Книга Полтавское сражение. И грянул бой - Андрей Серба

— Вот и наши гостюшки объявились, — радостно сообщил Галаган. — Присмотрись к кустам, что у вербы с кривой верхушкой.

Яковлев посмотрел в сторону вытянутой руки Галагана и увидел, как от наполовину залитого водой прибрежного кустарника отделились три неясные тени и направились в степь. Когда тени, в которых при их приближении можно было различить человеческие фигуры, оказались у кромки разлившейся по степи воды, из кустарника возникли уже четыре фигуры и, растянувшись цепочкой, медленно последовали по маршруту своих товарищей. Но, в отличие от них, четверка не удалилась в степь, а, распластавшись на земле, осталась у кромки воды.

— Разведка, — произнес Галаган. — Кусты терна растут по гребню залитой сейчас водой балки, что подходит вплотную к Чертомлыку. В том месте укромная бухточка, и от нее в степь через терновник проложено несколько тропок. По одной из них разведка и пожаловала. Василь, — глянул Галаган на джуру, — скачи к нашим и передай, пускай готовятся воевать по-настоящему.

— А вы, поручик, — посмотрел Яковлев на одного из сопровождавших его офицеров, — передайте флотилии мой приказ атаковать Сечь и ворваться в нее с Днепра.

У кромки воды, где залегли четверо разведчиков, появилась из степи согнутая фигура, слилась с землей.

— Посыльный от ушедшего к месту боя разведывательного пикета, — проговорил Галаган. — Сообщил, откуда и как лучше помочь ордынцам, и сейчас начнется настоящее дело.

Кустарник у дерева с кривой вершиной, с которого Яковлев не спускал глаз, зашевелился, словно от сильного порыва ветра. Из него в нескольких местах начали появляться фигуры людей, которые в затылок друг за другом шли в сторону затаившихся у кромки воды разведчиков. Выйдя на сушу, фигуры на ходу выстраивались в шеренги, и те одна за другой быстро направлялись на звуки сражения. Часть приплывших осталась с разведчиками, растаяв, как они, в темноте у границы степи и разлившейся по ней полой воды.

Шесть шеренг по сотне человек в каждой и полусотня в резерве, — подытожил Галаган, когда ряды запорожцев исчезли из виду. — Узнаю Богуша — осторожен, как побывавший в собачьих зубах кот, и все-таки сегодня ему крупно не повезет.

— Не рановато ли говоришь об этом, Гнат Иванович? — усомнился Яковлев. — Сечевиков почти семь сотен, каждый при двух мушкетах и четверке пистолетов, не считая сабель. А оружием они владеть умеют, и неплохо.

— Клюнув на нашу приманку и покинув с главными силами Сечь, Богуш уже проиграл, — ответил Галаган. — Что бы ни произошло сейчас на Чертомлыке, в Сечи осталась лишь треть гарнизона, и твои солдаты возьмут ее. Но помолчим, с минуту на минуту должно начаться представление. Слушай...

В стороне, откуда доносились орудийные и ружейные залпы, прозвучали три будто бы случайных мушкетных выстрела. За ними тотчас поднялась частая пальба, в которую стали вклиниваться ружейные залпы. Все понятно — запорожцы атаковали не связанную боем с ордынцами русскую пехоту и прикрываемую ею артиллерию! Чтобы их удар обошелся без излишних потерь, Галаган приказал рассыпать в тылу батареи и пехотных каре сеть сторожевых постов, на один из которых и наткнулись сечевики. Встреченные выстрелами и утратив возможность внезапного нападения, сечевики начали обстрел противника, на что тот принялся отвечать своим огнем.

Оглушительное ликующее «Алла!», долетевшее с места конного боя, и сбои в прежде четких залпах русской пехоты служили подтверждением, что пока все шло по Галаганову плану. Появление союзников-сечевиков вдохновило ордынцев, усиливших напор на драгун, те смешались, дрогнули и начали подаваться назад. Смятение в рядах кавалерии повлекло отход пехоты с артиллерией, отчего прекратили огонь орудия, а пехота на ходу стала вести стрельбу вразнобой. Дальнейшее развитие событий тоже должно выглядеть естественно и не вызывать у сечевиков подозрений. Еще несколько минут мнимой рубки с татарами, и драгуны начнут отступать потоком, пристраиваясь за своей пятящейся к лагерю пехотой. А на соединение с запорожцами помчится якобы передовой ордынский отряд в четыре сотни переодетых в татарскую одежду реестровиков, которые первыми врубятся в шеренги сечевиков и, пройдя их насквозь, поскачут к Чертомлыку, отрезая запорожцев от их лодок.

Торжествующее «Алла!» загремело вновь, послышался топот множества скачущих лошадей, и вдруг пачками затрещали мушкетные выстрелы. Это были не залпы стрелявший по команде пехоты, не одиночные, хотя и частые выстрелы ведущих огонь по собственному усмотрению запорожских стрелков, а огонь многих человек, стреляющих без команды, однако со всей возможной быстротой. Причина этого могла быть одна — сечевики отбивали атаку конницы на широком фронте. Значит, внезапного удара мнимых ордынцев не получилось. Почему? Те чем-то выдали себя или запорожцы не поленились выслать к месту конного боя дополнительную разведку и выяснили истинную суть происходившего на их глазах спектакля?

Отвлекая Галагана от мыслей, где-то за его спиной грянули пушечные выстрелы. Суда экспедиции Яковлева с десантом на борту начали штурм Запорожья со стороны Днепра! В направлении Сечи гремела уже непрерывная канонада, небо над ней начало розоветь, затем багроветь. Наверное, горели подожженные орудийным огнем русские суда и запорожские курени, а может, бой шел внутри самой Сечи, что неминуемо должно было сопровождаться пожарами.

— Ушли. Подкачала конница... — раздался сбоку разочарованный голос Яковлева.

Галаган оторвал взгляд от зарева над Сечью и увидел возвращавшихся к бухточке запорожцев. Первыми, как принято в таких случаях, со всей возможной быстротой шли и полубежали те, кто сопровождал раненых или нес убитых товарищей. За ними виднелись четыре шеренги сечевиков, торопливо перезаряжавших мушкеты и пистолеты, и последней, лицом к лицу с противником, отступала шеренга самых метких стрелков. Бесперебойно получая от товарищей заряженные мушкеты и пистолеты, они, не утруждая себя прицеливанием, разряжали их в двигавшуюся за отступавшими конную массу из драгун и реестровиков-чигиринцев.

Именно двигавшуюся, поскольку происходившее нельзя было назвать преследованием. Участок степи, который избрали для отступления сечевики, был залит водой из Чертомлыка, и они шли по колени в ней. По этой же воде передвигались и драгуны с реестровиками, лошади которых с трудом вытаскивали ноги из засасывавшей их грязи. В условиях, когда скорость всадника и пешего была одинакова, из-за чего с противником нельзя было сблизиться врукопашную, охватить с флангов или зайти в тыл, драгуны с реестровиками не имели возможности воспрепятствовать сечевикам покрыть оставшееся им до бухточки расстояние и уплыть.

Ничего страшного! Говоря по правде, Галаган, хорошо знавший предусмотрительность Богуша и отвагу запорожцев, на иной результат боя в степи рассчитывал мало. Конечно, в глубине души ему хотелось добиться ощутимого успеха и здесь, однако не надо гневить Бога — вполне достаточно, что они с Яковлевым добились главной цели — оставить Сечь с минимальным числом защитников, которым вряд ли удастся устоять перед значительно превосходившими их силами штурмующих сейчас Запорожье русских солдат.

— Эх, уплыли, — с горечью произнес Яковлев. — Сколько бунтовщиков заслуженной кары избежали.