Книга Королева Тьмы - Энн Бишоп

— Водоворот, — сказал тогда Джеффри.

— Нет, — ответила Дрейка. — Вихрь. Она почти всссегда будет ссспусскатьсся по ссспирали… Ты не ссможжешшь иззменить ее природу… Но вихрь… Оберегай ее сссвоей сссилой и сссвоей любовью, и, воззможно, этого никогда не произойдет.

— А если я не смогу? — спросил он тогда.

— Это будет конец Крови.

Конец Крови. Конец…

Эти чешуйки были вовсе не посланием Деймона, а предупреждением Дрейки! Джанелль спускалась по спирали, чтобы собрать всю свою силу и обрушить на Королевства вихрь. Конец Крови. Поэтому она и настояла, чтобы Первый Круг оставался в Цитадели? Потому что крепость будет единственным местом, способным противостоять этой чудовищной силе? Нет. Джанелль не нравилось убивать. Она не стала бы уничтожать всю Кровь, если бы могла…

Проклятье. Проклятье! Нужно притянуть то видение к себе. Необходимо как можно быстрее вновь взглянуть на спутанные паутины, чтобы вспомнить то единственно важное, что все время ускользало, прячась в глубине. И это было отнюдь не случайностью. На ключевое воспоминание была наброшена вуаль, чтобы помешать ему сделать что-то очень важное, пока не будет слишком поздно.

Но если она собирается выпустить на свободу вихрь, то что, во имя Ада, здесь делает Деймон?

Срывает планы противника. Тянет время. Отвлекает Доротею и Гекату от их военных планов. Играет в игры… с Мэриан и Деймонаром. Потом Сюрреаль. Пару часов назад он слышал мучительный крик Люцивара, но с тех пор эйрианец не показывался ему на глаза. Значит, остался только…

На чешуйки упала чья-то тень.

Он поднял голову и встретился взглядом с остекленевшими глазами Деймона.

— Пришла пора танцевать, — ласково пропел Садист.

Повелитель мог бы сказать что-нибудь, однако почувствовал запах Гекаты. Поэтому он позволил сыну отвязать себя от столба, отвести в тюрьму и ничего не сказал, пока Деймон привязывал его к постели.

Когда сын вытянулся на постели рядом с ним, Сэйтан прошептал:

— Когда заканчивается игра?

Деймон напрягся, сглотнул с трудом.

— Через пару часов, — тихо произнес он. — В полночь. — Сади мягко коснулся плеча отца. — Ничего не будет. Только…

Они оба услышали, как кто-то подошел и прижался к двери. И оба поняли, кто внимательно прислушивается за ней.

Сэйтан покачал головой. За все нужно платить.

— Все должно быть убедительно, Деймон, — чуть слышно прошептал он.

Повелитель прочел боль, отвращение и мольбу о прощении в глазах Деймона, прежде чем его поцеловал собственный сын.

И он узнал, почему Кровь называет его зеркало Садистом.

Сэйтан лежал на боку, глядя в стену.

На самом деле Деймон сделал очень немногое. Очень немногое. Он сумел убедить суку, словно приклеившуюся к двери, что сын жестоко насилует собственного отца, не сделав при этом ничего, что могло бы помешать им в дальнейшем смотреть друг другу в глаза. Довольно впечатляющая демонстрация возможностей и умений.

И очень краткая. Сэйтан сначала обеспокоился этим, однако, когда Деймон вышел из хижины, до него донесся приглушенный комментарий и восхищенный, счастливый смех Гекаты.

Итак, пока Деймон продолжал рыскать по лагерю, заставляя всех нервничать, у него появилось время отдохнуть и собраться с мыслями. Подумать.

Игра заканчивалась в полночь. Почему обязательно тогда? Что ж, полночь действительно называют колдовским часом, мгновением, когда вчера перетекает в завтра. И в полночь минует ровно трое суток с того момента, как Деймон впервые появился в лагере.

Сэйтан подскочил на постели. Семьдесят два часа.

Заключенный в гостиную в Цитадели, он напряженно мерил комнату шагами.

От заката до рассвета.

— Что-то пошло не так… На это не требуется столько времени… Для Белого, Черного… Жертва приносится между закатом и рассветом.

— Это было верно для Князя Тьмы, — сказала тогда Терса, гоняя по столу кусочки странной мозаики. — Но для Королевы?

Когда Джанелль приносила Жертву Тьме, ей потребовалось три дня. Семьдесят два часа.

— Мать-Ночь, — выдохнул Сэйтан.

Открылась дверь. В хижину вбежал Деймон и швырнул на постель одежду.

Прежде чем Повелитель успел сказать хоть что-то, его сын одной рукой запрокинул ему голову, а второй прижал к губам чашку, быстро влив теплую жидкость. Выбора не осталось — либо глотать, либо подавиться. Сэйтан проглотил. Через мгновение он горько пожалел, что не предпочел подавиться.

— Огни Ада, что ты мне дал?! — прохрипел он, хватая ртом воздух, согнувшись пополам и прижимаясь лбом к коленям.

— Тоник, — произнес Деймон, энергично растирая спину отцу.

— Прекрати! — рявкнул Сэйтан. Он повернул голову и прожег сына негодующим взглядом. — Чей тоник?

— Джанелль, с моей кровью.

Сэйтан ругался долго, тихо, проникновенно и очень искренне.

Деймон содрогнулся и пробормотал:

— Она сказала, что ощущения будут такими, как будто тебя лягнула дюжина тягловых лошадей.

— Только тот, кому никогда не доводилось пить ее милые тоники, мог бы описать их воздействие так мягко.

Деймон опустился на колени перед Сэйтаном и сноровисто избавил его от оков.

— Я не мог отправиться на поиски твоей одежды, поэтому принес это. Должно подойти.

Сэйтан только скрипел зубами, пока Деймон массировал ему ноги и ступни.

— Где ты взял эти вещи?

— Снял с охранника. Они ему уже не пригодятся.

— Проклятье, там наверняка полно вшей!

— Смирись с этим, — прорычал Деймон.

Вынув глиняный шарик из кармана куртки, он скатал его в цилиндр, а затем осторожно заставил Кольцо Повиновения расшириться ровно настолько, чтобы соскользнуть с члена Сэйтана. Оно вцепилось в глину с той же жадной жестокостью, с какой обхватывало плоть.

Положив цилиндр на постель, Деймон покосился на член своего отца и со свистом втянул воздух сквозь зубы.

— Не имеет значения, — тихо произнес Сэйтан. — Я Хранитель. Эта часть жизни давно осталась за плечами.

— Но… — Деймон поспешно замолчал, словно опасаясь сказать лишнего. — Одевайся. — После того как Повелитель с его помощью надел брюки, Сади опустился на колени, чтобы помочь ему с носками и ботинками. — Уже почти полночь. Придется поспешить, поскольку нам нужно преодолеть довольно большое расстояние, чтобы добраться до ближайшего пересечения Ветров. Но через несколько часов мы уже будем в Цитадели. Мы приедем домой.

Отчаянное желание, отразившееся в глазах Деймона, неожиданно сорвало вуаль с видения.