научиться пользоваться своим природным даром, тебе нужен наставник.

Киона с робким и недоверчивым видом засмеялась.

– Наставник в столь специфической сфере сверхъестественного? Я даже представить себе не могу, кто мог бы мне помочь…

– А ты поищи получше и в конце концов найдешь. И еще кое-что, Киона. Почему ты боишься, когда я к тебе прикасаюсь?

– Это из-за Делсена. Однако мне не хотелось бы с тобой об этом говорить.

– Хорошо, я стану вести себя осмотрительнее. Так, мне кажется, будет даже лучше. А то мне приходила в голову одна глупость.

Когда этот красивый немец начинал беспокоиться, ему становилось труднее изъясняться на французском языке. По-французски он вообще-то умел говорить бегло, однако ему для этого приходилось изрядно напрягать свои мозги.

– Да, глупость. Ты сказала мне, что Шарлотта попросила тебя позаботиться о наших с ней детях и обо мне. Я подумал, что ты боишься, что тебе придется выйти за меня замуж и затем все время утешать меня… Ну вот мы и приехали.

Людвиг остановил автомобиль на проезжей части бульвара возле тротуара.

– Это и в самом деле огромная глупость, Людвиг! – с негодованием заявила Киона. – Я не настолько бестолковая, чтобы поверить в это хотя бы на секунду. Когда кого-то просят о ком-то позаботиться, имеется в виду поддержка в том случае, если человеку тоскливо, а также забота о его здоровье. Я тебе повторяю: все дело в Делсене. Он хотел причинить мне зло. Большое зло. Даже если бы призрак Шарлотты попросил меня выйти за тебя замуж, я бы не стала этого делать. У меня нет желания выходить замуж. Мне нужна свобода для того, чтобы идти по своей невидимой дороге… Ой, ты видишь – на всем первом этаже горит свет. Они там, наверное, теряются в догадках, куда же я запропастилась.

– Ну что ж, иди и скажи им правду.

Они вышли из автомобиля. Киона пошла впереди Людвига, чтобы поскорее предстать перед теми, кто дожидался ее возвращения. Когда она вошла в прихожую, освещенную люстрой из опалового стекла, раздались возгласы облегчения.

– Где ты была? – рявкнул Жослин, вставая со своего кресла. – Ты что, желаешь моей смерти и для этого куда-то исчезаешь?

– Киона, ты заходишь уж слишком далеко! – неодобрительно покачала головой Мари-Нутта. – Мукки и Луи везде тебя ищут. Теперь придется искать их!

– Мне захотелось сходить в Валь-Жальбер, чтобы взглянуть на Фебуса, – сказала Киона, чувствуя на себе одновременно и обеспокоенные, и гневные взгляды Эрмин, Тошана, Лоранс и Акали. – А Людвиг, который как раз ехал туда же, подвез меня и затем привез обратно. Мне жаль, что я заставила вас волноваться.

– Волноваться, муки небесные, – это не то слово! – проворчал ее отец. – Ты ушла куда-то одна ночью – и это после всех тех треволнений, которые вызвала у меня не так давно!

– Прости меня, папа, – вздохнула Киона.

Людвиг слушал этот разговор, стоя на пороге гостиной. Он находился в нескольких шагах от Кионы, стоящей к нему спиной. Он разглядывал ее – стройную, худенькую, облаченную в черные одежды, с растрепанной шевелюрой, поблескивавшей в свете люстры. Те, кто находился перед ней, казались Людвигу какими-то тусклыми силуэтами – кроме, пожалуй, Эрмин, очень красивой со своими светлыми волосами и большими голубыми глазами, взгляд которых был прикован к сводной сестре. Несмотря на удивительное сходство между Кионой и Эрмин, Киона была все же другой. Людвиг невольно снова сравнил ее со сказочными существами – феями и духами, живущими в огромных дремучих северных лесах. Однако эти таинственные существа из древних легенд представляли собой своего рода сообщество, состоящее из веселых или злых сотоварищей. Киона же была такая среди окружающих ее людей одна.

Людвиг и дальше предавался бы таким странным размышлениям, если бы Жослин успокоился. Но не тут-то было! Глядя на свою дочь с высоты своего внушительного роста, Жослин крикнул:

– Лора права: я слишком многое тебе позволяю! Ты уходишь и приходишь тогда, когда тебе вздумается, ты собираешься бросить школу… Так вот, черт возьми, теперь это закончилось. Начиная с этого вечера ты будешь спрашивать разрешения, прежде чем куда-то уйти, и будешь вести себя так, как полагается. Тебе известно, что произошло с твоей прабабушкой Алиеттой, когда она бегала в Пуату по болоту ночью в полнолуние? Насколько я знаю, если ее отец слышал, как она возвращается оттуда в отчий дом, он устраивал ей трепку – сильно бил палками по икрам. Я бы не удивился, если бы оказалось, что эта колдунья выбрала тебя для своего перевоплощения! Может, тебе тоже хочется побегать по болоту в полнолуние? Лично я не хочу больше ничего слышать ни о билокации, ни о ясновидении, ни обо всем остальном. Ты поняла?

Жослин, произнося эти слова, для пущей убедительности поднял руку со сжатой в кулак ладонью. Киона, ошеломленная таким натиском, отступила на шаг.

– Хорошо, папа, – сказала она.

Однако в действительности она подчиняться не собиралась. Ее отец, сам того не замечая, только что ей кое-что подсказал: Киона вспомнила, что Жослин вроде бы хранил в шкатулке, инкрустированной мозаикой, дневник своей бабки, знаменитой Алиетты, – дневник, который Алиетта начала вести сразу после своего приезда в Канаду.

Глава 15

Из потустороннего мира

Роберваль, понедельник, 28 августа 1950 года

Судно величественно удалялось по голубым водам озера, увозя на своем борту многих представителей клана Шарденов – Дельбо. Эрмин, сдерживая слезы, чуть-чуть сильнее сжала руку своей сводной сестры.