Книга Еще один круг на карусели - Тициано Терцани

Вскоре разговор перешел на целителей.

— Если они не пользуются сатанинскими методами, а людям становится легче, то в этом нет ничего дурного, — сказал падре Рафаэль. Его, однако, больше интересовала пирамида. Спиритуалисты (Орбито считался у них кем-то вроде священнослужителя и именовался «преподобным») хоть и были маргинальной сектой, но все-таки оставались в лоне католической церкви. Какие же претензии к пирамиде?

Я дал ему брошюру, изданную «Орбитурсом», и падре Рафаэль тут же указал мне на одну вещь, которая ускользнула от моего внимания: пирамида, изображенная на обложке, излучала свет… в форме креста.

— Видите? Все на месте, — сказал он, удовлетворенный. — И если пирамида привлекает сюда туристов, это хорошо для всех. Если же они вдобавок потом выздоравливают — тем лучше!

Тогда я спросил его о Мадонне и ее чудесах. Эта статуя, как рассказывал он, когда-то украшала нос испанского галеона, прибывшего из Мексики. Репутацию чудотворной она приобрела немного позже, когда во время пожара в городке Манаоаг приор церкви велел, чтобы статую пронесли по улицам, и огонь внезапно унялся.

— Возможно, это просто ветер изменил направление, но люди поверили в чудо, — добавил он.

— А разве вы сами не верите в чудеса?

Он не ответил мне прямо, но, приблизив губы к моему уху, словно желая открыть мне секрет, которым мне ни с кем не следовало делиться, сказал:

— Знаете, мы тоже вынуждены прибегать к кое-каким уловкам с Мадонной.

Я уставился на него в недоумении.

— Статуя целиком сделана из слоновой кости, — продолжал он. — Но желательно об этом не распространяться. Знаете ли, сейчас такие времена… антиквары и все такое. И вот, мы изготовили копию, чтобы ее носить во время ежегодной процессии. Эту копию мы так и называем — «Ла Кальейра», то есть та, которую носят по улицам. Но для людей она такая же чудотворная, как и настоящая!

Когда я вышел, солнце уже поднялось высоко; начинало припекать. Все лотки работали; женщины снова попытались мне что-то продать. Правда, одна из них подошла ко мне с совсем другой просьбой.

— Прошу тебя, помоги мне, вылечи мою шею. Я знаю, ты хилер, — сказала она и показала мне бубон под ухом.

Мне было очень неловко. Моя борода, мои седые волосы создавали иллюзию, что я могу ей помочь, подобно тому, как любая красная жидкость создает иллюзию крови.

Мне ничего другого не пришло в голову, как положить ей руку на спину, после чего я поспешил прочь, в то время как другие женщины со смехом говорили бедняжке:

— Он не хилер, он Санта-Клаус!

Я не забыл о свидании, назначенном в пирамиде. Велорикша довез меня до ворот. Это был день торжественного открытия. То, что сегодня было полнолуние, считалось хорошим знаком.

Леса убрали, и пирамида возвышалась над зеленым лугом. Дитер уже ждал меня; у него все было готово для эксперимента. Мне пришлось снять часы и вообще оставить все металлические предметы, которые имел с собой. Дитер измерил мне давление и пульс, поднес свой «волшебный» прут, который тут же крутанулся, потом при помощи устройства, напоминающего не то металлоискатель, не то счетчик Гейгера, обследовал меня с головы до ног, записывая какие-то цифры.

Наконец он открыл вход в пирамиду, впустил меня и закрыл дверь. Внутри пирамида оказалась еще красивее; мягкий свет лучился сквозь щели, оставленные вверху. Я сел на землю, прислонившись к стене, и расслабился. Покой, безграничный покой. Минут через пятнадцать дверь снова отворилась, и Дитер, вооруженный своими инструментами, кинулся ко мне, чтобы поскорее повторить все свои замеры.

Я остался доволен: перед тем, как я вошел, давление у меня было 110 на 68, а пульс — 56. Сейчас давление стало 92 на 65, пульс — 61. Другие измерения показали нечто странное. «Обычно, — сказал Дитер, — у европейцев электричество превышает магнетизм». У меня же и до, и после медитации все было наоборот.

— Возможно, потому, что ты постоянно живешь в Индии, — сказал он.

Как бы то ни было, оба показателя заметно повысились, и это было важно: перед пирамидой электричество у меня было 32, а магнетизм — 58, а когда вышел — 60 (электричество) и 120 (магнетизм). Выходило, что пирамида снова зарядилась и часть энергии передала мне. Дитер был счастлив, что пирамида ожила, да и я тоже.

Через несколько часов ожидалось торжественное открытие пирамиды в присутствии министра туризма, генералов, политиков, включая Фиделя Рамоса, ставшего президентом страны после Корасон Акино. Перерезанные ленточки, речи, фотографии на память.

Ну а мне было довольно и того, что я, спасибо Дитеру, «испытал» ее первым.

Старое такси привезло меня обратно в Манилу. Я успел как раз вовремя, чтобы полюбоваться закатом на берегу залива: потрясающее зрелище, будто природа хотела хоть как-то скрасить нищету жителям трущоб между бульваром Рочас и побережьем. У каждого светофора машину окружали дети, которые пытались продать мне «One stick» — «всего одну сигаретку», пластмассовый вертолетик, ожерелье из ракушек или пригоршню жареных орешков.

Я остался в Маниле еще на пару дней. Вдруг мне уже никогда не суждено было сюда вернуться, и я не хотел упустить возможность повидать Мастера Хоа, основателя пранотерапии, ради которого в пирамиде Коимбаторе установили кондиционер. Но мне не повезло. Повидаться с Мастером Хоа Кок Суем, бизнесменом китайского происхождения, инженером-химиком, страстным любителем эзотерических книг, которыми он зачитывался с самого детства, мне так и не удалось. Он только что вернулся с конгресса своих последователей в Канаде и должен был завтра отправляться на другой конгресс, в Австралию; и те немногие часы, что ему предстояло провести в Маниле, Мастер Хоа предполагал посвятить другому своему бизнесу — автобусной компании в Квезон Сити. Зато его организацию можно было посетить.

Институт пранотерапии и внутренних исследований располагался на втором этаже скромного особняка на углу Пасай Роад и Амморсоло; вооруженный охранник на первом этаже отговорил меня пользоваться лифтом, так как он часто портится и есть риск застрять. Когда я открыл дверь, какая-то девушка правила корректуру энной по счету книги Мастера, другая отвечала на десятки электронных писем со всего мира. Двое мужчин паковали книги. Маленькое помещение было завалено письмами, книгами и многочисленными картонными коробками. В некоторых были бумажные салфетки. Система была сама по себе великолепна; из этого маленького офиса Учитель с минимальными затратами управлял своей межконтинентальной империей, своими подданными, которые обучались на курсах, получали дипломы и в свою очередь потом начинали вести курсы, раздавать дипломы и «исцелять», получая деньги в обмен на надежду.

Я рассказал о фотографии Учителя, которую видел в Коимбаторе, сказал, что приехал издалека, чтобы решить проблему с хроническим синуситом, и, поскольку Учителя не было, поинтересовался, кто здесь прошел курс обучения и умеет исцелять. Оказалось, что умеют все, но лучше всех это выходит у той девушки, что за компьютером.