Книга Роман с вампиром - Вика Варлей

– Уроды, б…! До сих пор ни х… не посчитали! И ты туда же! Садитесь вместе вон туда, за стол и считайте себестоимость щитов вместе. Хоть до ночи! Если дня не хватает!

«Он что, издевается? Я с потолка должна цифры брать? Да у меня даже копии базы с последними изменениями здесь нет».

– Сейчас не получится, – робко взглянув на каменное лицо напротив, решилась Вика на попытку убедить ставшего отчего-то таким суровым любовника, – у меня данных нет. Может, после кредита? К тому времени как раз ясно что-то будет. Давайте, по моим вопросам пройдемся?

Разозленный ослиным упрямством финансового директора, он, даже не пытаясь сдерживать агрессию в ее адрес, прорычал:

– Ты дура что – ли? Ты меня не слышала? Если сейчас же не пойдешь и не сядешь вместе с этим дебилом считать себестоимость, я вас обоих уволю! Сегодня же!

При этом он выразительно ткнул пальцем в сторону стола для переговоров. Его голос не оставлял сомнений в том, что он так и сделает. Вячеслав, бросив на нее растерянный взгляд пришибленной собаки, безропотно потянулся за бумагой. Начал что-то писать. Девушка затрепетала, задрожала, как осиновый листок, руки превратились в две ледышки. Она же ничего выжать из себя при всем желании сейчас не сможет! Если, конечно, не писать полную ерунду. Да, но как потом обоснует? Тупик. Полный тупик.

Сделав над собой неимоверное усилие и стараясь скрыть, спрятать охватившую дрожь (не хватало еще показать этому уроду свою слабость!), медленно приподнялась со стула, краем глаза поймав устремленный на нее ошарашенный взгляд водителя. Подсела к директору завода. Через мгновенье тихо уточнила:

– Ты что пишешь?

– Ты не знаешь почем сейчас сырье для щитов?

Нет, даже думать сейчас не в состоянии. Внутри все оборвалось, горит. И требуется время, прежде чем она сможет направить свои мысли в то русло, которое нужно. Как он смеет на нее кричать! Быть таким хамом! Чего он о себе возомнил? Неужели не понимает, что у нее внутри от его обидных, жестких слов все разрывается от боли? Если что-то не нравится, неужели нельзя просто сесть и объяснить? Поговорить? Он же тоже не идеал. Далеко не идеал! Ведь собственной грубостью сейчас создал между ними пропасть. А вот если бы она начала лупить словами и прямо в поддых, резать по живому, чтобы прочувствовал, каково оно бывает приятно? Ляпнула что-нибудь по поводу его мужского достоинства, например? Какая бы ссора между ними не была, всегда старалась быть тактичной и просто не позволяла себе бить в его больные места. Или он наивно полагает, что у него их нет? Ошибается! Как ее ранит его грубость! Словно острые шипы вонзились в душу и больно колют, аж дышать трудно. Из ран текут кровавые ручьи. Неужели он этого не видит? Или ему все равно? Мило!

Дав команду успокоиться и взять себя в руки, она назвала стоимость последней партии. Увидев, что за соседним столом началось какое-то обсуждение, Вадим довольно откинулся на кресле и негромко дал несколько указаний водителю.

«Он просто нас мирит, – пронеслось непроизвольно в голове. – Ему наплевать на эту себестоимость, просто нужно было свести нас вместе за одним занятием. Скажи я, что все посчитано, он нам новое найдет!» Но легче от осознания этого не становилось.

Колесникова хмуро отвечала на вопросы Вячеслава, пытавшегося создать видимость того, что он что-то вычисляет. И старалась скрыть разочарование, охватившее ее всю без остатка. Ему на нее просто наплевать! Он ее использует, как тряпочку для ног, а потом в любой момент выкинет и думать забудет. Нет у него к ней никаких чувств! Разве так любящий мужчина себя ведет? «Дура она что-ли?» Сам он – дурак! Вернее, самодур! «Люблю тебя!» Чушь собачья! Только себя он и любит! Напряжение, словно шаровая молния, витало в воздухе и ощущалось всеми. Нет, еще несколько злобных выпадов Ворона и она просто не выдержит. Сама сбежит. И пошло все к черту!

Через час на пороге появился Мухин и многозначительно уставился на Вику.

– Ты мне нужна.

– Иди на х… отсюда, мудило, – раздалось с хозяйского кресла…

Михаил Федотович беззвучно скрылся.

На ум пришла мысль о том, что ей часто хотелось побыть с Вадимом наедине, побольше узнать о нем, просто посидеть вместе, понаблюдать. Погреться в ауре той силы, которая так привлекает ее, как женщину. Да-а, она получила такую возможность! Сбылась мечта идиота. Правда, не подозревала, что это может превратиться в ночной кошмар! Как больно он бьет ее словами! Какой контраст с тем, каким он был вчера! Девушка заметила, что руки трясутся не только у нее, но и у ее крепкого на вид соседа. Данное обстоятельство моментально придало смелости. Вот урод! Нагнал страху! Да пошел он! Стало немного легче. Очередная попытка взять себя в руки удалась. Возмущенная до глубины души происходящим, финансовый директор сходила к своему рабочему столу за частью данных, собранных ею и, вместе с Славой, по негласному соглашению стали рисовать цифры, приблизительно похожие на правду. Следующий час показался вечностью. Вадиму позвонили. Может, уедет? Мечта! Голубая! Нет, это его мать. Чем-то недовольна.

«Мам, ну и что, что у нее хорошей машины нет, – отвечал он. – Зачем ей такая дорогая? Я ей уже покупал совсем недавно очень хорошую. Стасика, вон, просил. Тот кучу наворотов сделал. Какую? Да она с ума сошла! Выкинут ее на первом же перекрестке из такой машины, если не прибьют. Да мне не жалко! Да, это не только мои деньги! Я знаю! И что? Мне к ней еще и охрану приставлять? Да они первые ее же и грохнут! Причем тут моя жена? Ты знаешь, на чем моя жена ездит? На каком говне? Конечно, я и жене достойную тачку куплю скоро, я не спорю. Но эта уже совсем оборзела!»

Слушая этот своеобразный, односторонний диалог об обделенной родственнице Ворона, Колесникова почувствовала, как все ее тело разделилось на две части – на холодную голову и горячее тело ниже, становившееся все горячее. Какая же она дура! Он все правильно совсем недавно брякнул! Дура, дура и есть! Преданная собачонка, приносящая своему хозяину в зубах лучший кусочек, а ее хозяин – лев, готовый разорвать ее в мелкие клочки за малейшую провинность, – ведь у него целый прайд, который кормить нужно. Все жрать хотят. Жить красиво. Семейство с женами, матерями, тетками, детками, кучей левых нахлебников в придачу, стремящихся урвать из этого пиршества кусок. И кто на этом пиршестве она? Ей стало плохо. Но сознание неумолимо давило свое: «ты для него – лишь инструмент; будешь не спать ночами, вкалывать, решать его проблемы, стараться сэкономить, принести прибыль и ездить при этом на маршрутке. А его жена – на „достойной тачке“. Ты ведь ему не жена. Вообще никто и он не постеснялся тебе об этом сейчас сообщить. Сколько он там должен был заплатить москвичам за эту реорганизацию? Пардон, просто за схему? Сколько сотен тысяч долларов то? Правильно, зачем тратиться, когда есть ты, которая, даже не договорившись о цене, начинает копытом землю рыть и стараться сделать ему приятное. Сколько потом заплатят? Копейки? Иначе не хватит денег на новенькую машину кому-то! Родственница, которая меняет их, как перчатки ведь всю голову сломала, какую же ей купить следующей. Да ты и бесплатно все для него готова сделать!» Вика сдержала готовое вот-вот вырваться наружу всхлипывание. Насколько бы было легче, если бы не спала с ним!