Книга Время прощать - Джон Гришэм

Джейк посмотрел на судью Этли, покачал головой.

– Он не может давать показания, поскольку не включен в список свидетелей, судья.

– Я все равно вызываю его, – заявил Ланье.

Фриц Пикеринг вошел в зал в сопровождении пристава и проследовал на свидетельское место.

– Протестую, ваша честь, – сказал Джейк.

Судья Этли снял очки, посмотрел на Уэйда Ланье.

– Хорошо. Объявляю перерыв на пятнадцать минут. Прошу адвокатов пройти в мой кабинет. Только адвокатов. Никаких параюристов и служащих.

Присяжных поспешно проводили в их совещательную комнату, адвокаты направились за судьей в его тесный кабинет. Не снимая мантии, Этли сел в кресло. Он казался таким же растерянным, как Джейк.

– Говорите, – обратился он к Ланье.

– Ваша честь, это не доказательный свидетель, поэтому его не требуется заранее объявлять противной стороне. Его роль состоит лишь в том, чтобы оспорить надежность другого свидетеля, а не в том, чтобы давать показания по делу. Я не вносил его в список и не обнародовал его имя каким-либо иным способом, поскольку не был уверен, что он мне понадобится. Теперь же, после показаний Летти Лэнг, убедившись в том, что она говорит неправду, я понял, что этот свидетель неожиданно приобрел ключевую роль в нашем деле.

Судья Этли тяжело вздохнул: адвокаты вечно морочили ему голову правилами предоставления доказательств и процессуальными нормами. Было ясно, что Ланье полностью контролирует ситуацию, манипулируя правилами, касающимися дискредитации свидетеля. Это была засада, идеально спланированная Ланье и Лестером Чилкоттом. Джейк хотел бы обрушить на них убедительные и разумные аргументы, но сообразительность прискорбно покинула его.

– О чем будет говорить свидетель? – спросил судья Этли.

– Летти Лэнг когда-то работала у его матери, миссис Айрин Пикеринг. Фриц и его сестра выгнали ее, когда сестра свидетеля нашла рукописное завещание матери, согласно которому она оставляла Летти пятьдесят тысяч долларов. Летти соврала минимум трижды. Во-первых, сказала, что за истекшие двадцать лет работала только на тех людей, которые были названы. Между тем миссис Пикеринг наняла ее в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, а уволили ее в восьмидесятом. Во-вторых, она была-таки уволена. В-третьих, она сказала, что никогда не видела чужого завещания. Фриц с сестрой показывали ей завещание своей матери в тот день, когда увольняли ее. Вероятно, есть еще что-то, в чем она солгала, сейчас не приходит в голову.

Джейк ссутулился, внутренности свело, в глазах помутилось, кровь отлила от его лица. Он должен был сказать что-нибудь вразумительное, но в голову ничего не приходило. Вдруг его словно молнией ударило, и он спросил:

– Когда вы нашли Фрица Пикеринга?

– Я в глаза его не видел до сегодняшнего дня, – самодовольно ответил Ланье.

– Я не об этом спросил. Когда вы узнали о Пикерингах?

– В процессе расследования. Это, Джейк, видите ли, еще один пример того, что мы идем на шаг впереди вас. Мы нашли больше свидетелей. Не знаю, чем занимались вы, пока мы рыли землю носом.

– Правилами предписано оглашать имена своих свидетелей. Две недели назад вы вывалили на стол сорок пять новых имен. Вы играете не по правилам, Уэйд. Судья, это явное процессуальное нарушение.

Судья Этли поднял руку вверх:

– Довольно. Дайте мне подумать.

Он встал, подошел к столу, взял с подставки одну из дюжины своих трубок, набил ее табаком «Сэр Уолтер Рейли», прикурил, выпустил в потолок густое облако дыма и задумался. На одном конце стола Уэйд Ланье, Лестер Чилкотт, Зак Зейтлер и Джо Брэдли Хант сидели с хмурым видом, молча, в ожидании решения, которое развернет весь процесс в ту или иную сторону бесповоротно. На другом – Джейк, один, корябая в блокноте нечто, чего никто никогда не смог бы разобрать. Он чувствовал себя раздавленным и не мог унять дрожь в руках.

Уэйд Ланье мастерски проделал грязный трюк, это выводило Джейка из себя. В то же время ему хотелось схватить Летти и исколошматить ее. Почему она скрыла историю с Пикерингами? Ведь начиная с октября они провели вместе бессчетное количество часов.

Его честь выдохнул очередной клуб дыма.

– Это слишком важное свидетельство, чтобы отклонить его. Я разрешу мистеру Пикерингу выступить, но в определенных рамках.

Взбешенный, Джейк воскликнул:

– Процесс с засадой! Это автоматически вызовет апелляцию. Через два года мы снова будем проходить через все это.

– Не учите меня, Джейк! – сердито рявкнул судья Этли. – Верховный суд еще никогда не менял моих решений. Никогда!

Джейк сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться:

– Прошу прощения.

Энсил говорил пятьдесят восемь минут. Закончив, он вытер увлажнившиеся глаза, заявил, что очень устал, не может продолжать, и вышел из комнаты. Люсьен поблагодарил Джареда Волковича за сотрудничество. Он не сообщал адвокату о том, что Энсил в бегах.

Возвращаясь в отель, они увидели нескольких полицейских, топтавшихся на углу, и решили зайти в кофейню, где укрылись в отдельной кабинке и попытались болтать ни о чем. Люсьен все еще находился под ошеломляющим впечатлением от рассказа Энсила, но продолжать эту тему не хотел.

– Номер в отеле оплачен еще за два дня, – сказал Люсьен. – Он в вашем распоряжении. Я уезжаю прямо сейчас. Вы можете пользоваться одеждой, зубной пастой – всем, что там есть. В шкафу висят старые защитные брюки с тремястами долларами в кармане. Они ваши.

– Спасибо, Люсьен.

– Каковы ваши планы?

– Не знаю. Я действительно не хочу в тюрьму, так что, наверное, как всегда, слиняю из города. Просто исчезну. Эти хлыщи меня не поймают. Для меня в этом нет ничего нового.

– И куда поедете?

– Ну, я мог бы податься и в Миссисипи, раз уж мой дорогой старший братец так высоко меня оценил. Когда я смогу получить свою долю наследства?

– Кто знает… Сейчас, когда мы с вами тут беседуем, там идет битва за него. Может, через месяц, а может, через пять лет. У вас есть мой телефон. Позвоните через несколько недель, глядишь, что-то и прояснится.

– Позвоню.

Люсьен расплатился, и они вышли через боковую дверь. Там, в переулке, и попрощались. Люсьен поспешил в аэропорт, Энсил – в отель. Когда он до него дошел, его уже ждал детектив.

В битком набитом зале, затихшем, ошеломленном, Фриц Пикеринг изложил свою историю со всеми сокрушительными подробностями. Летти сидела совершенно убитая, с опущенной головой, уставившись в пол, а потом и вовсе закрыла глаза. Время от времени она качала головой, как бы не соглашаясь, но никто в зале ей не верил.

Ложь, ложь, ложь…

Фриц продемонстрировал копию завещания своей матери. Джейк возражал против его приобщения к вещественным доказательствам на том основании, что невозможно было подтвердить подлинность почерка Айрин Пикеринг, но судья Этли почти не слышал его. Все было очевидно.