Книга Квест империя - Макс Мах

– Зачем вы пришли сюда, люди той'йтши? – грозно вопросил правый глашатай.

«Даже так? – не поверил своим ушам Виктор. – Если я не ослышался, он назвал их людьми!»

– Люди той'йтши просят милости императора. Они хотят быть не только рабами, но и слугами Блистающего, – объяснил левый глашатай.

«Ого!» – Виктор был ошеломлен. И не один он, если судить по едва слышному, но вполне явственному шороху, прошедшему по рядам гостей, словно ветер тронул мимолетно кроны лесных дерев.

Такого, насколько знал Виктор, не случалось уже больше двух с половиной тысяч лет, как раз с тех пор, когда было построено новое Собрание. Тогда три побежденных аханками народа, иссинцы, гегх и войх, получили равноправие. Но то были люди, в человеческой природе которых, по большому счету, никто не сомневался, а здесь речь шла о рабах по определению.

– Да будет так! – возвестил император. – Заслуживающие свободу должны ее получить.

Император сделал жест левой рукой, и третий глашатай начал зачитывать Большую Милость императора Ахана, данную им в день Благословения Вод 2983 года от основания империи. Собравшиеся слушали Милость, затаив дыхание. Эта Милость была немыслима, она вносила новые краски в жизнь империи, она ломала устоявшиеся нормы и возводила новые. Это был один из тех указов, которые коренным образом меняют свод законов государства, и прежде всего, святая святых неписаной имперской конституции – определение гражданина. Конечно, той'йтши гражданства не получили, но вольноотпущенники и их дети получили статус жителей. Это было серьезное нововведение, и данное в Милости определение жителя наделяло той'йтши практически всеми правами, которые имел аханский плебс.

«Да, ребята, – мысленно покрутил головой Виктор. – Как бы вам не вляпаться. Так и революцию схлопотать недолго».

Но, как выяснилось, с выводами он поспешил. Империя еще не разучилась рулить и править. И свобода имела и свою немалую цену, и свои кандалы и вериги на всем, что выступало.

Едва храмовые слуги успели снять с «несчастных» той'йтши тяжелые, отнюдь не бутафорские, цепи, как левый глашатай приступил к изложению второй части императорской Милости, снимавшей противоречия, разъяснявшей, устанавливавшей, разрешавшей то и это, а это и то, напротив, запрещавшей. Теперь выяснялось, что общины той'йтши получают официальный статус во всех мирах империи, но, одновременно, возрастает контроль над ними со стороны властей, а поддержание порядка в общинах перекладывается на собственные полицейские силы той'йтши, которые, однако, подчиняются имперской полиции и ею же контролируются. Лидеры общин – а это и были двенадцать стариков той'йтши – получали места в советах общин колоний, но лишь в качестве наблюдателей. В Тхолане учреждалось министерство по делам той'йтши, и «представитель» той'йтши входил на равных правах в Совет Миров, но и министр и представитель должны были быть гражданами империи, и назначал их лично император, а той'йтши могли выступать лишь как советники при этих высших должностных лицах. Возрастали налоги. Появлялись новые обязанности, такие, например, как служба во вспомогательных частях императорской армии. И, наконец, главное. Милость предусматривала создание двух протекторатов той'йтши: одного в системе Мухи и другого в системе Богомола. Обе системы находились на границах разведанного космоса, так что их освоение и заселение было выгодно и с экономической и с военной точек зрения. Кроме того, создание протекторатов должно было буквально вымести основные массы той'йтши из коренных миров империи, отправив их на отдаленные границы, в протектораты, которые в равной мере были удалены как от Той'йт, так и один от другого.

«Вот же жуки!» – почти с восхищением подумал Виктор, когда чтение параграфов Большой Милости подошло к концу. Той'йтши получили свободу, и от одного этого должны были чувствовать себя на седьмом небе, но империя-то приобретала гораздо больше. Много, много больше.

«А что же Меш? – встрепенулся Виктор. – Ведь не просто так его включили в «делегацию»?

Но о Меше ничего сказано не было, хотя для всякого, кто знал символику такого рода действ, было очевидно, без «подарков» – и, возможно, весьма ощутимых «подарков» – Меш не останется.

Между тем время императорских Милостей подошло к концу, и неумолимо приближалось время оглашения Большой Императорской Воли, но между тем и этим церемония дня Благословения Вод предусматривала минуту-другую для получения императорских Дач и Даров, согласно Малой Императорской Воле.

– Да будут отмечены достойные! – сказал левый глашатай.

– Да не будут забыты верные, – откликнулся правый глашатай.

– Воздаяние за вины, награда за рвение, – возвестил третий.

– Да будет так! – сказал император, и по рядам гостей императора прошла волна оживления. Слова Светоносного означали, что получившие перед началом церемонии золотые, серебряные, белые и черные конверты могут их, наконец, вскрыть.

«Ну-ну, – сказал себе Виктор, распечатывая свой конверт. – Посмотрим, чего это я заслужил, сидя в «узилище».

В его конверте оказался белый шелковый платок, на котором карминными буквами каллиграфическим почерком были выведены цитаты из приказа по гвардии, полный текст которого он сможет получить позже, «в рабочем порядке», так сказать. Но платок с «выписками из приказа» был наградой и сам по себе, поэтому, как того и требовали правила, Виктор сначала поднес его к губам и только после этого аккуратно развернул и прочел текст.

Приказом, который подписал начальник Аханского Гвардейского Корпуса, – то есть лично император, – черный полковник аназдар Абель Вараба производился в звание черного бригадного генерала и назначался вторым заместителем начальника означенного корпуса.

«Третье лицо в гвардии! – мысленно присвистнул Виктор. – Адмиральский чин… Очень неплохой рост. Знать бы еще, за что такая щедрость… Но ведь никто не скажет, вот в чем дело».

Додумать мысль до конца он, однако, не успел. Радостно улыбающийся Чойя уже сжимал его в своих медвежьих объятиях, и прочие офицеры штаба спешили поздравить Варабу, хотя, в отличие от генерал-адмирала, о содержании приказа осведомлены еще не были.

– Вот теперь, Гек, – прошептал ему на ухо Чойя, прижимая Виктора к своей широкой груди, – все снова будет как когда-то.

– В каком смысле? – не понял Виктор.

– В таком! – хохотнул под сурдинку адмирал. – Ты же теперь снова мой зам. Не верк, конечно, но все же зам.

«Вот черт! – охнул Виктор мысленно. – Как же это я мог забыть? Ведь второй зам в гвардии это одновременно командующий морской пехотой империи!

Да, – приходя в себя от услышанного и осознанного, сказал он себе. – Это вам не жук начихал. Так взлетали только при Хозяине…»

Занятый своими мыслями – и то сказать, ему было о чем подумать – Виктор едва не пропустил начала финальной части церемонии. Между тем именно оглашение Большой Императорской Воли, по традиции, являлось кульминацией дня Вод. Как ни крути, а даже самые тривиальные из императорских Воль, оглашенных в иные годы, имели тем не менее весьма серьезное влияние на жизнь империи. Какой же должна была быть Императорская Воля в день оглашения Большой Милости той'йтши? Было очевидно, что император их всех еще удивит. Так и вышло.