Книга Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Первый этап до отметки в 80° южной широты нужно было пройти при хорошей видимости, и не только из-за расщелин: жизненно важно было не пропустить первый склад. Каждое утро Амундсен вставал в четыре часа и проверял погоду. Во вторник, среду и четверг ветер, холод и метель заставляли его вернуться в постель. Тем временем у нескольких сук началась течка, что мучило псов и играло на нервах людей, симпатизировавших– своим животным. Через три дня столбик термометра поднялся уже достаточно далеко от невыносимой отметки в пятьдесят градусов. В среду и четверг температура держалась на отметке минус двадцать. «Сомнений нет, – записал Амундсен, – идет весна». В четверг они провели генеральную репетицию строительства иглу – искусство, которому он научился у добродушного шельмеца Талурнакто в Йоахавне, в те беззаботные дни в Северо-Западном проходе, которые, казалось, миновали много-много лет назад.

Следующий день был тихим и ясным, столбик термометра застыл на гуманной отметке в минус 37 °C. Амундсен решил выходить. В двенадцать часов десять минут пополудни 8 сентября 1911 года процессия, состоявшая из саней, людей и собак, устремилась по льду вперед к югу, оставив Линдстрама присматривать за Фрамхеймом. Началось последнее великое путешествие из всех выпавших на долю человечества земных странствий и открытий.

Госпожа Фортуна была в тот раз особенно щедра на недобрые предзнаменования и, как всегда хорошо чувствуя момент, превратила событие в фарс. Так получилось, что это была пятница, день, когда начинать путешествие – плохая примета.

Собаки с самого начала метались, дрались друг с другом и запутывались на старте, дурача возниц. На второй день Кайса, одна из сук, по словам Бьяаланда, «была застрелена за распутство». Она выбрала именно этот исторический момент, чтобы подорвать дисциплину среди собак.

Чтение дневниковых записей, сделанных членами экспедиции в субботу и воскресенье, напоминает любые старые хроники похода в норвежских горах. Они шли по флажкам и делали примерно пятнадцать миль в день. «Скольжение славное, – отметил Амундсен. – Могу припомнить мало случаев такого хорошего скольжения». Собаки после целого сезона ничегонеделания энергично рвались вперед. Одну или две хаски пришлось исключить из состава сильнейших команд и посадить в сани в качестве балласта, чтобы снизить скорость. В лидере необходимости не было, поскольку имелись следы, по которым все двигались вперед, держась за свои сани.

Затем их контратаковал мороз.

В понедельник температура за одну ночь упала почти на тридцать градусов – до минус 56 °C. Но они все же прошли свои пятнадцать миль.

По мере того как наш караван продвигается вперед [написал Йохансен], появляется пар от восьми собак и восьми человек. Выдыхаемый воздух на морозе сразу замерзает. Не видна даже упряжка впереди. Как будто идешь в густом тумане.

Им пришлось поверх одежды из оленьего меха надеть волчьи накидки. В движении людям было довольно тепло. Но по ночам, как вспоминал Бьяаланд,

в спальном мешке было чертовски холодно. Все влажное превращалось в лед, появлявшийся повсюду. Один Бог знает, когда это кончится.

На следующий день замерзла жидкость в компасах. Через четыре мили пришлось остановиться и построить два иглу – никто не хотел повторять опыт прошлой ночи, проведенной в палатке. В иглу было намного теплее и комфортнее. Но, по словам Бьяаланда,

настроение Шефа находится на точке замерзания, он принял решение возвращаться домой, и – надо сказать – очень вовремя, иначе мы все погибли бы от холода.

Амундсен в своем дневнике пишет так:

Рисковать людьми и животными из чистой одержимости и продолжать движение только потому, что мы его начали, – этого я никогда не сделаю. Если мы хотим победить в этой игре, фигуры нужно двигать осторожно: один неверный ход, и все пропало.

Мнения группы разделились – выдвигались аргументы как за то, чтобы возвращаться, так и за то, чтобы продолжать движение. Йохансен отметил в своем дневнике:

Пусть столь раннее начало такого долгого и важного путешествия станет хорошим уроком. Нельзя думать только о том, чтобы попасть на полюс раньше англичан.

Амундсен, в отличие от Скотта, не являлся приверженцем традиции слепо следовать за своим командиром в жерло вулкана. Он был уверен в своих людях, но только в тех случаях, когда они видели смысл в собственных действиях. Они были – пользуясь непереводимым норвежским словом – не opplagt: все было не так, это был не их день, они не чувствовали, что нужно идти дальше. Упорствовать было глупо и рискованно. В любом случае из-за полюса не стоило подвергать опасности жизнь и здоровье. Амундсену пришлось вернуться, подчинившись мнению своих людей.

Но вместе с тем он настоял на необходимости пройти еще двадцать миль вперед – до первого склада на отметке 80° – и сбросить там груз, чтобы двигаться налегке, а значит, быстрее, когда они, наконец, стартуют к полюсу. Как только Амундсен принял решение о возвращении, его настроение улучшилось и общая атмосфера разрядилась. Они добрались до склада 14-го и, не теряя времени, повернули домой. Теперь они ехали в почти пустых санях. «Это было, – заметил Бьяаланд, – чертовски холодно: управлять собаками в 55–56 градусов мороза». Когда Амундсен попытался разбавить уныние студеной ночи глотком спиртного, выяснилось, что джин замерз и бутылка лопнула. Но другая бутылка со шнапсом, тоже замерзшим, оказалась целой – и они выпили. Помогло. Однако, по словам Бьяаланда, следующий день

был кислым, как уксус: 47,5 градуса с С.-В.[87] ветром прямо в физиономию, замечательно.

Собаки ужасно страдают от холода; им очень плохо, они почти агонизируют, у всех отморожены лапы. Адам и Лазарус не выдержали – легли и замерзли насмерть.

В хлыстах нужды не было – собаки бежали сами, чувствуя, что этим спасают свою жизнь. Сильнейшие без устали шли то рысью, то галопом, слабейших везли в санях.

На следующий день температура поднялась до минус 44 °C. Пересекли полосу редкого снега, двигаться снова стало легко, но сколько это продлится, никто не знал. Когда до Фрамхейма оставалось всего сорок миль, Амундсен решил попытаться достичь его еще до возвращения холода и приказал пройти это расстояние одним рывком. Они вышли в семь утра, это была сумасшедшая гонка домой.

Амундсен в этом походе все время шел впереди на лыжах и своей упряжки не имел. В конце концов он запрыгнул в сани Вистинга и вместе с Хелмером Ханссеном умчался на полной скорости, так что, по словам Бьяаланда, вскоре они оказались «лишь белой точкой где-то вдалеке». Они достигли Фрамхейма в четыре часа дня, в тихую и ясную погоду, показав отличный результат – сорок миль за девять часов[88].