Книга Память льда. Том 1 - Стивен Эриксон

– Разумеется нет, – легко ответил Гетор. – Я видел, как ты владеешь своим двуручным мечом.

– Тогда хватит метать колкости и скажи мне, зачем пришёл.

– Прошу прощения за то, что нарушил твоё… сосредоточение. Я объяснюсь. Ныне я – Вестник Увечного бога – о да, новый Дом явился в Колоду Драконов. Дом Цепей. Уже изготовлена первая колода. И скоро всякий гадатель начнёт искать подобия новых карт.

Каллор фыркнул.

– И ты думаешь, такой гамбит сыграет? Этот Дом будет атакован. И уничтожен.

– О да, битва уже идёт, старик. Ты ведь наверняка видишь это, как и то, что мы побеждаем.

Глаза Каллора превратились в узенькие щёлки.

– Отрава на Путях? Увечный бог – глупец. Какой смысл уничтожать силу, которая ему нужна, чтобы утвердить своё право? Без Путей Колода Драконов – ничто.

– Наименование «отрава» – ошибочно, Каллор. Скорее эта инфекция должна вызвать определённые… изменения… в самих Путях. О да, те, кто ей противится, расценивают эту силу как смертоносное проявление, истинный «яд». Но лишь потому, что первичный её эффект призван сделать Пути для таких людей непроходимыми. Однако же слугам Увечного бога все Пути равно открыты.

– Я никому не слуга, – зарычал Каллор.

– Место Верховного короля в Доме Цепей Увечного бога не занято.

Каллор пожал плечами.

– Но всё равно требует, чтоб я запачкал колени перед Скованным.

– Ничего подобного от Верховного короля не требуется. Дом Цепей существует за пределами влияния Увечного бога – разве это не очевидно? Он ведь скован. Заточён в безжизненном отрезке давным-давно мёртвого Пути. Привязан к плоти Спящей богини – о да, именно это и дало ему уникальный инструмент воздействия, однако возможности его ограничены. Пойми, Каллор, ныне Увечный бог бросает Дом Цепей в мир и воистину оставляет на волю судеб. Существование Дома всецело зависит от тех, кто решится занять в нём места и принять титулы. На некоторых Скованный может оказывать воздействие – впрочем, всегда непрямое, – а остальные, такие, например, как титул короля Высокого дома Цепей, должны быть приняты по доброй воле.

– Если так, – пророкотал Каллор после долгого молчания, – почему же сам ты не король?

Гетол склонил голову.

– Ты делаешь мне честь, господин, – сухо проговорил он. – Но я вполне удовлетворён ролью Вестника…

– Исходя из ложной уверенности, что вестника всегда помилуют, какова бы ни была весть? А ты ведь всегда был глупее своего брата, верно? Готос, должно быть, где-то сейчас смеётся.

– Готос никогда не смеётся. Но учитывая то, что я знаю, где он обретается, я – смеюсь. Часто. Однако если я задержусь тут дольше, ожидая твоего ответа, моё присутствие может быть замечено. Тисте анди близко…

– Очень близко. Не говоря уж о Каладане Бруде. На счастье для тебя, Аномандр Рейк ушёл – вернулся на Семя Луны, где бы оно ни находилось…

– Расположение Семени следует выяснить. И сообщить Увечному богу.

Седой воин приподнял бровь.

– Задание для короля?

– Предательство уязвляет твоё чувство чести, Каллор?

– Если назвать его внезапной переменой стратегии, уже не уязвляет. Взамен я желаю получить возможность, сотворённую так, как того захочет Увечный бог.

– О какой возможности ты говоришь, Верховный король?

Каллор улыбнулся, выражение его лица стало жёстким.

– Женщина по имени Серебряная Лиса… одно мгновение уязвимости – это всё, чего я прошу.

Гетол медленно поклонился.

– Я – твой Вестник, о повелитель, и передам твоё желание Увечному богу.

– Прежде чем уйдёшь, – произнёс Каллор, – скажи-ка. Этот трон подходит для Дома Цепей, Гетол?

Яггут внимательно осмотрел старое железное дерево, заметил трещинки в каркасе.

– Наилучшим образом, повелитель.

– Тогда ступай.

Вестник вновь поклонился, позади него открылся портал. В следующий миг яггут сделал шаг назад и исчез.

Дым от свечи взвихрился на месте портала. Каллор глубоко вдохнул. Каждый вздох нёс годы и годы живительной силы. Он сидел неподвижно… словно охотник в засаде. Готовый ударить, как следует. Смертоносно, как следует.

Скворец вышел из штабного шатра, остановился, разглядывая звёзды над головой. Давно он не чувствовал себя таким уставшим.

Командир услышал шаги позади, затем мягкая, длиннопалая рука легла ему на плечо, и от этого прикосновения по всему телу пробежала дрожь.

– Приятно было бы, – прошептала Корлат, – услышать для разнообразия добрые вести.

Он только хмыкнул.

– Я вижу тревогу в твоих глазах, Скворец. И список длинный, верно? Твои «Мостожоги», Серебряная Лиса, её мать, а теперь ещё и болезнь на Путях. Мы движемся вслепую. Столько всего зависит от неизвестности. Держится ли ещё Капастан или город уже пал? А как там Тротц? И Паран? Быстрый Бен?

– Мне этот список тревог известен, Корлат, – проворчал Скворец.

– Прости. Я разделяю их, вот и всё.

Он покосился на тисте анди.

– Извини, но почему? Это не твоя война – нижние боги, это даже не твой мир! Почему ты откликаешься на его нужды? – Скворец громко вздохнул, покачал головой и вновь поднял глаза к небу. – Этот вопрос мы часто задавали себе в самом начале кампании. Помню, в Чернопёсьем лесу наткнулись на полдюжины твоих родичей. Морантская «ругань» их скосила. Взвод призывников взялся обирать тела. И они ругались на чём свет стоит – ничего ценного не нашли. Несколько завязанных узелками кусочков цветной ткани, отполированный ручьём камешек, простое оружие – такое можно купить на любом рынке в любом городе. – Он помолчал, затем продолжил: – И помню, я тогда задумался, а что за жизнь у них была? Какие мечты, устремления? Будут по ним тосковать родные или нет? Мхиби как-то сказала, что рхиви взяли на себя труд хоронить павших тисте анди… ну, и мы сделали то же самое там, в лесу. Разогнали призывников, дали им пинка под зад. Мы похоронили ваших погибших, Корлат. Упокоили их души по малазанскому обычаю…

Корлат внимательно посмотрела на него своими бездонными глазами.

– Зачем? – тихо спросила она.

Скворец нахмурился.

– Зачем мы их похоронили? Худов дух! Мы чтим и уважаем своих врагов – кем бы они ни были. Но тисте анди – более прочих. Они принимали тех, кто сдавался в плен. Если среди сдавшихся были раненые – лечили их. Даже позволяли нам отступить – ни разу нас не гнали, когда удавалось вырваться из стычки, в которой мы не могли победить.

– А разве «Мостожоги» не возвращали этот долг – раз за разом, командир? И вскоре так же начали поступать все остальные солдаты Дуджека Однорукого.