Книга Королевская кровь. Книга 7 - Ирина Котова

И уже после этого посмотрел на руку. И побледнел. Предплечье было рассечено до кости, и глубокая рана уже начала чернеть по краям, а из порваных вен толчками вырывалась кровь.

Александр сжал зубы, пытаясь преодолеть вечную свою слабость – боязнь вида собственной крови, зашарил рукой по поясу – найти антидот прежде чем залечивать рану, – и тут голова его закружилась, и он рухнул на мостовую.

Тело отказывалось слушаться – мышцы казались вареными, зрение расплывалось, но он увидел, как стерних, лежащий метрах в пяти от него и рассеченный почти напополам, вдруг забулькал, дернулся, и пополз к нему, цепляясь руками-крючьями за брусчатку, судорожно сглатывая зубастой пастью и подтягивая за собой волочащийся ошметок тела, который оставлял черный след на дороге.

* * *

Вики шагала вслед за Александром, привычно ориентируясь на его спину. Она, как всегда в таких ситуациях, нагоняла на себя искусственное спокойствие. Для паники и страха оставался маленький уголочек в душе, и волшебница могла их игнорировать. Правда, сейчас из-за непрекращающегося вибрирующего давления на нервы это получалось очень плохо. Хотя и раньше каждая вылазка на нежить, каждый бой становился для Вики испытанием. Справится ли она со страхом на этот раз? Сможет ли опять встать рядом с друзьями или отступит, сказав – все, хватит, я все доказала себе? Сможет ли дожить до того момента, когда они, наконец, поверят в нее и перестанут опекать и оберегать? А если отступит и с кем-то из друзей что-то случится – как она сможет себя простить?

Ей всегда было любопытно – что в такие моменты испытывают остальные? Неужели так же уверены и спокойны, какими кажутся? Она косилась на мрачного Мартина, который нагло укреплял ее щиты, не спросив разрешения, на бледного Макса, глаза которого, высвеченные во тьме Светлячками, казались неживыми. На висках его блестели капли пота.

- А вот и кладбище, – проговорил Александр спереди.

Вики на что-то наступила, споткнулась, на мгновение потеряв ориентацию. Все вокруг стало каким-то зыбким, нечетким, а через секунду их четверку атаковала нежить.

Бились друзья молча, сосредоточенно. Тварей было невозможно много и совершенно разных видов – будто здесь находилось не маленькое кладбище, а вокруг расстилались целые могильные поля людей и животных. От воя, визга и хрюканья закладывало уши, а ацетоновая вонь и шлепки восставших тел о защиту слились в какой-то кошмарный коктейль. Рядом слышалось сиплое дыхание соратников, свист ледяных Лезвий, гулкие удары Таранов, в тумане виднелись всполохи огня, – и то и дело у щитов падал или рассыпался в прах очередной хоботочник, стерних или ототон.

Виктория и припомнить не могла, когда бы так долго длился бой. Ей казалось, что прошла вечность – два часа, отведенные Стрелковским так точно должны были уже минуть. Амулеты на груди уже давно разрядились – большую часть запаса она потратила на лечение детей, – и резерв ее таял стремительно, куда быстрее, чем должен был. Но Вики выкладывалась, надежно удерживая свою зону обороны и с удовлетворением наблюдая, как меньше и меньше становится поток чудовищных тварей.

Усталость и опустошение навалились неожиданно. В какой-то момент щит ее тренькнул и рассыпался, – на нее бросились с пяток чудищ, и Вики судорожно полыхнула огнем. Получилась какая-то жалкая вспышка. Волшебница попыталась восстановить щит, но ничего, к ее ужасу, не вышло. Она увидела, как перед ней встает Мартин, накрывая ее щитом, и неверяще посмотрела на свои руки, прощупывая резерв.

Ноль. Полный ноль. Как это вообще может быть? Она одна из мощнейших магов мира, ее резерва даже при такой интенсивности боя должно было хватить минимум на трое суток, а он вытек за какие-то жалкие часы. Неужели она выгорела?

Вокруг вдруг стало тихо. Виктория подняла голову – Макс невозмутимо размазывал по брусчатке очередного стерниха. Но больше на них никто не нападал.

– Кончились, – весело проговорил Мартин. – Наконец-то. Вик, ты как?

– Пуста, – сказала она тихо. – Все. Нет резерва.

Фигуры друзей расплывались, будто к глазам подступили слезы. Алекс снял с пальца кольцо-накопитель, надел ей на большой палец, и Виктория улыбнулась, чувствуя, как потихоньку начинает покалывать резерв, наполняясь. Конечно, кольцо не восстановит весь, но она ещё сможет помочь…

– Вик, – сказал Свидерский деликатно, – тебе лучше вернуться обратно. Позади безопасно, а впереди непонятно что нас ждет. Сейчас ты нам будешь обузой.

Она так опешила, что застыла, ощущая, как в груди разливаться острая боль. Саша был прав, но как же страшно и больно это слышать.

– Ну, Кусака, не плачь, – с виноватым смешком добавил Мартин. – Тут какая-то гадость творится, и я не хочу думать, как прикрывать тебя.

Виктория перевела взгляд на Макса – тот просто пожал плечами и отвернулся, шагнув вперед, в туман и темень. За ним, кинув на нее виноватый взгляд, двинулся Мартин. Она заскрипела зубами. Всегда подозревала, что в этой компании ее просто терпят как украшение. Но все равно что-то в этой ситуации было неправильное, невозможное. Будто наяву сбывался ее тайный кошмар.

– Возвращайся назад, – посоветовал Александр. – Там потребуется твоя помощь. И… не обижайся, Вик. Так будет лучше.

– Но Сань… вы не можете оставить меня! – крикнула она. Он тоже скрылся в тумане, и Вика бросилась вперед – но там уже никого не было. Она зло заорала в темноту, выплескивая свою обиду, разочарование и боль. Сжала кольцо – резерв постепенно восстанавливался – и замерла, услышав в стороне тоненький детский плач.

* * *

Барон Мартин фон Съедентент шел чуть слева и позади Виктории, периодически начиная посвистывать – тогда он ловил на себе мрачный взгляд Макса, выражение лица которого в тумане, освещенном Светлячками, было особенно зловещим, и замолкал, чтобы через несколько минут начать снова.

Несмотря на его внешнюю беззаботность, друзья знали, что блакориец собран и в любое время готов вступить в бой. И прощали ему мелкие раздражающие привычки.

А Мартин, цепко отслеживая свою зону, думал о том, что первый раз за прошедшие восемь лет чувствует себя на своем месте. И пусть колет застарелой болью и разочарованием, и от Сани его по-прежнему трясет и хочется его убить, а от одного взгляда на Вику душа размякает, как масло на солнце, и понятно, что не вылечился еще. И придется снова пытаться старыми проверенными методами – женщины, алкоголь и работа, – а сейчас выть охота от тоски, и злость разбирает от Викиной холодности и от того, как она его сторонится… Но зато в данный момент, среди мерзлого тумана, в покрытом тьмой городке, когда впереди неизвестность и непонятно, что случилось с Михеем – а об этом они все, очевидно, стараются не думать, – все равно он, Мартин, чувствует себя так, будто вернулся домой.

Барон почесал зазудевшие веки, проморгался. Александр вдруг остановился, запустил в воздух ещё несколько Светлячков – стало немного светлее.

– Что, Саш? – спросил Макс, подходя к нему. С другой стороны подошла Вика, а Мартин остановился позади, слушая.