Книга Злые чары Синей Луны - Саймон Грин

Неподалеку, но отдельно от всех стояли Шаман и его Тварь. Отшельник источал по обыкновению ужасный запах и выглядел соответственно. Он горбился, мрачно посматривая на окружающих из-под сине-белой глиняной маски. Старец пылал еле сдерживаемой яростью, но, как ни странно, избегал встречаться глазами с Хоком и Фишер. Тварь жалась к нему, скорчившись на четвереньках, и рычала, показывая страшные желтые клыки.

– Королева сказала, что хочет их видеть, вот они и пришли, – с отвращением пояснил сэр Роберт. – Не сомневаюсь, у отшельника блохи. И Бог знает, что у Твари. Если хотите знать, почему мы все здесь... Что ж, в ваше отсутствие произошло немало событий. Видимо, королева намерена высказаться по всем пунктам.

– Еще кого-нибудь ждут? – спросила Фишер.

– Только одного человека, – ответил сэр Роберт. – А Сенешаль ни разу в жизни не приходил вовремя. По-моему, он специально так поступает. Просто чтобы раздражать людей.

– Очень на него похоже, – согласилась Фишер. – Хотя он стал мягче. С тех пор, как я приехала, ни разу не видела, чтобы он на кого-нибудь шипел.

Двери распахнулись, и в тронный зал влетел Сенешаль. Он коротко кивнул всем, насмешливо ухмыльнулся при виде Шамана и поспешил отвесить поклон ее величеству. На поясе у него висел длинный меч в старых ножнах, что изрядно озадачило Фишер. Все знали, что Сенешалю оружие не полагается – после того несчастного инцидента с нахальным приезжим сановником и тупым концом пики. Фишер с интересом наблюдала, как старый лис о чем-то тихо переговорил с королевой, оглянулся на капитанов и отошел, дабы занять место рядом с Ламентом и герцогом.

– Все, – заявил Хок. – Это была последняя капля. Стоит оставить вас на десять минут без присмотра, и весь мир перевернется. Вам что-то в кофе подмешали? Что за дьявольщина приключилась в наше отсутствие? Почему в одном месте сошлось столько не переносящих друг друга людей, которые при этом не пытаются поубивать друг друга? Только не говорите мне, что у вас эпидемия здравомыслия.

– Для начала мы подавили восстание против короны, – сообщил Чанс, подходя к ним вместе с Тиффани и недовольным Чаппи. – Начал-то его герцог, но его, в свою очередь, предали, и он рискнул жизнью, чтобы спасти королеву. Так что в этой епархии ныне царят покой и благодать. Теоретически. Как бы то ни было, ни герцог, ни его армии больше не представляют угрозы королевству.

Фишер с сомнением фыркнула:

– Не поверю, пока не увижу своими глазами. Герцогу Старлайту всегда было наплевать на всех, кроме себя и собственных амбиций.

– Нет, это правда. – Тиффани излучала одной ей свойственную искренность. – Я предложила созвать несколько согласительных комиссий, где они могли бы обсудить вопросы отказа от претензий и тому подобное, и они почти сказали, что подумают об этом.

– Ага, – проворчал Чаппи, яростно скребя у себя за ухом, словно намереваясь выкопать оттуда нечто интересное. – Нынче в атмосфере столько гармонии и доброй воли, что меня скоро вырвет. Это противоестественно. Однако эти двое наконец-то воссоединились. Я уже начинал подумывать, что придется рисовать для них поучительные картинки. Теперь они, разумеется, неразлучны, поэтому я усыновил обоих. Всегда мечтал воспитывать щенят.

– Мы пока не собираемся заводить детей, – снова покраснев, возразила Тиффани.

– Вы достаточно постарались прошлой ночью, – заметил пес. – Впрочем, если вы и впрямь хотите детей, то одна из опробованных позиций не...

– Заткнись, Чаппи, – перебил его Чанс. Пес хихикнул и принялся вылизывать себе яйца. Все отвернулись. Чанс пристально посмотрел на Хока.

– Ламент говорит, что возвращенный Собор больше ни для кого не представляет угрозы. Это верно?

– Ответ на этот вопрос я предпочла бы услышать лично, – громко произнесла королева Фелиция. – Если у вас найдется время, капитаны...

Супруги подошли к трону и коротко кивнули всем присутствующим. Фелиции они не поклонились, но никто ничего не сказал.

– Собор вернулся в нормальное состояние, – сказал Хок. – Он снова является тем, чем был задуман, – путеводным светочем в мире тьмы. Плохая новость заключается в том, что магия уходит из мира. Насовсем. Это произойдет не завтра. По словам Магуса, уйдут сотни лет, прежде чем такое случится. Но это означает, что Трещина в основе своей нестабильна. Так что извлеките из нее максимум, пока она у вас еще есть.

– Вы хотите сказать, что мы снова можем оказаться отрезанными от юга? – спросила Фелиция, отпивая большой глоток из бокала. – Боже милосердный, только этого не хватало! Начнутся бунты. Думаю, я к ним присоединюсь. Я уже не могу жить без утреннего кофе.

– Поскольку магия уходит из мира, Мертвые Земли тоже успокоятся, – сказал Хок. – На вашем месте, я бы начал прокладывать новые торговые пути и совершать новые территориальные приобретения.

Королева подумала над этим и вдруг улыбнулась.

– Если Мертвые Земли снова станут пригодны для жизни, то мы – на пороге крупнейшей земельной лихорадки в истории. И если удастся захватить и контролировать большую их часть, Трещина нам больше не понадобится!

– Не слишком обольщайтесь, – заметила Фишер. – Магус говорил, сквозь щели в ткани мироздания к нам просочилось столько магии, что на ее полное исчезновение уйдут века.

– Вы уверены, что Магус погиб? – уточнила королева.

– Абсолютно, – ответил Хок.

– Хорошо, – кивнула Фелиция, – он всегда меня страшно нервировал.

– Кто-нибудь удосужился сообщить фее Лунный Блик о смерти Магуса? – поинтересовалась Фишер. – Они были очень близки.

– Были, – подтвердила крохотная крылатая фея, внезапно появляясь в гуще собеседников перед троном.

Она быстро выросла до человеческих размеров и холодно огляделась. На ней было длинное черное платье в знак траура, косметика на лице отсутствовала. Без макияжа она еще меньше походила на человека и казалась еще более чужой, нездешней. Ее хрупкие крылья лучились бледным перламутровым сиянием.

– Я всегда любила его, – произнесла она бесстрастно. – Хотя и знала, что он не настоящий и что однажды ему придется уйти туда, куда я не смогу за ним последовать. Теперь и мне пора. Он был единственной причиной, по которой я задержалась среди смертных. Все мои соплеменники давно покинули окольными путями солнечный мир. Я последняя фея, и в мире без магии для меня нет места. Я покидаю вас, чтобы присоединиться к моему народу там, где сгущаются тени. Всем до свиданья. Было весело.

Она послала Хоку воздушный поцелуй и подмигнула Чансу, затем сжалась в невидимую точку и пропала.

– Началось, – сказал Ламент. – Мир меняется.

– Все изменится, – поддержал Хок. – Ничто уже не будет прежним.

– Порой это неплохо, – заметил Джерико. – Я и сам претерпеваю перемены. Я больше не Пешеход, я теперь просто человек, как и любой другой. Не быстрее, не сильнее. И определенно столь же уязвим.